перебил запах алкоголя.
— Ты пьяный? — спросила Аделия.
— Я не могу без тебя, — и опустился перед ней на колени.
— Кажется, мы поставили точки над «i».
Альфред ничего не ответил. Зарылся головой в её бедра. Прижал к себе и долго не мог оторваться. Она почувствовала жалость, провела рукой по его волнистым волосам. Но не ощутила того озноба, который раньше возникал при любом его прикосновении.
— Мне все равно, кто ты, еврейка, шпионка, враг, друг… Любовь к тебе раздавила меня. Ничего не оставила. Пусть будет так, как есть. Только, чтобы ты была рядом.
— Мы не сможем жить одной любовью. Когда вокруг ненависть, война, страдания людей, горе.
— Хватит об этом! — Альфред резко встал. — Не мы это посеяли, не нам собирать. Каждый делает свой выбор. В моей жизни я выбрал тебя. Собирайся, едем.
— Куда?
— Домой… ко мне… к нам.
— В каком качестве?
— Через два месяца мы поженимся.
В другое бы время Аделия с восторгом бросилась к нему на шею. А сейчас восприняла это предложение, как приговор.
— Мне страшно. Как жить, не понимая друг друга? Чем?
— А как ты раньше хотела?
— Раньше ты для меня был тем самым Альфредом, в которого я влюбилась в Липецком летном училище.
— Ничего во мне не изменилось. Закончится война и закончится весь этот бред. Будем думать об этом, и этого ждать.
Что Аделия могла на это ответить? В отличие от Альфреда ей жизнь выбора не оставила. Приказ князя Орланского нужно было выполнять. Хотя бы для того, чтобы родители остались живы.
— Ладно. Давай попробуем, — тихо согласилась она.
Альфред подхватил её на руки и понес на кровать. Вся его нерешительность исчезла. Страсть, которую он хотел в себе подавить, вырвалась наружу. Аделия не сопротивлялась и в какой-то момент почувствовала возвращение того же самого безумства. Сознание отключилось, и тело в который раз заявило о своих правах.
Они долго не могли насладиться друг другом. А когда, наконец, оторвались, то поняли, что все разговоры, споры, претензии, утонули в бушующем море их страсти. И ничего с этим поделать невозможно.
Реальность вернулась к ним с телефонным звонком. Аделия взяла трубку. В ней раздался глухой голос Хенни.
— Инга вчера была у тебя?
— Да, — по интонации Аделия поняла, что что-то случилось. Сердце сжалось. — А что?
— Она застрелилась…
— Как? Сама? — не могла поверить Аделия.
— Сама, выстрелила в себя из пистолета, — подтвердила Хенни и как-то буднично добавила: — Откуда у неё пистолет?
Глава тридцать седьмая
Все последующие дни Аделия и Альфред находились под впечатлением случившегося. Сам Лей ушел в тяжелый запой, а пропагандистская машина Геббельса постаралась подать гибель Инги, как несчастный случай. Но слухи упорно связывали её самоубийство с усугубившимся алкоголизмом и употреблением наркотиков.
— Всё это враньё, — заявила Аделия.
— Какая теперь разница, — не желая обсуждать поступок Инги, отреагировал Альфред.
— Лей был самой настоящей свиньёй. Инга его ненавидела.
— А как он должен был к ней относиться, зная, что она любовница фюрера.
— Во-первых, не была. А потом для вас же фюрер превыше всего.
— Для нас Германия превыше всего. А фюрер всего лишь человек.
— Что-то новенькое.
Альфред строго посмотрел на неё.
— Мы же договорились больше не касаться всех этих тем.
Для Альфреда самоубийство Инги стало знаковым событием. То, что Лей подлец, позер, болтун, он знал и раньше. Но таких в партии было сколько угодно. Считалось, если человек предан делу, остальное не обсуждается. И вдруг нашлась женщина, решившая бросить вызов круговой поруке. Получается, что на всех на них существует другой взгляд. И Аделия была права, когда обвиняла его, Альфреда, в фанатизме. Но его психика была устроена так, что сразу старалась подавить любые сомнения, не давая им развиться в рефлексию. Поэтому и в этот раз он обнял Аделию.
— Хватит. Мне нужно идти работать.
— Ты уезжаешь?
— Да. У нас сейчас самый напряженный период. Не грусти. Инга действительно много пила. У нас всё будет по-другому. — Поцеловал её и вышел из дома.
Аделия осталась со своими мыслями и страхами. За время прошедшее после возвращения Альфреда, она почувствовала, что, несмотря на их жесткое неприятие взглядов друг друга, он стал для неё родным человеком. Творящееся в мире зло несовместимо с любовью. А в душе Альфреда она возникла. Нужно её лелеять, холить, взращивать. И тогда она смягчит его позицию, заставит взглянуть на мир глазами добра и милосердия. Нужно только набраться терпения. Понимать, как труден путь к прозрению. Она должна стать его поводырём. Судя по сегодняшнему разговору, не так уж бездумно он верит в своего Гитлера.
Аделия уже почти успокоилась, но новый звонок вверг её в отчаяние. Позвонил князь Орланский.
— Альфред на службе?
— Да.
— Сделай, пожалуйста, так, чтобы он взял секретные документы, над которыми работает, домой.
— Не боитесь, что телефон прослушивается, — резко ответила Аделия.
— Этот пока нет. Поэтому напрягись и сделай. Я заеду вечером.
— У меня не получится…
— В таком случае, погибнут сотни тысяч людей. Твоих соотечественников. И вся тяжесть этой трагедии будет на твоей совести. Не хочу пугать ни смертью родителей, ни твоей собственной. Подумай, идет война и твой народ на грани страшного поражения. Реши сама, что важнее — любовь Альфреда или судьба родины… — и повесил трубку.
Такого выбора Аделия боялась больше всего на свете. Почему именно она должна его сделать? Неужели она мало настрадалась, вытерпела, выплакала. Почему судьбе угодно ломать последнее, что в ней осталось? Но, с другой стороны, а вдруг это шанс? Использовать силу, которую в неё вложила Лида Померанец, чтобы вытащить Альфреда из его оболочки, очистить его душу, отсечь от слепой веры? Аделия убедила себя, что иного выбора все равно у неё нет.
Она подошла к камину и, несмотря на жаркий полдень, развела огонь. Вспомнила, что Лида всегда концентрировалась на огне. Однажды та призналась, что мыслью может убить быка, находящегося в десяти километрах от неё. Аделия не поверила.
— Расстояние не имеет значения. Важно представить себе образ и воздействовать на него. Если ты хочешь убить быка, значит, он падёт. Никто и не узнает, что это твоя проделка. Этим владели ведьмы во времена Средневековья. Найти виновниц не могли, поэтому сжигали всех подряд. В результате ведьм становилось больше, поскольку огонь не только сжигает, но и высвобождает чистую энергию. Я научу тебя заряжаться ею.
Сейчас Аделия решила применить на практике опыт, полученный от Лиды Померанец.
Глядя на огонь, она вызвала в сознании образ Альфреда. Сначала он явился таким, каким недавно покинул дом, но она
