сухого горючего не позволяла заглянуть вглубь, и мы даже не представляли, открылся ли нам мелкий колодец или гигантский провал.
Убедились, что край обрыва тянется метра четыре. Снимать верёвку и распускать петли поленились, и Вихра бросила вниз камешек. Он ударился о невидимые уступы и задробил. Вихра поочерёдно бросила ещё парочку камешков, и один пролетел ровно, отозвался единственным различимым щелчком.
– Почти две секунды, – промолвила Вихра.
– Это плохо? – спросила я.
– Не меньше пятнадцати метров. Туда точно не полезем.
Мы пошли дальше в надежде, что колодец окажется правым, то есть тупиковым проходом, и вскоре действительно набрели на узенький проём, выводящий в галерею. Я порадовалась и тому, что мы покидаем злосчастный натёчный лес, и тому, что наш путь по карте продолжается.
Из галереи потянуло прохладой. Чтобы новую таблетку не сдуло, Вихра зажгла её внутри кружки, и теперь мы только саму кружку и видели, а всё прочее потонуло в темноте, хотя галерея попалась тесная, с довольно низким потолком. Вихра поднимала кружку, опускала, затем поднесла к стене, и мы разглядели её бурую каменную поверхность. Вихра сказала, что в Зале обманутых надежд нас окружали светло-серые и молочные сталагмиты – они отражали и усиливали свет от огонька, а тёмная галерея его поглощала, делая бесполезным.
Когда таблетка прогорела, Вихра отказалась зажигать следующую.
– Осталось три штуки. Надо экономить.
– А сколько спичек? – спросила я.
– Вернёмся в лагерь и посчитаем. Но… мало. Чуть больше коробка.
– А сколько спичек в одном коробке?
– Не знаю.
Мы опять шли вслепую. Боязливо шаркали сапогами – прощупывали каждый шаг. Когда впереди раздались щелчки, я испугалась. Вихра объяснила, что бросает гальку в надежде вовремя вычислить препятствие. Добавила, что вскоре нас ждёт вторая развилка.
– Из трёх проходов наш – средний.
Гаммер, заскучав в конце упряжки, тоже набрал горсть камней и принялся швырять их по сторонам. Я хотела одёрнуть его, но поняла, что по звукам начинаю «видеть» галерею, то есть представлять её размеры. Я даже почувствовала, как она постепенно расширяется. Или мне это показалось? Гаммер предрёк, что мы уподобимся летучим мышам, только вместо звуковых сигналов будем посылать каменные снаряды, научимся ориентироваться в паутине эха и сможем без фонарей преодолевать хоть стометровые колодцы. Увлёкшись, Гаммер споткнулся. Верёвка больно дёрнула за живот, и меня чуть не опрокинуло на спину. Настя и Вихра помогли мне удержаться на ногах, и в другой ситуации мы бы с Настей в голос отчитали Гаммера, а сейчас не произнесли ни слова. Подождали, пока Гаммер поднимется. Он тихонько извинился. Кинул ещё пару камешков, но Вихра попросила не мешать ей ориентироваться по камешкам, которые она бросала сама, и Гаммер присмирел.
Перевалив глыбовый навал и намучавшись на нём с упряжной верёвкой, мы достигли завершения галереи. Обнаружили три обещанных картой проёма. Судя по звукам отскочившей гальки, боковые вели в тупиковые гроты, а средний представился узким, метр в высоту и метра два в ширину, входом в скальную трещину. Вихра высветила её спичкой и явно усомнилась в возможности пройти трещину без фонарей, однако она едва ли напоминала вчерашний чересчур широкий шкуродёр, в котором было немудрено потеряться даже с действующими налобниками, и Вихра после секундного замешательства повела нас вперёд.
Мы протиснулись в проём на четвереньках, затем трещина ощутимо сузилась, резко повела на подъём, и мы вынужденно легли. Я с трудом нащупывала щербину или выпуклость, чтобы зацепиться за неё рукой. Иногда задерживалась, не находя опору, и мне на помощь приходил Гаммер. Вихра и Настя, натянув верёвку, покорно ждали, пока он подведёт мой сапог к удобному уступу и одобрительно хлопнет меня по ноге. Настя и сама изредка соскальзывала, и, подобравшись к ней слишком близко, я получала увесистый удар сапогом по каске.
Вихра дважды зажигала спички. Я боялась, что она в любой момент объявит трещину непроходимой и заставит нас вернуться, однако подъём прекратился, потолок приподнялся. Мы опять встали на четвереньки и вылезли к ручейку, шумевшему в большой каменной полости.
