прикрываю глаза на несколько секунд. Глубоко вздыхаю. Сердце всё ещё колотится. По спине стекает капелька холодного пота. Руки мелко дрожат. Нога горит в месте удара, боюсь даже представить, какой там синяк разливается.
Минут через десять в комнату заходит Анаит с расчёской в руке и маленькой сумочкой.
— Яна Викторовна, садитесь сюда, я пришечу ваши волосы, — говорит она и досадно качает головой.
— Спасибо, — отзываюсь потухшим шёпотом.
Девушка, с теплом и заботой тщательно расчёсывает волосы. Распутывает образовавшиеся колтуны. Собирает в аккуратный хвост. Ни слова не спрашивает, не лезет со своим мнением.
— Ну вот! — удовлетворённо восклицает. — Совсем другое дело. Вы снова красавица, каких свет не видал! А теперь чай с ромашкой и у меня тут есть волшебные таблеточки, для спокойствия и ясности ума, — копошится в сумочке и извлекает блистер с маленькими белыми таблетками.
Анаит подскакивает и начинает колдовать в кухонной зоне. Позже ставит передо мной чашку с ароматным чаем, таблетку на салфеточке и вазочку с овсяным печеньем.
— Увы, не могу составить вам компанию. Боюсь, что Алексей Романович заметит моё отсутствие и сделает выговор, — пожимает плечами и виновато опускает глаза в пол.
— Спасибо, ты и так много для меня сделала.
Оставшись одна, погружаюсь в свои мысли.
Сейчас во мне уже не осталось страха, только злость за свою трусость. За то, что совершенно не могу за себя постоять не только физически, но даже словесно. Почему я такая? Всё покорно терплю, глотаю любые оскорбления. Чего уж говорить о рукоприкладстве. Нет, сейчас это не просто гнев. В тот момент, когда Алексей заговорил о моём отце, в таком уничижительном тоне, то поднял всё самое тёмное, что хранилось на самом дне чаши моего терпения. Ненависть. Я раньше думала, что уже испытывала к нему это чувство, но, как, оказывается, это было не то. Ведь я продолжала с ним жить и по сути, принимать такое отношение. Значит, я ещё могла и готова была это терпеть. Но кажется, с меня хватит. Нужно как можно скорее уходить от него, устраиваться на работу, решать вопрос с оплатой обучения Паши. Искать фонды благотворительности для отца. Делать всё возможное и невозможное, но не волей и желанием Алексея. Сама.
Допиваю последний глоток живительного напитка и с шумом ставлю чашку на стеклянную поверхность стола. Встаю, натягиваю на лицо улыбку и выхожу из комнаты отдыха. По пути, всё так же мило со всеми прощаюсь и выхожу на парковку.
Как только вижу обеспокоенное лицо Глеба, который буквально сканирует каждую клеточку моей кожи, каждое изменение в мимике, сразу же решаю, что ничего ему не скажу. Не хочу жалости. Не хочу вызывать у него бурю эмоций по отношению к Алексею. Я должна сама решить свои проблемы. Сама.
— Заждался? — улыбаюсь, подхожу к Мерседесу и жду, пока он поможет мне сесть в салон.
Глава 41
Глеб
После того как отвёз Яну домой, позвонил Белову Александру и договорился о встрече. Заранее предвижу, что будет тяжёлый разговор. Давно понял, что он скользкий, как червь.
Дождался возвращения Алёшеньки, который вернулся бухой в кал. Мишаня буквально на себе его затаскивает.
— Мирон, помоги, придержи дверь, — кивает Крен в сторону дома.
Быстро двигаюсь по дорожке, распахиваю дверь и жду, пока мужчины пройдут в дом.
Чёрт!
Даже не представляю, как оставить Янку с этим ничтожеством. Хотя в таком виде, вряд ли он может представлять кому-то угрозу. Но одна лишь мысль, что она останется с ним в доме, отравляет похлеще змеиного яда.
— Миха, дай-ка мне его. Я сам, — киваю на тело Белова и подхожу, чтобы перекинуть его на себя.
— Мирон, всё будет нормально? — с недоверием в глазах смотрит, но отступает на шаг.
— Да, да, не ссы. Сейчас выйду, перекурим.
Тащу, это "животное" наверх и закидываю в ближайшую гостевую спальню. Не позволю, чтобы он находился с Яной в одной комнате. Белов что-то мычит, но как только его хрючево касается подушки, издаёт громкую отрыжку и мгновенно засыпает. Вот же, мерзость!
Стою ещё пару минут, убеждаюсь, что он точно спит. Ухожу, осторожно прикрывая дверь.
Заглядываю в соседнюю спальню. Яна, словно маленький ребёнок, свернулась в клубочек под одеялом и листает ленту новостей в телефоне.
— Ян? — зову её тихим голосом, чтобы не испугать. — Белов вернулся. Он успел где-то нажраться, я оставил его в другой комнате.
Она приподнимается в постели, всё ещё завёрнутая в одеяло, словно в кокон, и смотрит на меня совсем грустным взглядом. От её вида где-то за лопатками начинает ныть. Делаю шаг в комнату, ещё шаг, ещё и ещё. Подхожу к кровати, усаживаюсь на самый краешек. Смотрю на эту девчонку. В голове картинками проносятся последние события: начало нашего общения, постоянные побеги, её признание, наша близость. В горле начинает ощутимо горчить. Отворачиваю в сторону голову и смотрю в одну точку на стене. Мне придётся уехать. Мне придётся встретиться с Александром Беловым. Мне придётся заехать в офис на разговор к Шмелеву. Мне придётся ускорить события и сделать…
— Глеб, всё хорошо, — Яна вдруг выдирает меня из потока мыслей.
— Что? — непонимающе смотрю на неё и хлопаю глазами, как дурачок.
— Просто… Ты не переживай, — тянет уголки губ вверх. — Тебе надо уезжать?
— Да, — всё ещё смотрю на неё стеклянными глазами.
— Поцелуешь меня?
Двигаюсь ей навстречу под шелест постельного белья, которое приятно холодит. Утыкаюсь кончиком носа в её пухлые губки, приподнимаю лицо, осторожно касаюсь её губ своими. Она медленно приоткрывает рот, и я углубляю поцелуй. По моему телу разливается жар. Яна начинает мелко трястись, всхлипывает. Резко открываю глаза, отрываюсь от её губ и вижу, как по бледной щеке стекает слеза.
Блять, да что такое-то?!
Она тут же вытирается и легонько пихает меня.
— Всё, иди! — машет руками, прогоняя из комнаты.
— Я передам Мише, чтобы он поглядывал. Он с виду как дуб непробивной, но ему можно доверять.
— Угу.
Выхожу на улицу, где меня ждёт Крен. По лицу вижу, что он точно так же без настроения.
— Глеб, я вчера у Шмелева был, — делает глубокую затяжку, замирает на пару секунду и медленно выпускает облако дыма вверх.
— И он просил повлиять на меня? — ухмыляюсь одним уголком губ и задираю голову к небу.
— Брат, не думай, что я ни черта не понимаю, — делает паузу. — У тебя с ней не просто разовый трах был. Ты же с неё потёк по полной. Так?
— Допустим…
— Но тебе всё равно придётся это сделать. Понимаешь?
Молчу. Мне нечего
