Город сокровищ
Учиться, учиться и еще раз учиться. Вся жизнь ученье, а не ученье тьма. Свет знаний наравне, как и солнечный, помогает человеку жить, но и этого света должно быть в меру, иначе можно опалить разум. В некоторых областях человек специально должен, быть чуть-чуть глуп, чтобы не усложнять себе жизнь.
***
Амфитеатр наших дней – аудитория. На сцене всего один актёр – преподаватель. Читает лекцию, ещё юным и пытливым умам. Надо признать, что свою роль он играет достаточно хорошо. Как и все он утверждает, что его предмет самый важный для студента, что в будущей профессии без него никуда. Тут не то, что студент, а Станиславский сказал бы: “Верю!”, посетив его пару.
Аудитория была заполнена наполовину. Весна. Студенческие гормоны не позволяют посещать учёбу каждый день. Один Паша Крушин, не прогулял с нового года ни одной пары. Пока большая часть его одногруппников пребывала в состояние полудрёма, Павел сидел в первых рядах и впитывал каждое слово преподавателя как губка. Не то, что ему сильно нравилась история азиатских стран 20 века, просто он с детства был, как бы глупо это не звучало – приучен учиться. Учился он, к слову, на учителя истории.
Апрель был дождливым, солнце редко-редко выглядывало из-за туч. Было холодно, сильный ветер вырвал из губ Паши только, что подкуренную сигарету. Он шел домой и проклинал погоду, вспоминая прошлогодний солнечный, теплый, зеленый апрель. Благо идти было не далеко, два квартала. Паша жил в коммуналке. Почему не в общежитии спросите вы? Потому что он был на платном обучении, и общага стоила для него столько же, сколько и коммуналка, только вторая была вдвое ближе к университету. За его обучение и комнату платили родители. Можно сказать, что Паша был из не богатой семьи. Его родители были обычными работягами, которые с трудом тянули его обучение. Павел редко ездил к ним, потому что, элементарно не было денег на проезд. Они жили за сто километров от областного цента в рабочем городке.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж в свою комнату, Павел наткнулся на своего пьяного соседа. Это был 25 летний алкаш-бугай, которому просто так сдачи не дашь. У него была жена и маленькая дочь, и каждый день Паша слушал крики, доносящиеся из-за стены. Мол, сколько можно пить? Найди себе уже работу и так далее. Вечно бьющаяся посуда и женский вопль мешали Паше готовиться к парам.
Заметив поднимающегося по лестнице студента, шкаф затушил сигарету и стал посреди прохода.
– Драсте… – обронил Паша, в надежде, что тот его пропустит.
– Слышь, ну и долго ты свою муть будешь включать? – это он говорил про музыку, которую Паша включал, чтобы хоть как-то заглушить шумы из комнаты соседа. – У меня дочь спит вообще-то, а ты своей херней ей спать мешаешь.
– А я, было, подумал, что это жена твоя своими криками ей спать меш… – не успел Паша договорить, как тяжелый кулак прилетел ему под дых. Он согнулся, дыхание перебилось, и сказать что-то соседу уже не представлялось возможным.
– Слушай, мудак! Жену мою не трожь! И ещё раз я услышу посторонние звуки из твоей комнаты, я приду и разнесу тебе всю хату. Ты меня понял?
Паша промычал ему в ответ, и тот ушёл. Вслед за ним поковылял и Павел в свою коморку. Это была комната 3х3 с кроватью, шкафчиком, столом и ободранными желтыми обоями. Закрыв за собой дверь, Павел упал на кровать. Он всё еще тяжело дышал. Из-за стены послышался женский вопль: “Сука, два часа дня, а ты уже нажрался!”.
– Надо отсюда сваливать. Ещё пару дней и я сойду с ума, – размышлял вслух Паша, но свалить отсюда было нельзя. Откуда взять деньги на съемную квартиру. Опятьже почему не общага? Потому что по сравнению с университетским общежитием эта коммуналка была вполне неплохим местом жительства. Тут хотя бы на кухне не было крыс размером от локтя до кончика среднего пальца, которых Паша не переносит. Да и год назад, обдолбанные информатики-второкурсники, свесили за шею свою подругу из окна пятого этажа, где та провисела половину дня, пока её не сняли.
***
Июнь – прекрасное время, но только не для студента. Сессия, сдача курсовой работы, вечная головная боль из-за них, но не у Павла. Он весь семестр исправно ходил на пары и делал все задания, что давали на дом. К сессии он был готов.
Четыре зачета автоматом и три экзамена сданы на “хорошо”, “хорошо” и “отлично”. Впереди оставался последний экзамен – этнология. Его преподавал один из тех людей, что не годятся в преподаватели. Это был 30-летний мужчина, который постоянно опаздывал на лекции, потом ничего на них не читал, и на протяжении семестра не требовал ничего на семинарах. Вся группа знала, что сдать у него невозможно, и заранее скинулась по пять тысяч за автомат. Все, кроме Паши. У него не было таких денег, а просить у родителей ему было стыдно. Это и для родителей была бы большая трата, когда они платят, за его обучение, за комнату и просто высылают деньги ему на жизнь, этим самым лишая себя многого. Паша попытался сдать сам. Он брал учебники из библиотеки, готовился, как мог, и в итоге в день экзамена, он был единственным человеком, не сдавшим этнологию. Пересдача, пересдача, пересдача, так прошло всё его лето. Он уже хорошо знал предмет, но ему из принципа не давал сдать его преподаватель. И вот уже сентябрь. Первые списки на отчисление. Павел в них. Просить деньги у родителей он всё равно не хотел и поэтому пошел в одну из микрофинансовых организаций и взял в долг эти несчастные пять тысяч. Очередная пересдача. Павел попытался договориться с преподавателем, но всё оказалось сложнее.
– Уехал твой поезд. Я так понимаю, от меня сейчас зависит, будешь ты или не будешь дальше тут учиться. Сотка. Раз ты такой умный. – Преподаватель, развалившийся в кресле и залипавший до этого в телефон, взял лист бумаги с карандашом, написал номер карты и подвинул лист на край стола, ближе к Паше. – Ну, через две недели следующая пересдача, на ней и поговорим.
Паша молча взял лист и вышел из аудитории. Что делать? Два года потерянной жизни, ну нет. Надо найти деньги, чего это бы не стоило. Сколько средств и нервов потратили на него родители, что бы
