и неделю, но и в будний день нас отпускали, хотя за, вечер если куда и можно было съездить, так только до ближайшего посёлка. К счастью, возражать Барашкин не стал. Вытащил из кармана бланки и ручку, которые всегда носил с собой, и выписал мне пропуск. В назначенное время я отправился к воротам.
Перед въездом в школу, где в выходной день обычно стояли такси, меня ждал красно-белый кабриолет Марианны Васильевны. Брезентовый верх был поднят несмотря на тёплую погоду.
Глава 16
Едва я залез в салон кабриолета, как в нос ударил запах кожи, смешанный с дорогими духами. Салтыкова сидела за рулём. Она была в чёрных брюках, обтягивающих её упругие бёдра, и синей блузке с брошью под воротником.
— Даже не сомневалась, что вы придёте, Вячеслав, — улыбнулась Марианна.
— Это зависело не от меня. Если бы наставник не выписал пропуск, то встреча не состоялась бы. Но заинтриговать вы умеете. Думаю, речь пойдёт не о нашем предмете.
— Не знаю, как вам, а мне не хотелось бы по поводу нашей встречи. Прокатимся? Как вы на это смотрите? В Кузьминках есть неплохое кафе, мы могли бы там поужинать.
— Вы меня приглашаете на свидание? — сделал я удивлённый вид.
Марианна улыбнулась:
— Можете считать это дружеским ужином. Ну так что?
— Поехали. Похоже, сегодня придётся пропустить тренировку. Надеюсь, оно того стоит.
Машина плавно тронулась с места и выехала на дорогу.
— А вы каждый день тренируетесь? — спросила Марианна.
— Почти. Иногда делаю исключения по особым случаям, как, например, сегодня. Но стараюсь не пропускать.
— Вы очень целеустремлённы. Хотите стать ещё сильнее? По-моему, вы и так умеете многое для своего возраста.
— Не хочу терять форму.
— С такой насыщенной программой, как здесь, не потеряете. А вот по окончании учёбы далеко не у всем удаётся держать себя в тонусе. Сама чувствую, как после школы навыки немного растеряла, хотя тоже тренируюсь — раз или два в неделю, как получится. Но всё равно не то. Когда с ракшасами драться пришлось, я сразу почувствовала.
— Ну а что вы хотели? Тренироваться надо постоянно. Раз в неделю — очень мало.
— Хорошо, что вы это понимаете. Вам достался особый дар, и нельзя его просто так закопать. Давно он у вас?
— За несколько дней до приезда сюда открылся.
— И за эти дни вы научились воздействовать на энергетику других существ, создавать силовые поля и термальные эффекты? Кажется, вы лукавите, Вячеслав, — улыбнулась Марианна. — На освоение этих навыков требуется не один год, будь вы хоть трижды особенный.
Салтыкова пыталась вывести меня на чистую воду. Что ж, ей это удалось, только какая мне разница?
— Тогда пусть это останется моей тайной, — сказал я.
— Вы всё больше разжигаете моё любопытство, Вячеслав.
— А вы — моё.
— Значит, мы стоим друг друга.
За окном промелькнул посёлок, расположенный возле станции, и вскоре мы оказались в Выхино. За облагороженными фасадами стоящих вдоль улицы зданий прятались бетонные трущобы, а над ними поднимались трубы заводов, обгадившие небо чёрной вонью.
Но вскоре мы свернули и оказались на дороге, ведущей через лес.
— Выхино — бедняцкий район, — объясняла Марианна. — Там живут рабочие, да всякие разночинцы. Другое дело — Кузьминки. Сейчас сами увидите разницу.
И я увидел. Стоило миновать лес, как мы попали в тихий, уютный район, застроенные преимущественно двух- и трёхэтажными каменными зданиями. Некоторые имели старинную архитектуру с множеством лепнины, другие — с портиками и колоннами — смотрелись посовременнее. Большинство были огорожены заборами и являлись, по-видимому, особняками аристократии. Но вскоре они остались позади, и мы оказались среди многоэтажек, прячущихся за тенистыми насаждениями тополей и клёнов.
— Словно другой мир, — оценил я.
— Да, разница колоссальная. А там, где вы жили… в Твери, по-другому?
— Район, где я жил, похож на этот, — мне опять пришлось обратиться к смутным воспоминаниям нового тела. — Бедные районы тоже есть, но туда я не ходил.
— И правильно. Смотреть там, честно говоря, нечего. Только грязь, вонь и чернь. Взгляд нечем усладить.
Типичные рассуждения представителя высшего общества не вызвали у меня ни малейшего удивления, тем более частично Марианна была права: ничего приятного в трущобах я тоже не заметил. Но кому-то там приходилось жить.
Мы остановились возле небольшого ресторана, расположенного на первом этаже величественного шестиэтажного здания, щедро облицованного наружным декором. Зайдя внутрь, мы окунулись в освежающую прохладу. Тут работал кондиционер — тоже, наверное, какой-нибудь магический.
Заведение было уютным и тихим. Вокруг накрытых белоснежными скатертями столов стояли кресла с резными деревянными ручками. Паркет блестел.
Нас встретил с поклоном официант и провёл за столик возле окна. Принёс меню.
— На самом деле вам с такими данными надо учиться совсем в другой школе, — сказала Марианна, пробегая взглядом меню. — Не думали перевестись?
Я остановился на первом попавшемся блюде и даже смотреть дальше не стал.
— Думаю, разумеется, но есть ряд препятствий.
— Главное — желание, а препятствия преодолимы. Но а если не секрет, — Марианна отложила меню, — в чём именно вы видите затруднения?
— В Москве много школ, и будет непросто выбрать. Учёба стоит дорого, а к своему отчиму я не намерен обращаться за деньгами. К тому же я не знаю, какие требуются действия.
— О, это несложно. Достаточно, чтобы ваш попечитель написал заявление на перевод в другую школу. Остальное в вашем случае неважно. Многие учебные заведения примут вас с распростёртыми объятиями. А деньги… С вашими способностями подработка найдётся всегда. Ну или можно взять кредит.
К нам подошёл официант, и мы сделали заказ, после чего продолжили.
— А участие попечителя обязательно? — уточнил я.
— Разумеется. Вам же ещё нет двадцати.
Действительно, двадцати мне ещё не было, и это создавало ряд трудностей.
По законам Российской империи в семнадцать человек становился дееспособным, с этого возраста он мог распоряжаться движимым имуществом, счетами в банке, водить машину, жениться и много чего ещё. Но только после так называемого совершеннолетия, которое наступало в двадцать лет, он получал право управлять недвижимостью, ценными бумагами и занимать некоторые посты. До двадцати лет какие-то вещи приходилось делать через попечителя, в том числе переводиться из школы в школу.
Но в этом-то и была проблема. Кто мой попечитель? Отчим? С ним я не собирался иметь никаких дел, особенно касающихся моих способностей и учёбы.
— Мы с отчимом не ладим, и я бы не хотел ставить его в известность, — объяснил я. — Эту проблему как-то можно решить?
— Можете выбрать другого попечителя. Правда, если ваш отчим не согласится, придётся решать вопрос через суд. Но опять
