Книга Куда ведут все карты - Дарья Кей

Он засмеялся, Лиз закатила глаза, а Уильям раздражённо цыкнул.

— Стреляй уже.

И Макс выстрелил.

Секунды в пещере царила мёртвая тишина, а потом…

— Чёрт возьми! — восторженно вскричал Макс.

Лиз подняла голову.

— Получилось?

— Да! И посмотри на это!

Макс показал за её спину, и Лиз благоговейно выдохнула: вся статуя засветилась. Но не дурманящим потусторонним светом пещер, а будто камней коснулось солнце. И этот свет нарастал и нарастал, пока не начал слепить, а затем собрался в самом сердце статуи — в её сложенных на груди руках.

И те с оглушающим треском начали выпрямляться. Камни с треском двигались, осыпая землю пылью. Разрывались вековые путы плющей и наросшей травы. Каменные ладони вытянулись вперёд и раскрылись. Сеть лучей погасла, и всё, что парило в их ореолах, посыпалось на землю.

Лиз бросилась к своему зеркальцу, тихонечко молясь, чтобы то не разбилось при падении, и со вздохом увидела глубокую трещину прямо на летающих чайках. А потом взглянула вверх и поняла.

— В центре! Посмотрите! — Лиз вскочила и запрыгала на месте, тыча пальцем наверх. — Руки ровно в центре!

— Чудно, — не сильно впечатлённо сказал Уильям. — И как нам туда добраться?..

И будто в ответ на его вопрос снова что-то заскрежетало, и там, где были поросшие мхом складки каменных одежд, раскрылся проход с узкой винтовой лестницей. Уильям зажёг фонарь и, пожав плечами, шагнул туда первым. Другого пути у них не было. Немного замешкавшись, Лиз и Макс пошли следом.

Крутые узкие ступеньки лепились одна на другую. От постоянных поворотов кружилась голова. Стены сжимались вокруг так узко, что широкоплечий Макс неприятно морщился, постоянно что-то задевая. А ещё там было непроглядно темно. Фонари освещали следующий шаг, но стоило поднять от пола глаза, как взгляд тонул в чернильном мраке, и даже спину Уильяма Лиз не могла рассмотреть с расстояния в пару ступеней. Она постоянно искала руку Макса, будто темнота узкой лестницы была самым страшным, что пришлось переживать за этот невероятно длинный тяжёлый день.

— Здесь свет, — раздался глухой голос Уильяма, и вскоре шаги его стихли, а впереди забрезжил свет. Яркий, тёплый, дневной. Тот самый, который освещал всю их пещеру.

Они вышли к этому свету и оказались ровно в том месте, куда прижимались руки каменного идола. Теперь там зияла дыра, и от неё, как два моста, плечи и предплечья вели к сложенным чашей ладоням. А в них блестело нечто, по форме напоминающее портмоне или портсигар, такое же прямоугольное и будто сложенное пополам.

— Ты сможешь? — посмотрел на Лиз Уильям.

Она вытаращилась на него.

— Почему опять я⁈

Держась за выступы на стене, она взглянула вниз и с замиранием сердца представила, как летит с этой высоты и превращается в прекрасное месиво из крови и костей. Не так ей хотелось заканчивать жизнь. И уж точно не в двадцать лет, работая на государство!

— Ты меньше нас обоих, — объяснил Уильям. — А руки у статуи довольно узкие, чтобы пройти. Ну и в случае чего тебя будет проще вытащить.

— В прошлый раз меня тоже должно было быть просто вытащить, — скрестила руки на груди Лиз.

Они все молчали несколько минут. Свет постепенно бледнел, напоминая о течение времени, и нужно было решать. Лиз ещё раз взглянула вниз. Между двумя каменными руками расстояние казалось огромным! Сорвётся с одной — за другую не зацепиться.

— А верёвка есть? — дрожащим голосом спросил Лиз и прикусила губу.

Макс молча кивнул и достал тонкий канат, которого должно было хватить, чтобы дойти до ладоней статуи. Лиз хотела забрать у него верёвку, чтобы обвязать один конец вокруг пояса, но Макс остановил её и связал конец на манер лассо.

— Просто пробую, — пояснил он и, размахнувшись, насколько позволяло неширокое пространство, в котором они оказались, бросил верёвку вперёд, к рукам. Петля лассо зацепилась за указательный палец левой ладони, и теперь канат тянулся от пальца до Макса натянутый, как для гимнаста.

Он передал канат недоумённо глядящему на него Уильяму, а сам снял кожаную кобуру, надел на не менее сбитую с толку Лиз и продел между её грудью и кобурой верёвку.

— Страховка из подручных средств, — развёл руками Макс и снова натянул канат, уводя его в сторону, чтобы он шёл почти вровень с серединой левой руки статуи.

— А ты меня удержишь? — с недоверием спросила Лиз.

— Куда я денусь, блондиночка, — улыбнулся он, и она, продолжительно выдохнув через рот, осторожно на коленях перелезла на руку статуи.

Так было медленно, но более устойчиво. Она почти не смотрела вниз, запретив себе даже думать о высоте. У неё были только эти серые влажные камни, трава, облепившая их. Да, скользкая, но какая уже разница? Она уже ползёт, обдирая колени, как будто почти вмещается даже на каменном предплечье. В конце концов, она же на страховке. Её поддерживают два сильных мужчины. Ну сколько тут ползти? Метров пять, наверно. А потом схватить артефакт — и бегом назад. Насколько позволит страх, конечно.

За этими мыслями Лиз почти не заметила, как добралась до ладоней. Вздрогнув от неожиданности, она тихо ойкнула и, забравшись на широкую каменную платформу, которую образовывали ладони, чуть не расплакалась от облегчения. Наконец твёрдая земля, чёрт возьми!

Она помахала Максу и Уильяму.

— Не тяни! — крикнул ей Уильям. — Взяла — и быстро возвращайся. Чёрт знает, что с этой скульптурой может произойти!

— Да! Да, конечно!

Лиз схватила коробочку, которую окрестила портмоне, и готова была пуститься обратно, как вдруг руки затрясло. Парализующий страх сковал тело, и Лиз вцепилась в каменные пальцы.

— Лиззи, давай назад! — Макс натянул канат.

— Они трясутся! — в панике выкрикнула она.

— Я вижу. Быстро давай!

— Я… Я не могу! Я упаду!

— Ты упадёшь, если продолжишь стоят как истукан! — рявкнул на неё Уильям, и Лиз только пискнула в ответ. Потому что руки начали подниматься.

Лиз взвизгнула. Руки мёртвой хваткой вцепились в камень, будто это могло помочь. Всё вокруг тряслось и дрожало. Она чувствовала, как поднимается вместе с руками. Как ноги соскальзывают с накреняющихся камней. Как верёвку нещадно дёргают, чтобы она наконец отцепилась, а она не могла…

Ноги соскользнули окончательно, и Лиз повисла на руках. Взгляд зафиксировался на приближающейся стене и той дыре, к которой тянулась верёвка. Кровь стучала в ушах, сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, и она не слышала, что ей кричат, пока чудом к ней не пробился раздражённый голос Уильяма:

— Отцепись или тебя щас раздавит!

И она отчего-то послушала.

Уставшие руки, всё это время кольцом сжимавшие камень, расслабились и соскользнули.