Таким тоном ещё… ласковым. Знаешь, немного мне маму напомнила.
– Ты смог бы её сейчас убить? – спросил вдруг Кейр. – Эту Диану?
– Они же враги, – пожал плечами Аспид. – Но я с ней пока вряд ли смогу тягаться.
– Это не ответ, бро, – заметил парень. – А если бы мог?
– Тогда потягался бы, – чуть раздражённо отозвался тот. – Что ты пристал-то ко мне, в самом деле?
– Да я просто… – Кейр осёкся. – Да ничего я к тебе не пристал, ага? Очень ты мне нужен, – договорил он с деланным безразличием и встал, хлопая мальчишку по плечу, отчего тот снова болезненно поморщился.
* * *
– А у нас в системе записано, что вы отбываете только завтра, господин Вуйчик, – на усатом лице кряжистого седоволосого мужчины, стоящего около похожей на огромный стакан стеклянной будочки пропускного пункта, мелькнуло недоумение.
– Семейные обстоятельства, – Ян вынудил себя улыбнуться. – Они иногда бывают так некстати, вы знаете… Пан… в смысле, господин Филип Камински в курсе, что мне пришлось срочно уехать. Это руководитель нашей польской делегации. Он позаботится о том, чтобы мои вещи выслали во Вроцлав ближайшим же рейсом.
Ян растягивал губы и произносил всю эту чушь на полнейшем автомате, не думая, словно робот-автоответчик. Правую ладонь ему жгло всё сильнее, будто её только что облили раскалённым маслом. Будь Ян супергероем из какого-нибудь кинобоевика, он бы сейчас, наверное, просто снёс, не сбавляя скорости, этот чёртов шлагбаум и рванул дальше. Но реальная жизнь, к сожалению, очень сильно отличается от сценариев боевиков. Если Ян поведёт себя глупо, далеко он не уедет. Его задержат. А задержки допускать нельзя. Сейчас важна была каждая секунда…
Яну казалось, что он чувствует тикание невидимого таймера в собственной голове.
Когда последний пункт охраны наконец остался позади, он с облегчением выключил в машине обязательный на территории Резиденции автопилот, изо всех сил вдавил в пол педаль газа и рванул в сторону заросших лесом гор, над которыми медленно светлело серо-голубое осеннее небо.
Серебристые светящиеся часы на приборной панели показывали без четверти девять. Золотистая полоса рассвета над горами понемногу разгоралась всё ярче и ярче. Она была сплошь усеяна воздушно-зыбкими полосками облаков, облитыми терпко-алым пронзительным светом, словно свежей кровью.
А ведь и охрана, и все остальные оставшиеся в Резиденции люди уже не должны были бы увидеть этого рассвета…
Ян помнил, что здесь, где-то совсем рядом, в лесу, вроде бы находилось озеро, на маленьком островке посреди которого десять дней назад состоялось торжественное открытие Медицинского конгресса.
Сколько времени Ян успел сейчас потерять, прежде чем он выехал из Резиденции? Может быть, если он поторопится, ему удастся выкинуть эту штуку, прежде чем та выпустит споры в воздух…
…если опираться на исследования, вода вроде бы должна будет нейтрализовать…
…и тогда Ян останется единственным носителем…
…и, если в ближайшие часы после этого его не найдут – а его вряд ли найдут, – то, может быть…
Мысли выходили рваными и путаными. Ян гнал и гнал, понимая, что времени остаётся всё меньше, а лесная дорога злобно ухмылялась ему, обнажая гнилостно-оранжевые клыки всё ещё тускло светящихся в сумерках дорожных фонарей.
Мужчину вдруг стало подташнивать, под языком противно закололо, как после долгого бега. Ян попытался всухую сглотнуть и почувствовал, как немеет горло, словно он хлебнул какого-то запрещённого анестетика.
Лесная чаща по сторонам дороги становилась всё гуще. Рассвет мало-помалу набирал силу; неяркие солнечные лучи терялись в путанице жёлто-красно-зелёных листьев высоких деревьев, растущих вдоль асфальтового шоссе.
Вон вроде бы и указатель для туристов… значит, озеро действительно должно быть где-то совсем рядом…
Машину занесло на очередном повороте.
Ян заметил, как по коже его лихорадочно сжимающей руль правой ладони неожиданно поползли тонкие, обжигающие, словно струйки кипящей воды, чёрные змейки, и в следующую же секунду он понял, что на руке один за другим начинают отниматься пальцы.
Чёрт! Неужели так быстро…
Лоб покрылся липкой холодной испариной.
Ян прибавил газа и взглянул на спидометр, стараясь выровнять автомобиль. Почти сотка, больше из этого электрокара не выжать, да и ехать быстрее здесь уже невозможно, иначе он просто разобьётся к чёрту…
И в этот момент мужчине показалось, что между мохнатых вековых елей по правую сторону от дороги наконец тускло блеснула вода, и он резко вывернул руль, тормозя на дорожной обочине.
Машина вильнула, покрышки громко взвизгнули, оставляя на асфальте длинные чёрные следы, и Яну почудилось, что он ощущает запах горелой резины от колёс.
Или это уже просто обоняние отказывалось ему служить…
Он попытался было открыть дверцу автомобиля, но скованное мгновенным параличом туловище почти перестало слушаться, и тогда Ян, начиная задыхаться, перехватил свою правую руку левой, пока что ещё послушной приказам мозга. Хрипло выдохнув, мужчина дёрнул дверцу изо всех сил и буквально вывалился из машины, но приступ острой, как от ножа, рези в кишках тут же согнул его пополам.
Ян оперся ладонями о начавшую мерно и муторно покачиваться землю – и в тот же момент из его горла хлынул поток чего-то кисло-солёного, ошпаривающего глотку, будто кипятком.
Обычный человек, наверное, уже сейчас потерял бы от боли сознание.
Раба, взятого под покровительство, пока что ещё защищала данная им клятва.
Внутренности судорожно сокращались, словно их раз за разом протыкали чем-то раскалённым, перед глазами мутило от удушья… но тело Яна всё равно неумолимо и стремительно оживало вновь, в то время как ошмётки безнадёжно отравленной души, казалось, выворачивает из него вместе с кровавой желчью и какой-то зеленоватой слизью, толчками выплёскивающейся на грязный коричневый ковёр опавших листьев – выворачивает, оставляя там, внутри, бесконечную пустоту.
Ян нащупал в кармане пульку и крепко зажал её в ладони.
Может быть, ему повезет, и защита клятвы иссякнет раньше, чем покровитель почувствует, что именно только что произошло. Только тогда Ян сможет ещё умереть сам, избежав неминуемой казни.
Казни, которая, быть может, будет растянута на вечность…
Но сейчас жизнь возвращалась, в очередной раз прижигая болью и окуная в блевотную грязь.
Пытаясь перебороть мучительное головокружение, Ян поднялся с колен и побрёл вперёд, чувствуя усиливающуюся гнилостную одышку. Он упорно не разжимал сведённый судорогой правый кулак – лишь один раз поднёс кулак к глазам и увидел, как костяшки пальцев постепенно чернеют, как трескается кожа, как проступает между крепко сжатыми пальцами липкая сиреневатая слизь…
«Вперёд, – свирепо приказал себе Ян. – Просто иди вперёд…»
Сознание ускользало. Холодный хвойный воздух вокруг переливался, казалось, всеми оттенками горечи – бордовым и тёмно-зелёным, и болезненно-жёлтым, и серовато-прозрачным, как струйки сизой сумеречной мглы, плывущие над самой землёй, и
