важное различие.
— Значит, движение? И как это происходит?
Снова пожатие плечами, а потом пришел автобус.
Когда доехали до медцентра, Анна позволила дочери проводить отца наверх. Она смотрела, как парочка идет по коридору к лифту, Роберт тяжело опирается на трость и пытается шагать впереди. Анна повернулась и отправилась на свою обычную прогулку вдоль реки. Ее беспокоила недавняя обмолвка Сары. Они говорили о Люке, о дознании, и Сара обронила: когда она поинтересовалась у Люка, почему тот не рассказал сотрудникам Института всю правду, он только спросил, чье мнение, на ее взгляд, для них весомее. Анна хотела уточнить, что молодой человек имел в виду. Вроде как он на что-то намекал, но она не могла понять, на что именно. Это же очевидно, мама!
Сколько она себя помнила, ей постоянно говорили, что все очевидно. И никогда она не догадывалась, о чем речь.
|
— Начисляю вам один балл, Шонн. Это не совсем точный ответ, но вы все равно молодец. Всем остальным — два балла, если вы догадались об Энн Хатауэй. Думаю, вы это имели в виду, Мэри?
— Кото-фея, котофей.
— Можете прочитать то, что вы написали, Мэри?
— Энн. Энн Хат. А. Вей.
— Отлично! Вы молодец. Так. А вот и Роберт. Привет, Роберт.
Молодая женщина вместе с ним, вероятно, его дочь. Амира увидела сходство с Анной, но дочь выглядела более уверенной в себе. Не боялась смотреть в глаза. Амира подошла, чтобы поприветствовать их обоих, и объяснила Роберту, что они заканчивают викторину. Вы можете сесть вон там, рядом с Питером, сказала она и представилась.
— Очень приятно, а я Сара, дочь Роберта. Я, наверно… я вернусь за ним — когда, к двенадцати часам? — Говоря, она смотрела мимо Амиры на Роберта, не решаясь оставлять его здесь.
— Вообще-то почему бы вам тоже не остаться? — не успев подумать, произнесла Амира. В поведении Сары было что-то такое, отчего казалось, что ей будет полезно посмотреть на отца в этих обстоятельствах.
— А это удобно? Я вам не помешаю? Ну, то есть разве посторонним можно присутствовать?
— Сопровождающие обычно приходят позже, но я с удовольствием сделаю для вас исключение.
— Ну, тогда ладно. Я только…
— Если хотите, садитесь вон там у окна, рядом с Лиз.
— Хорошо. Не беспокойтесь. — Сара направилась в угол комнаты и сняла один из составленных друг на друга стульев.
Амира заметила, что, проходя мимо отца, дочь пыталась встретиться с ним взглядом, но Роберт внимательно смотрел на Питера, силясь разобрать, что тот хочет сказать. Амира вернулась в середину круга и снова завладела всеобщим вниманием, продолжив викторину.
— Ах, этот вопрос совсем легкий для вас, Роберт, раз уж вы здесь. Это номер девять. Номер девять. Кто первым достиг Южного полюса?
— Ха! Черт! Еще бы, еще бы.
— Конечно, Роберт, да. Я так и думала, что вы знаете ответ. Питер, вы поднимаете руку? У вас есть ответ?
— Мы шли и шли под спудом там где мир нас одолевал и долгий день долгий жестокий день вы видите он пришел он пришел и ветер долго выл и ночь прошла для вас и для меня и так оно шло и шло до конца времен для вас и для меня, понимаете?
— Что ж, спасибо, Питер. У кого-нибудь есть другой ответ?
— Спасибо вам и вам и вам, понимаете.
— Скотт! Бравый Скотт! — выкрикнул Шон, хлопнув рукой по столу.
— Нет, я вижу, Роберт качает головой. Это явно не был бедный капитан Скотт, правда? У вас есть ответ?
— Да, конечно. Ест. Есть.
— Вы уже записали его? Мэри, прочитайте, пожалуйста, что написал Роберт.
— А-мунд-сен побит и холодом скрутим.
— Амундсен, превосходно. Он был норвежцем, да, Роберт?
— Да, да, конечно.
— И, насколько я понимаю, был подготовлен намного лучше, чем Скотт.
— Ха. Черт. Черт. Да.
— А вы когда-нибудь добирались туда?
— Хм. Так, так.
— К Южному полюсу, я имею в виду.
— Ха! Нет. Нет. Долго, далеко.
Он очертил в воздухе круг, указал на его край и на себя, а потом в центр.
— Это очень далеко от того места, где вы работали?
— Ха! Черт, да, да, еще бы, конечно.
— Это пять, ебт, пардон. Пятьсот миль, да?
— О, правильно! Славно.
— Да, да, ну, еще бы. Больше, больше.
Шон снова запел, на этот раз о готовности отправиться в долгий путь. Когда он хорошо знал песню, слова лились четко и ясно, и ему это доставляло огромное удовольствие. И я бы прошел пять сотен миль, пел он.
— Спасибо, Шон. Это чудесно.
|
— Можете рассказать нам немного о своей жизни до инсульта, Венедикт?
Венедикт пожал плечами и уставился в пол. Он стоял в середине круга, лицом к Амире. Ему не сразу удалось выйти вперед, но сделал он это с охотой. Сейчас он к этому готов, подумала Лиз. Своей тростью он с силой стукнул по полу. Рука дрожала от напряжения, требующегося, чтобы стоять прямо. Это была крепкая рука.
— Лиз сказала, что вы работали программистом. Это было здесь, в Кембридже? Чем именно вы занимались?
Еще одно пожатие плечами, на этот раз с другим смыслом: я бы мог вам ответить, но это неважно. Я мог бы вам ответить, но вы не поймете. Сложно облечь это в слова.
— Сейчас вы можете пользоваться компьютером, Венедикт? Он остается частью вашей жизни?
Венедикт сморщился. Снова пожал плечами, опять по-другому: голова медленно опустилась, плечи сгорбились. Это означало: и да и нет. Сложный вопрос. Трудно объяснить.
Венедикт часто отвечал, пожимая плечами. Лиз заметила это еще на индивидуальных занятиях. Она пыталась научить его другим способам коммуникации. Видимо, ему ошибочно казалось, что движения плеч могут выразить большой спектр смыслов. Не могли бы вы выразить свой ответ как-то иначе, Венедикт?
Рейчел тихонько подошла к нему и стала повторять его жесты. Поначалу Лиз даже показалось, что девушка его передразнивает. Но делала она это с деликатностью. Утрировала его движения, примеряла их на себя. Поднимала плечи, роняла голову. Выдвигала вперед губу, опускала ее. Венедикт остановился. Лиз видела, что он едва сдерживает желание оскорбить Рейчел.
— Ха, — произнес он наконец.
Рейчел развернулась к нему лицом, и он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Амира не переставала задавать вопросы, потом Рейчел присоединилась к ней, и обе стали говорить по очереди, как будто пели дуэтом:
— Как вы жили до инсульта, Венедикт?
— Как вы жили до инсульта?
— Расскажите, что вы с вами случилось.
— Расскажите о ваших чувствах.
Другие танцоры встали около Венедикта лицом к группе и показывали движения: поднимали плечи, поворачивали ладони к потолку, опускали головы на грудь. Этот импровизированный танец
