— Вряд ли мне удастся уснуть, но тебя я послушал бы с удовольствием. Просто полежу и отдохну, пока ты читаешь. — Сказав это, Отчаянный сладко зевнул и заснул прежде, чем Лоуренс достал книгу. Осень брала свое, и ровное дыхание дракона облачками подымалось в похолодевшем воздухе.
Лоуренс, оставив его, зашагал к дому. В полях, где спали драконы, горели фонари, впереди призывно светились окна. Соленый воздух, несомый с моря восточным ветром, смешивался с медным драконьим запахом, привычным и почти не замечаемым. Лоуренсу выделили теплую комнату на втором этаже, с окном в сад. Его вещи уже распаковали и убрали в шкаф. Помятая одежда наполнила его душу скорбью. Прислуга запасников, видимо, имела об аккуратности такие же смутные представления, как и сами авиаторы.
В столовой для старших офицеров, несмотря на поздний час, стоял шум. Капитаны их звена собрались за длинным столом, но к пище почти не притрагивались.
— Как там дела у Лили? — спросил Лоуренс, садясь на свободное место между Беркли и Чинери, капитаном Дульции. Из всего отряда отсутствовали только Харкорт и капитан Имморталиса Литтл.
— Он разодрал ее до кости, чертов трус, — больше мы ничего не знаем, — сказал Чинери. — Ее до сих пор зашивают, и она совсем ничего не ела.
Дурной знак, понял Лоуренс. Обычно раненые драконы, если их не слишком мучает боль, становятся прямо-таки прожорливыми.
— А Максимус, Мессория? — посмотрел он на Беркли и Саттона.
— Наелись и спать залегли. — Лицо Беркли, всегда безмятежно-спокойное, теперь осунулось, на лбу темнела полоска крови. — Чертовски проворно сработали нынче, Лоуренс. Если б не вы, мы могли ее потерять.
— Недостаточно проворно, — сказал Лоуренс, прервав согласные возгласы других капитанов. Он не хотел получать похвалы за сегодняшний бой, хотя и гордился подвигами Отчаянного.
— Проворнее, чем мы все. — Саттон осушил бокал — судя по цвету его носа и щек, не первый. — Проклятые лягушатники застали нас врасплох. Какого черта они там патрулировали, хотел бы я знать!
— Маршрут из Лэггана в Дувр не такой уж секрет, Саттон. — К столу подошел Литтл, и все подвинулись, чтобы дать ему место. — Имморталис успокоился и начал понемногу есть. Передайте мне, кстати, того цыпленка. — Он отломил ножку и жадно принялся за еду.
При взгляде на Литтла у других тоже проснулся аппетит, и на ближайшие десять минут за столом стало тихо. Они ничего не ели с тех пор, как наспех, еще до рассвета, позавтракали в запаснике близ Миддлборо. Вино здесь было неважное, однако Лоуренс осушил несколько стаканов подряд.
— Они, думаю, затаились между Феликстоу и Дувром. — Литтл, насытившись, вытер губы и продолжил свою прежнюю мысль. — Чтоб я еще хоть раз полетел с Имморталисом этим путем… Нет уж, теперь только над сушей, разве что самим подраться захочется.
— Ваша правда, — от души согласился с ним Чинери. — А, Шуазель, добрый вечер; придвигайте себе стул.
— Счастлив вам доложить, джентльмены, что Лили начала есть. Я только что от капитана Харкорт. — Роялист поднял бокал. — Могу ли я предложить тост за здоровье обеих?
— Слушайте, слушайте! — вскричал Саттон, заново наливая себе, и все с огромным облегчением выпили.
— Ужинаете? Прекрасно, прекрасно. — К ним присоединился адмирал Лентон, командующий дивизионом и, следовательно, всеми драконами Дуврского запасника. — Нет-нет, не вставайте, что за глупости. (Лоуренс и Шуазель поднялись, когда он вошел, остальные с запозданием последовали их примеру.) Обойдемся без церемоний после такого дня. Дайте-ка лучше сюда ту бутылку, Саттон. Вы уже знаете, что Лили начала есть? Врачи надеются, что через пару недель она начнет понемногу летать, а вы тоже недурно попортили их тяжелую гвардию. Пью за ваш отряд, джентльмены!
Напряжение и тревога наконец-то отпустили Лоуренса. Весть, что Лили и другие раненые вне опасности, очень его утешила, а вино растворило тугой комок в горле. Остальные, видимо, испытывали сходные чувства. Разговор не вязался, и все потихоньку клевали носом.
— Я уверен, что гран-шевалье зовут Триумфалис, — говорил Шуазель адмиралу. — Я его уже видел: во Франции это один из самых опасных бойцов. Когда мы с Прекурсорисом покидали Австрию, он определенно находился в Дижонском запаснике, и меня это, признаться, пугает, джентльмены. Бонапарт ни за что не перевел бы его сюда, не будь он уверен в победе над Австрией. Он наверняка послал и других французских драконов на помощь Вильнёву.
— Я и раньше был склонен с вами согласиться, капитан, а теперь просто уверен, что так все и есть, — произнес Лентон. — Но пока нам остается только надеяться, что Мортиферус доберется до Нельсона раньше, чем французские летуны до Вильнёва, и что мы справимся со своим делом здесь. Не будь у нас Лили, Эксидиума пришлось бы оставить в Дувре: не удивлюсь, если как раз из-за этого на вас и напали. Именно так он, проклятый корсиканец, и мыслит.
Лоуренс невольно вспомнил о «Надежном», которому, возможно, в этот самый момент грозило нападение с воздуха, и о других британских кораблях, блокирующих Кадис, — кораблях, на которых служили его друзья и знакомые. Если даже британские драконы прилетят первыми, большого морского сражения не миновать, и о многих он больше никогда уже не услышит. Последние месяцы он был так занят, что никому не писал, и теперь очень жалел об этом.
— Есть ли какие-то вести от тех, кто держит осаду Кадиса? — спросил он. — Военные действия уже были?
— Нет, насколько я знаю, — ответил Лентон. — Да, как же — ведь вы у нас флотский, верно? Ну что ж. Все, у кого звери остались целы, будут патрулировать над Проливом. Можете слетать на флагман за новостями. Они вам чертовски обрадуются. Мы при наших нехватках уже месяц как не носили им почту.
— Завтра и начинать? — спросил Чинери, не совсем успешно подавляя зевок.
— Нет, денек отдыха я вам дам. Побудьте с драконами. — Лентон отрывисто хохотнул. — Но уж послезавтра я подниму вас еще до зари.
Отчаянный спал долго и крепко, подарив Лоуренсу несколько свободных часов после завтрака. За столом капитан встретился с Беркли, и они вместе отправились навестить Максимуса. Медный регал, поглощавший одного барана за другим, только пророкотал что-то в виде приветствия.
Беркли взял с собой бутылку довольно скверного вина, которую большей частью сам и прикончил. Лоуренс пил только из вежливости. Они заново обсудили вчерашний бой, чертя все его перипетии на земле и галькой обозначая драконов.
— Нам бы еще кого-нибудь легкого, вроде сизаря, чтобы летал над звеном в качестве наблюдателя, — сказал Беркли, усаживаясь на камень. — Дело в том, что все наши большие драконы молоды, а когда крупные начинают паниковать, мелочь, даже опытная, тоже поневоле пугается.
— Надеюсь, что после этого приключения они по крайней мере перестанут бояться таких сюрпризов, — кивнул Лоуренс. — Да и французы не скоро дождутся столь идеальных условий. Без облачного покрова этот номер у них не прошел бы.
