и печально сказал кому-то аштуг, когда вышел с ней на руках из палатки. — Вы же знаете, в эти сотни обычно попадают самые слабые.
Филиппа расслышала согласный гул. Стало немного обидно…
— Этот парнишка из последнего призыва: храбрый, но хилый. Спасибо, что позаботились о нём. Мы забираем своего молодого героя. Опасаюсь, как бы не было внутреннего кровотечения из-за того бешенного спуска внутри колоды… Такое не сразу проявляется. Будем надеяться этот смелый палаточник выживет…
— Так, может, лучше оставите парнишку у нас? Как вы его сейчас повезёте? Может, он отлежится немного и… — услышала Филиппа сочувственный голос второго аштуга.
Говорящего перебили:
— Нет, спасибо. Парню лекарь нужен. В приграничной крепости он есть, да и условия там для нашего пострадавшего героя хорошие. Мы отвезём парнишку в лазарет при крепости. Боец совсем лёгкий, я его с собой посажу и придержу.
Уже далеко в степи Хилберт остановился. Филиппа продолжала делать вид, что она без сознания, с удовольствием, расслабленно приникнув к широкой груди аштуга. Он пах железом, кровью, потом и пылью. Запах войны…
— Как ты, маленькая, не спишь?
Заботливый, почти нежный, тон Хилберта настолько не вязался у Филиппы с аштугом, который последние три месяца исключительно рявкал на неё приказами, что она распахнула глаза и оглянулась вокруг: «Кто это здесь?!»
— Не пугайся, девочка. Ну-ка, осторожненько слазь с коня. Времени у нас мало… Фредерик, сюда!
Принц, скакавший следом, подъехал ближе.
— Отвезёшь Филиппу в моё поместье. Скажешь там всем, что она — моя очень дальняя родственница, сирота. Я там юбку какую-то добыл, достань в седельной сумке и дай малышке переодеться. Я пока управляющему своему записку набросаю.
Слушая аштуга, Филиппа уже поняла, что Прынц рассказал о ней начальнику, и тот не убьёт её за обман и, даже, не накажет. Однако, шок от неожиданного разоблачения был настолько большим, что девушка как-то не почувствовала облегчения от того, что её не казнят. Она механически переоделась, заменив штаны на юбку. В ушах шумело, все эмоции притупились, Филиппа, будто, наблюдала за самой собой со стороны. Её тонкие руки, все в синяках и царапинах, мелко дрожали.
Хилберт, тем временем, тихо и уверенно давал Фредерику указания:
— Я вернусь в наш отряд и скажу всем, что мы забрали Фила из второго отряда, однако парень был слишком плох. Поэтому было решено доставить его в лазарет при крепости. Но не успели, бедняга умер, и мы с тобой похоронили нашего героя — палаточника в степи. Пока всё ясно?
— Да. Всё понятно.
— Так. А теперь, тебе я приказываю немедленно отправиться в приграничную крепость и лично доложить ашварси сложившуюся обстановку. Хлодвиг сейчас, как раз, должен быть там. Но… перед этим сделаешь крюк и завезёшь девочку в моё поместье. На, держи письмо управляющему.
Хилберт повернулся к Филиппе:
— Ты выдержишь ещё пол дня верхом, девочка? Может, у тебя что-то сильно болит? Тогда будем менять план. Поедем, всё же, в лазарет, только в городе.
— Я выдержу… не надо в лазарет… — только и смогла выдавить из себя Филиппа.
Хилберт взял её лицо в свои ладони, пристально всмотрелся в любимые синие глаза. Красоту девушки для него не портили ни большие уродливые чёрные круги вокруг них, ни распухший покрасневший нос.
— Я рад, что осталась жива, синеглазая. Теперь всё будет хорошо. Жди меня.
Он подсадил девушку на коня, к принцу, и легонько ударил животное по крупу.
— Не задерживайся в поместье, Фредерик. Оттуда — сразу в крепость! — напомнил напоследок.
И разъехались они в разные стороны: аштуг Хилберт вернулся в отряд, а Фредерик с Филиппой поехали в поместье.
Глава 30
За длинным общим столом Филиппа оказалась в центре внимания всех присутствующих. Большинство слуг смотрели на неё с приветливым любопытством, лишь некоторые поглядывали исподлобья или настороженно. Обильная еда была сытной, удивительно вкусной и такой домашней, что Филиппе невольно вспомнился родной дом. Как они там поживают? Как брат? Сейчас, по прошествии времени, её обида на семью улеглась, и вспоминалось только хорошее. Девушка не забыла, как брат прибежал и принёс ей еду, когда она уезжала из города.
Когда они появились в столовой, смотрительница представила Филиппу, как сироту из дальней ветви клана, принятую хозяином на попечение. В тот момент, девушка печально подумала о том, что теперь, когда где-то в степи затерялась могила молодого бойца Фила, палаточника первого отряда, призванного из её города, она и вправду превратилась в ничейную сироту неведомого рода-племени. Немного согрела душу и вызвала грустную улыбку на её губах, мысль, что она смогла не посрамить свой город и семью, и, перед тем, как сгинуть, успела сделать что-то достойное…
Сама Цирция, как и управляющий, тоже были членами клана Хилберта. Смотрительница была троюродной сестрой его отца, а Карлвиг его дядей по матери. Но оба, сколько ни гадали, так и не поняли из письма аштуга, к какой ветви их семьи относится Филиппа. Управляющий вспомнил, что, вроде бы, у западных границ у них проживала только семья двоюродного деда младшей жены второго брата отца Хилберта.
— Скорее всего, девочка их потомок и, оставшись сиротой из-за войны в тех местах, по случаю, попросила защиты у нашего главы клана. Странно, что аштуг принял её, она — слишком дальняя родня. Обычно, наш хозяин далёк от подобной благотворительности, — задумчиво рассуждал Карлвиг, раз за разом перечитывая короткое письмо Хилберта.
Цирцие же поступок хозяина странным не показался. Она смотрела на пришлую девчонку с опаской. Хороша, плутовка… Даже в этих тряпках, в которых её доставил воин, и с расквашенным носом, девушка была премиленькой.
— Посмотрим, зачем она здесь. Возможно, глава клана присмотрел её для себя? Жениться на ней собирается? — заметила женщина.
Говоря это, Цирция не столько в самом деле так думала, сколько давала выход своей ревности. Она заметила, каким масляным был один из быстрых взглядов Карлвига на девчонку. Сама Цирция давно потеряла надежду стать женой управляющего. Хоть он и был вдовцом в возрасте, однако, мужчина поглядывал только на молоденьких и хорошеньких служанок. Это не мешало женщине ревновать и бороться с соперницами всеми доступными способами. Она расстроила уже три свадьбы Карлвига и на ходу придумала верный способ обезопасить его от пришлой.
— Да, ты что, Цири!
Управляющий недовольно скривился от предположения смотрительницы, но задумался. Соперничать с хозяином — себе дороже.
— Конечно, наш господин рано потерял родителей и некому было заняться его браком, но столько достойных девушек ему предлагают в жёны! За одной из них, как за принцессой, дают
