и смертной девы, коему дарует Ирита свой золотой меч, сиявший на поле битвы до Раздела да спящий в ножнах до тёмных времён.
Сын Радга поднял глаза к потолку, обречённо вздохнул, после развёл руками:
– Вот. А о Безымянном сказано куда больше, и одно нелепее другого. Лишь имени не названо, хотя у иных защитников оно имеется, и Балларг знает каждое. Об этом же чуде и думать не стоит, дядя бы такого точно не предрёк, он хоть и нетерпелив, но совсем не безумец. Вот что делать теперь с Юдарем – вопрос иной. Бродить вокруг гор да холмов и ждать, пока он не свалится нам на головы? К Ирите отправиться надёжнее, чем неведомо сколько разыскивать человека, о котором мы знать ничего не знаем.
– В Сэйде время течёт иначе, – тихо напомнила Эйдре. – Не сказано же, что явится к нам герой уже с рогом за поясом, идти за ним может случиться вместе. Коль Балларг и Радга опасаются беды на Бъёл, времени у нас полгода, а сколько пройдёт в Ирде, пока мы станем бродить по верхнему миру, не предсказать даже богам. Может и часа не минуть, а могут дни пролететь за мгновение. Наваждение играет людским рассудком, и во что это выльется, – не угадать вовек. Чем раньше мы туда сунемся, тем больше возможность поспеть до лета, а во дворец Ириты мы сумеем добраться и позже.
– Тогда и верно сперва лучше в Коддаг, – предложил жрец. – Ни на пещеру, ни на уговоры учителя много времени не уйдёт. В чём старуха была права, так в том, что Вальги не пожелает беречь тайну перед лицом опасности для Ирда. Мы объясним всё и войдём туда вместе. Надо же Йорги глянуть на святилище деда.
Ульд не сдержался и, извернувшись, дабы не зацепить Эйдре, от души толкнул друга кулаком в плечо, отчего Ферр со смехом завалился на бок.
Местность близ деревеньки мерг признал сразу – не зря на службе Хараду облазил все уголочки Фелбера. Балларг исполнил пожелание друзей в точности – выкинул у Великого Раздела ровно против Коддага, только не учёл людских дорог. От широких трактов они оказались далече, но тем не печалились, потому как появляться в людных местах нынче было не с руки. В мелких поселениях, рассыпанных редким бисером вдоль побережья Олки, Эйдре старательно отводила взгляды от себя да клёрса или вовсе бельчонком пряталась в капюшоне Ферра, а народ видел лишь двух мужчин-путников, не просил выступлений, да и вообще внимания обращал мало. Но странники понимали, что стоит спешить, а своими ногами, минуя удобные дороги, можно брести к Коддагу хоть до Бъёла, да и денег из-за потерянной сумки Ульда и невозможности подзаработать песнями оставалось всё меньше и меньше. Колдун уверенно шёл вперёд, без сомнений вёл друзей к Олкуду, и они тревожились, ведь сохранить в тайне своё спасение от варлу в большом городе, где Йорги известен любой собаке, а в переулках бродил недавно грухи, не выйдет.
– Соваться на порог замка мы не станем, – заверил мерг с хитрой улыбкой. – Но помощи попросить сумеем. Есть у меня идея…
Неприметной рыбацкой тропкой вдоль скал Ульд с друзьями прошли по берегу залива, остановились у одного из множества тёмных гротов, коих миновали за время пути вдоволь, и колдун объяснил удивлённым друзьям:
– Здесь тайный ход в замок Харада. Пробираться туда опасно – кто знает, нет ли среди его слуг соглядатаев врага. Но те, в ком я уверен, тоже имеются. Огаф, Мельха, тан. Свяжемся с советником, он всё устроит.
– Ты хочешь, чтобы я пролезла туда зверем? – Эйдре внимательно оглядела грот. – Выйдет, только расскажи дорогу.
– Стоит ли использовать там силы Сэйда? – с сомнением произнёс Ферр. – В замке кроме Мельхи никого из вашего народа нет, но за ним могут приглядывать, а значит, – почувствовать, что колдовства верхнего мира стало больше. Сама тётка там его и не использует вовсе, а тут вдруг с чего начнёт? Понадеяться на удачу да то, что решат, будто пропустили приход Тиля с его спутницей? Возможно, но опасно, да и ей к чему чары под крышей дома? Сейчас наша сила в скрытности от любых посторонних глаз, и так лучше постараться оставить до появления Юдаря, рога и меча.
Ульд задумчиво кивнул, а после с задором сказал:
– Есть и иной способ поговорить с Огафом. Позвать его сюда. И поможет нам один неупокоенный в срок виночерпий.
– Дунки? – жрец нахмурился. – Он же часть Мерга, хоть и бродит по погребам в Ирде. Мужик-то приятный, не спорю, но мало ли что…
– Думаешь, не будь я уверен в нём, оставил бы подле припасов Харада? – рассмеялся Ульд. – Дворы Мерга властны над винником не более, чем надо мной. Дождёмся ночи, и я побеседую с ним. Нашими силами в Олкуде никого не удивить – тут они повсюду, местечко-то неспокойное.
Под ясным звёздным небом второго месяца зимы колдун подготовился к ритуалу для призвания драугра. Защитного круга сотворить оказалось не из чего – сумка осталась на вершине Духов или вовсе уже сгинула оттуда вниз в какую расщелину под взмахом хвоста могучего дракона. Потому приходилось надеяться на удачу да на то, что Йорги не ошибся в своём доверии к виночерпию. Колдун встревоженным не выглядел, но ни Ферр, ни Эйдре не могли похвалиться знаниями Мерга и его созданий, а потому руки от оружия старались не убирать.
Зазвучало нараспев заклинание, и слова его отзывались в сердцах несведущих неясным страхом. Стоило последнему звуку сорваться с губ колдуна, как на каменном пляже возник перед ними из пустоты Дунки. Драугр выглядел растерянным да опечаленным, сжимал в руке небольшой медный ковшик с оставшимся ещё на дне густым тёмным вином. Огляделся, признал друзей, посмотрел с обидой, прижал с силой черпачок к груди, прикрыл ладонью словно родное дитя.
– Доброго вечера, Дунки, – весело приветствовал его Ульд. – Не серчай, я на минутку позвал, дело к тебе есть. Потом сразу же отпущу обратно к бочке.
Винник выслушал просьбу, успокоился, с шумом втянул последние капли вина из ковшика, покивал да обещался немедленно поговорить с Огафом, заверил, что о том не прознать и тану, коль надобно сберечь тайну. А после исчез как не было, лишь наказал дальше предупреждать, ежели понадобится, чтобы он мог успеть прихватить с собой вина да выпить в приятной компании, раз гостям невмоготу самим добраться до его погребов.
Друзья принялись ждать. Не минуло и пары часов, как заслышался из грота шум шагов вперемешку с редким, но крепким словом. Вскоре появился и советник собственной персоной: встревоженный да сердитый, он умело сжимал в одной руке добрый топор, а
