— Имя? — мягко спросил музыкант. — Теперь это не важно. Вам надо заняться приготовлениями к похоронам. У вас, полагаю, имеются родственники…
— Господи помоги, похороны! — всхлипнул мистер Харпер, закрывая руками лицо.
— Господа, — властно сказала Мадлен, — мне кажется, мистеру Харперу надо побыть одному. — И она решительным жестом отделила убитого горем отца от мужчин.
— Давайте осмотрим тело, — тихо сказал Джерри Фитцфаллен.
Франциск молча толкнул дверь маленькой спальни.
Обнаженная Эмили недвижно лежала на узкой кровати, отметин на ее коже прибавилось, а тело приобрело бледно-зеленоватый оттенок.
— Господи Иисусе! — пробормотал врач. — Я не вижу посмертных кровоподтеков.
— Есть небольшие — на ягодицах, вот и все, — тихим, бесцветным голосом ответил Франциск.
— Значит, причина смерти — потеря крови. О том говорит и ее общая бледность. — Врач наклонился, чтобы потрогать ранку на сгибе локтя. — Сколько таких?
— Шестнадцать. Семь старых и девять новых. Семь было, когда мы вызвали вас. Она лежала пластом, в бессознательном состоянии.
— Это неудивительно, настораживает другое. — Врач еще раз потрогал ранку. — Животные так не кусают. Или это что-нибудь ритуальное?
— С ней был вампир, неумелый и жадный, — сказал вдруг Франциск.
— Ради Бога, оставьте шутки! — отмахнулся Джерри Фитцфаллен. — Надо поставить в известность власти. Приедут шериф с полицейским медиком — и что им сказать? — Он пригляделся к укусам на ребрах. — Ранки совсем неглубокие. Что же вызвало столь обильное кровотечение?
Франциск промолчал.
— Надо подумать, — рассеянно пробормотал индеец. — Надо крепко подумать. Тут что-то не так. Вы не могли бы позвонить в Ред Уэлл? Скажите, что я прошу их прислать спецтранспорт. Дело не срочное, но пока они раскачаются…
— Конечно, — ответил Франциск, испытывая немалое облегчение от того, что ему столь деликатным образом указывают на дверь. В конце концов, пора заняться своими делами, а не тереться без толку около озабоченного врача.
Харперы уехали утром. Засобирались и проживавшие в первом домике Барнсы, хотя ничто не мешало им посиживать у бассейна и предаваться игре в пинг-понг.
— Она все время ходила мимо, — нервно оглядываясь, пояснил мистер Варне.
— Я понимаю, — заверил его мистер Роджерс. — Разницу выдать наличными или примете чек?
— Сколько человек уже убыло? — спросила несколько позже, спускаясь к конторке, Мадлен.
— Доктор Мюллер, Барнсы, Харнеры, Аманда Фарнсворт и старики Линдхольмы, которым и впрямь противопоказаны сильные ощущения, в каких у нас не было недостатка. — Мистер Роджерс аккуратно закрыл переплетенный в кожу регистрационный журнал.
— Но господин Лорпикар еще здесь? — Фиолетовые глаза молодой женщины посветлели от гнева.
— Кто знает? Если он и уехал, то выписаться позабыл. Что меня лично очень устроило бы, — сдержанно заключил мистер Роджерс и повернулся к Джиму Саттону, вошедшему в вестибюль со стороны террасы.
— Кто-нибудь из вас видел Гарриет? — обеспокоенно спросил журналист.
— Нет, после завтрака — нет, — ответил распорядитель. — А вы, мисс Монталье?
— Сегодня — нет.
Джим раздраженно нахмурился.
— Она все утро молола какую-то чушь. Утверждала, что сможет определить, где прячется Лорпикар, как только поймет мотивы его поступков. Бред, да и только! — Он направился к выходу, потом обернулся. — Если придет Франциск, дайте мне знать. Все посходили с ума из-за глупой девчонки. Я знаю, это звучит цинично, но… к черту все! — Журналист толкнул дверь и вышел.
— Где граф? — тихо спросила Мадлен.
— Осматривает коттеджи на северном берегу. Южные он уже осмотрел, — сказал мистер Роджерс и прибавил: — Спасибо. Вы ведь сейчас пойдете к нему?
Мадлен помолчала.
— Да. Гарриет ему нравится. — Она досадливо передернулась, потом усмехнулась. — Мне, кстати, тоже.
— Потом у нас и миссис Эммонс заблудится в придорожных кустах! — вскипел Франциск, услышав о Гарриет. — Почему ей не сидится на месте?
— Возможно, по той же причине, что и тебе, — улыбнулась Мадлен, но улыбка вышла печальной.
Франциск, протянув руку, погладил ее по щеке.
— Я люблю только тебя, и ты это знаешь. Я понимаю, слова мало что значат, но это единственное, чем мы можем делиться. — Он быстро прижался к ней, зарываясь лицом в копну густых темных волос. Она тихо вскрикнула, словно от боли.
— Почему не ты, если я так люблю?
— Потому что мы — одной крови. Бессмертие диктует искать рай на земле, и какое-то время он все-таки был нашим. Как, впрочем, и ад, — прибавил он, помолчав.
Их поцелуй был лихорадочно кратким.
— Надо найти Гарриет, — произнесла, отстраняясь, Мадлен.
— Да, если мы не хотим новых трагедий, — мрачно усмехнулся Франциск. — Тут где-то спрятан ящик с землей, куда он укладывается на дневки.
— А что, если с Гарриет выйдет то же, что с Эмили? — осторожно спросила она.
Он попытался сыронизировать:
— Тогда перо Джима Саттона не удержишь. Двойная сенсация — мечта журналиста, и ты должна это знать.
Фиолетовые глаза потемнели.
— Не смейся.
Франциск вздохнул.
— Джим может позволить себе роскошь отбросить благоразумие, но нам этой роскоши не дано. — Он посмотрел на пустые коттеджи. — Не хочется продавать это место. Мне здесь нравится. Горы напоминают о доме.
Мадлен прикоснулась к его руке.
— Возможно, все обойдется. Если с Гарриет ничего не стряслось, смерть девочки не вызовет много вопросов. Не стоит отказываться от «Лост-Сэйнтс».
— Возможно, — пожал плечами Франциск. — Там будет видно, а прямо сейчас я хочу обследовать левую группу коттеджей. Если ты возьмешь на себя правую, у нас есть шанс управиться в полчаса.
Гарриет лежала в сарае, где хранился конюшенный инвентарь. На горле и на запястьях ее темнели жуткие пятна, одна из ранок медленно кровоточила.
— Господи! — выдохнула Мадлен. — Да он просто рехнулся!
— Судя по всему, да, — сухо заметил Франциск и наклонился, чтобы взять женщину на руки. — Она придет в себя, но, думаю, лучше не афишировать то, что произошло. Позади моего кабинета имеется комнатка. Там Джерри Фитцфаллен сможет ее осмотреть.
— И какие он сделает выводы? — Мадлен закусила губу.
— О, дорогая, не забывай, что Джерри — индеец и склонен скорей упрощать, чем усложнять. Например, недавнюю гибель одного из его соплеменников во время какого-то родового обряда вполне можно было отнести к ритуальным убийствам, но он констатировал смерть от укуса змеи. Что, в общем, отвечало действительности, если не вдаваться в детали. — Он нес рослую Гарриет легко, словно ребенка. — Лучше убедись, что впереди никого нет. Мне не хотелось бы умножать количество вздорных слухов.