Потратив ещё одну спичку, Вихра убедилась, что вода выглядит чистой, и наполнила бутылки. Мы утолили жажду и, миновав сталагнатовую решётку, наконец выбрались на ничем не стеснённое пространство. Вихра, не сверяясь с картой, сказала, что нас ждёт зал, почти такой же просторный, как Зал обманутых надежд, но менее широкий.
– Выход тут один. Не заблудимся.
– Далеко до центра карты? – спросила я.
– Две развилки и три галереи.
– Совсем близко!
Понадеявшись, что в новом зале нам не повстречаются ни глыбовые навалы, ни натёчные дебри, ни другие пещерные радости, мы бодро зашагали вперёд. Ну, по меркам слепых спелеологов – очень даже бодро. Шаркали подошвами, шарили в темноте руками и поначалу шли беззаботно. Под ногами приветственно хрустела галька. И никаких сталагмитов.
Вихра бросила очередной камешек, и мы остановились – вместо привычного стука услышали влажный шлепок.
– Река? – спросила Настя.
Вихра бросила ещё три камешка в разные стороны – всякий раз в ответ раздавался всплеск – и зажгла спичку. Мы обнаружили, что стоим на берегу водоёма.
Огонёк едва клонился на ослабевшем сквозняке. Запалив таблетку на перевёрнутой кружке и для надёжности защитив её рукой, Вихра повела нас направо.
Достигнув правой стены, мы развернулись и достигли левой. Между ними сплошной пеленой стелилась вода. Двадцати– или тридцатиметровый берег изгибался, иногда позволял на пару шагов зайти в глубь зала, но доступной отмели или сухопутной косы мы не нашли.
Настя помогла Вихре размуфтовать и отцепить от пояса карабин. Высвободившись из обвязки и продолжая удерживать светильник, Вихра зашла в воду. Побродила вдоль берега. Убедилась, что водоём быстро становится глубоким. Вернувшись на берег, заторопилась к ближайшей стене, потом к другой. Когда таблетка прогорела, сказала, что слева тянется проходимый карниз.
Вихра и сама, как бы ни пыталась это скрыть, отчаянно хотела добраться до центра карты. Иначе не металась бы по берегу.
Мы с Настей и Гаммером слушали, как она в темноте пристраивает ногу, пробует продвинуться по карнизу, пыхтит и вскоре, побеждённая, возвращается на берег.
– Переплывём? – спросил Гаммер.
В ответ мы услышали шуршание гальки. Вихра отрывисто выдохнула – камешек рассёк воздух и булькнул где-то далеко. Следом и Гаммер принялся метать гальку. Но сколько бы они с Вихрой ни вкладывали сил в каждый бросок, он неизменно оканчивался всплеском. Ну или кратким ударом о стену, а затем уж непременно всплеском. Путь нам преградило настоящее озеро. О том, чтобы переплыть его без гидрокостюмов, не могло быть и речи.
На берегу пещерного озера мы стояли убитые собственным бессилием, с вложенными в наши глаза погребальными монетами и неспособные отыскать лодочника, который, соблазнившись монетами, переправил бы нас на другой берег или хотя бы посоветовал, где раздобыть свободную лодку. Да, мы действительно упёрлись в тупик.
Вихра объявила привал. Нужно было отдохнуть перед возвращением в Зал обманутых надежд. Темнота выматывала не меньше вчерашних колодцев, шкуродёров и каминов. Саднили расшибленные о невидимые препятствия колени. Ныли заменившие нам глаза и поэтому всегда выставленные вперёд руки. Да и сами глаза налились тяжестью, слезились.
Вихра села где-то в сторонке, а мы с Гаммером и Настей сели вместе, спина к спине. Не отцепили верёвку. Остались в связке. Разгуливая по многоножке, сами в многоножку превратились.
Говорить не хотелось. Да и говорить было не о чем.
Я осознала, как сильно меня подбадривала надежда отыскать второй выход из пещеры. Утратив надежду, я сдулась. Беззвучно, стараясь никого не побеспокоить, заплакала. Приоткрыла рот, глотала стекавшие по губам слёзы, и меня вдруг поразила страшная икота. Я никогда прежде так не икала! Вздрагивала всем телом, буквально подскакивала на попе. Развеселилась и даже перестала плакать. Развеселились и Настя с Гаммером. Только весёлость быстро иссякла. Я задерживала дыхание, пила воду. Ничего не помогало. Я так и сидела: обхватив голову руками и подёргиваясь от икоты.
Вспомнила про сапог. Не находила сил сказать о нём Насте. И переобуваться не хотела. Ничего не хотела. Потом пообещала себе, что первым делом, выбравшись из пещеры, зайду в свой профиль на сайте посткроссинга. Временно поменяю локацию и отправлю парочку открыток из Маджарова. Буду как тот путешественник – не помню его имя, – который шлёт карточки из редких посткроссерских стран вроде Эритреи,
