Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
инженерный шедевр того времени. Сочетание бетона, металла и стекла не только подчеркивало их уникальные свойства, но и было смелым экспериментом. Огромные витражи, зеркала и полумрак внутри создавали таинственную атмосферу, чего требовал стиль ар-нуво.
Само мероприятие было пышным, но заметно скромнее, чем в Москве. Основными приглашенными были члены семьи и служащие товарищества. После освящения магазина выступал хор Елисеевых. Это была задумка Григория Григорьевича. Он хотел продемонстрировать всем единство и мощь семьи. Не все сразу поддержали идею. Марии Андреевне пришлось долго уговаривать сыновей, но в конце концов они согласились. Единственным, кто с удовольствием зацепился за возможность выступить, едва услышав об этом, был маленький Петя. Он рос настоящим артистом и обожал внимание.
Когда торжественная часть закончилась и гостей пригласили к столам с угощениями, Гриша провозгласил тост.
– В 1881 году одно из полуподвальных помещений этого здания со стороны Малой Садовой улицы занимал «Склад русских сыров Е. Кобозева». Оттуда народовольцы вели подкоп для закладки мины с целью покушения на Александра II. Саша, помнишь, мы их встретили однажды, возвращаясь из «Красного кабачка»? Жаль, тогда мы не поняли, кто это. Жаль, не смогли предотвратить чудовищное преступление. Но теперь с полной уверенностью можно заявить, что отныне это здание будет служить только на благо Государя и Отечества! Благодаря таланту нашего Гавриила Васильевича это здание, получившее новое рождение, теперь будет дарить только радость и эстетическое удовольствие!
После тостов Гриша подошел к племяннице Елизавете. Она пришла без мужа и выглядела встревоженной.
– Лиза, а где же Николай? – поинтересовался Григорий.
– Ему нездоровится, – отмахнулась молодая женщина, явно не желая обсуждать детали.
Она извинилась и очень скоро ускользнула с праздника.
– А что с Николаем? Что-то серьезное? – улучив минутку, спросил Гриша брата.
– Ты уже знаешь? – нахмурился Александр.
– Да, Лиза, сказала, но без подробностей.
– Пока толком не знаю. Говорит, отчислили от должности. Будет ли какое-то дальнейшее разбирательство – не знаю… – Александр Григорьевич стал мрачнее тучи.
– Отстранили? – Гриша был шокирован. – Да за что же? Что он натворил?
Александр Григорьевич понял, что проговорился. Но ему в любом случае нужно было поделиться с братом и вынести это на семейный совет, который он сам теперь должен был возглавить. Как же все это было некстати! Первый семейный совет и по поводу скандала в своем же собственном семействе.
– Он же заведовал хозяйством в полку… вляпался в какую-то темную историю. Его облапошили, да еще и виноватым сделали. А он боится правды искать, вроде ниточки высоко ведут, – оправдывал зятя Александр.
– Мы можем помочь? – всполошился Гриша.
Александр Григорьевич лишь обреченно махнул рукой.
X
События развивались стремительно. Александр Григорьевич спешно созвал семейный совет. Новинскому было настолько плохо, что он не смог присутствовать лично. Лечил его доктор Иван Яковлевич Фомин, хорошо известный семейству Елисеевых по работе в Биржевой барачной больнице.
В связи с отсутствием главного действующего лица совет был коротким. Семье передали желание Николая Владимировича просить развод с Елизаветой, дабы уберечь ее от потери какого-либо имущества из-за возможной конфискации, если таковая случится. Ситуация была крайне неприятной, если не сказать – скандальной, но другого выхода, пожалуй, не было. Кроме того, принадлежащее Елизавете имущество в большей своей части было получено ею от отца и не имело никакого отношения к хозяйственной деятельности Новинского. Поэтому все поддержали это решение единодушно.
Все это было так некстати, в самом преддверии девяностолетнего юбилея торгового предприятия Елисеевых. Вначале Гриша хотел сделать пышный праздник, созвать всю знать. Но теперь, когда все общество шепталось об очередном разводе в семействе, это, пожалуй, было бы не совсем уместно. Сыновья тоже заявили, что на второе большое мероприятие они не согласны и хором петь более не собираются. Пришлось ограничиться скромным праздником в кругу семьи, близких друзей и служащих.
Однако на деловом горизонте у Григория Григорьевича все было как нельзя лучше. Талант, с которым Гриша вел дела, приносил деньги и славу. В Российской империи не было магазинов, сравнимых с его шедеврами в Петербурге и Москве. Успешная просветительская деятельность тоже приносила плоды. Гриша стал членом Государственного Совета и членом комитета финансов. Его высоко ценил Сергей Юльевич Витте, бывший министр финансов, которого теперь отправили на почетную должность председателя Комитета министров.
Перед воскресным обедом Гриша зашел в комнату к детям. Гуля и Сережа читали, остальные братья играли с Мариэттой, по очереди катая ее на деревянной лошадке. Дочь, увидев отца, как всегда, обрадовалась и тут же потребовала взять себя на руки. Отец хотел немного пообщаться с детьми, но только он сел играть в шахматы с Николаем, уже доложили, что стол накрыт.
Все перешли в шикарную столовую.
– Витте предложил мне помочь главному комиссару по устройству выставки в Сент-Луисе. Она сдвигается на апрель следующего года. Говорит, мой профессионализм очень им пригодится, – похвастался за обедом Гриша в надежде произвести впечатление на детей.
– Гриша, это замечательно! – восхитилась Маша. – Я так тобой горжусь! Мы все гордимся, да, дети?
Дети что-то невнятно промямлили, даже не очень стараясь изобразить, что они впечатлены.
– А разве Витте не освободили от должности министра финансов? – поинтересовался четырнадцатилетний Сережа. Хоть это и было чистой правдой, фраза, сказанная точно к месту, принижала заслугу отца.
– Да, но он все равно в правительстве. Кстати, с новым министром у меня тоже прекрасные отношения.
И все же эту словесную дуэль выиграл Сергей, ведь отцу пришлось оправдываться.
Вечером Гриша зашел к Марии Андреевне в комнату. Он показал ей книгу, которую читал Сережа, – «Отцы и дети» Тургенева.
– Когда я читал этот роман в юности, мне он казался весьма занятным…
– Да, я тоже с удовольствием его прочла, – подтвердила Маша.
– Скажи, в образах жалких родителей ты представляла Андрея Ивановича с Марией Исидоровной?
– Боже упаси! Ни в коем случае! Как тебе такое могло прийти в голову?
– Не потому ли что у нас было безусловное уважение к нашим родителям… что, кстати, не помешало нам позже в коммерции шагнуть дальше…
Маша подошла к нему и обняла.
– Гриша, что тебя мучает? Что ты пытаешься сказать?
– Похоже, как ни прискорбно, для своих детей я – жалкий, ничтожный, отставший от жизни старик. Все как у Тургенева.
– Гриша, какой же ты старик! Это совершенно не так! – возразила Маша.
– В том-то и дело! И мне бы очень хотелось знать, как эта мысль зародилась у них в голове, – Гриша отстранил жену и бросил книгу на стол. – Не из-за Ивана Сергеевича же?
Мария Андреевна в очередной раз почувствовала, что супруг во всем винит ее. Но сейчас она не смогла подавить в себе обиду.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
