что похуже.
Меж тем Кира вновь уткнулась в книгу, демонстративно закончив разговор. Мила немного потопталась на месте, рассматривая неподвижную подругу. А потом фыркнула, развернулась и ушла.
Внутренний голос вопил, что Кира не права. Но что с того? Ей не интересны доводы, она цинично закрыла глаза на трагедию, так что слова изменят?
Миле было необходимо кому-нибудь выговориться. Рассказать и про мерзавца Фринна, и про стерву Киру, про таинственные артефакты в кабинете отца. Но кому? Все, кому Мила могла доверить такие секреты либо были заняты, либо пропали, не пойми где. Не идти же снова к Вернеру. Он, конечно, не прогонит, но вряд ли обрадуется. После стольких лет забвения вдруг снова оказаться в центре внимания. Что-то подсказывало, не для того он уединился в своëм доме, чтобы каждый день принимать гостей.
Перебирая знакомых, Мила вспомнила про Инну. После посещения выставки они не общались, но она с удовольствием бы выслушала про приворот, которым Фринн хотел подчинить Милу. Это бы добавило ей ещё одну причину ненавидеть мерзавца.
Не сразу, но всё же самая очевидная мысль кольнула в голове. Всё то, что Инна рассказывала про своего отца теперь повторялось в Кире. Забывчивость, безразличие… Это совпадение могло быть надуманным, но после приворота Мила уже могла поверить во что угодно. И уж точно сторониться этого было глупой затеей. Лучше сходить к Инне, обсудить новости и убедиться, что с Кирой ничего дурного не произошло.
Глава 28. Пожар
В размышлениях Мила немного прогулялась по территории академии, но так до конца и не решила, правда ли с Кирой что-то не так. После вчерашней ссоры с Егором еë сердце запросто могло очерстветь. Быстро не переварить всю ту грязь, что она услышала от любимого человека. Ну а то, что Максима не помнит, так это потому что у неё голова сейчас другим забита.
В какой-то момент Мила и вовсе начала ругать себя за то, что не увидела очевидного: Кира, быть может, сама не способна понять, что сейчас чувствует. Потому и ведëт себя странно. Стоило бы поговорить с ней побольше, выслушать. Но вернувшись в сквер, Мила уже не застала подругу. Да и возле лазарета толпа почти рассосалась. Лишь несколько первокурсников ещë кучковались недалеко от входа и пережëвывали поостывшие сплетни.
Коль ничего другого не оставалось, Мила отправилась к Инне. На публичном экране в ректорате она вызвала извозчика и уже через четверть часа ехала сквозь город, ещё забитый утренними пробками.
В дороге Мила решила, что первым делом расскажет про приворот. Сейчас больше всего волновал вопрос, зачем Фринну это понадобилось? Уж дочь его наверняка что-нибудь предположит.
Извозчик остановился возле дома Инны. Мила расплатилась и выбралась из самоезда. Первого же взгляда на ворота хватило, чтобы понять: дело плохо.
Взломанная калитка болталась на последней петле и зазывающе открывала путь во двор каждому встречному.
Предчувствие чего-то жуткого сдавило виски Миле. Она было подумала, что лучше убраться отсюда куда подальше, но такси уже отъехало и скрылось за поворотом. Мила вздохнула поглубже, набираясь смелости, и прошла на участок.
Во дворе всë оказалось ещё хуже. Будто после знатной драки, повсюду были разбросаны обломки садовых игрушек, шматки земли из цветочных горшков, глиняные черепки и осколки. Небольшая лужица свежей крови на дорожке, а от неë череда капель до самого дома. На ступенях эти капли смазались и больше напоминали жирные алые штрихи.
Входную дверь вырвали с корнем, и она валялась в прихожей среди переломанной мебели. На стенах виднелись кровавые отпечатки рук. Складывалось впечатление, будто кого-то ранили во дворе, а он из последних сил переполз в дом в поисках укрытия. Шëл, опираясь то на стену, то ещё на что. Да только вряд ли это закончилось спасением.
Здравый смысл подсказывал вызвать городовых, убежать, но Мила переступила порог и, затаив дыхание, прислушалась. Из глубины дома доносились еле уловимые шорохи и хруст. Кто-то всë ещё копошился на кухне. Мила ухватила отломанную от тумбочки ножу и, выставив еë перед собой, осторожно двинулась дальше.
Звук становился громче. Всë больше он напоминал, как хищник пожирает свою жертву. Жадно и самозабвенно, кусок за куском. Но что именно он ел с таким смаком?
Из коридора, через распахнутую дверь на кухню Мила увидела лишь край кровавой лужи. До боли сжала обломок и занесла над головой, готовая нанести удар.
Ещё шаг. Мила заглянула в дверной проём и обомлела от отвращения. Бездыханное тело Инны лежало на полу. Окровавленное бледное лицо, полное безразличия, остекленелый пустой взгляд. Над телом склонилась девушка, оставшись спиной ко входу. Она вырывала из тела Инны куски мяса и поедала их, будто котлеты.
Тошнота подступила к горлу Милы, захотелось кричать. Но из груди вырвался лишь сдавленный стон. И это было ошибкой.
Убийца услышала Милу и рывком развернулась. Застыла, оценивая опасность.
А Мила выронила обломок из рук, и едва сама не рухнула. Убийцей была Кира. Измазанная кровью, растрëпанная, со свирепым бесчеловечным взглядом она рассматривала подругу невыносимо долгий миг. Потом вскочила и ринулась в атаку, раззявив полную клыков пасть.
Мила зажмурилась, даже не подумав, что надо бежать. Ошеломлëнная, она вовсе ничего не соображала. Даже когда ощутила резкий толчок в бок, сразу не поняла, что падает. Решила, будто это конец. Приготовилась к боли.
Но раздался визг, затем грохот. И всë стихло. А потом:
— Ты цела? — прозвучал над милой голос Фринна.
Она открыла глаза и осмотрелась. Профессор склонился над ней. Кровь запачкала его пиджак, несколько капель попало на лицо. Но Фринн этого будто не замечал.
В стороне неподвижно лежала Кира. Из еë груди торчала ножка тумбочки, вокруг которой по розовой кофточке расползалось тëмное пятно.
Мила не испытала облегчение. Даже наоборот. Сердце сдавила нестерпимая боль. Как будто стать жертвой подруги было бы куда легче, чем видеть еë в таком состоянии. Не было ни обиды, ни удивления. Лишь пустота. Всеобъемлющая пустота, в которой никогда больше не родится ничего светлого.
— Ты меня слышишь? — напомнил о себе Фринн.
Мила перевела на него потерянный взгляд. Нахмурилась, пытаясь понять, о чëм еë спрашивают. Фринн будто на другом языке говорил. Незнакомом и далëком, словно вовсе не из этого мира.
— Ты убил еë? — спросила Мила ломким голосом. Дыхания на всю фразу не хватило, так что последнее слово она прошептала одними губами.
— К сожалению, она не оставила мне выбора, — печально произнëс Фринн.
— Что с ней? Что это было? — Мила кое-как поднялась, но сразу села на
