друг друга:
— Здесь были спальни отца и его брата. Теперь тут никто не живёт, кроме флерусов.
Визидары вошли в большое заброшенное помещение, пол которого был устелен цветами подсолнухов. Цветы зашуршали, и серые тени разбежались по углам.
— Вот удивительно, — оглядывая комнату, сказал Стурла, — флерусы наводят чистоту везде, а сами живут словно в норе.
— Ну, уж такие они создания, дай им чужим хозяйством позаниматься, а до своего дела нету. Вернее, они любят тихие пыльные уголки, — пожал плечами Леонар, — давайте искать цифры.
В спальне стояла большая кровать с простой деревянной спинкой без излишеств, шкаф, который оказался пустым. С покатого потолка свисали три чугунных светильника, в них застыл, почерневший от времени, воск. На стенах висели две помутневшие картины, а большое окно закрывали старые, почти истлевшие шторы.
Все стали тщательно искать хоть какие-то числа. Но даже часов в комнате не было. Отодвигали мебель, заглядывали под кровать, проверяли доски пола. Марио расчихался от пыли, глаза его заслезились, поэтому он отдёрнул полотно шторы, которая рухнула прямо на него, обдав грязью и паутиной. Из-за неё испуганно вылетело пару летучих мышей и кинулись в щель приоткрытого окна. Марио закашлялся, рванул дверцу на балкон и вышел на воздух.
За ним выбежал Леонар и сказал:
— Я сейчас принесу тебе перчатку. Она снимет кашель.
Граф удалился, а Марио, наконец, перестал чихать и, вдохнув чистого вечернего воздуха, огляделся. Наверное, когда-то здесь было очень красиво. Частично ещё осталась изразцовая плитка на полу и изящные барельефы вокруг окна. Небольшой балкон окружала витая решётка из толстых прутьев кое-где соединённых коваными гирляндами цветов. Марио подошёл к краю балкона. Вид открывался чудесный — на тот самый подсолнуховый холм. Как раз за него сейчас и собиралось нырнуть солнце, само напоминавшее огромный подсолнух, слепивший Марио глаза.
Вдруг в комнате кто-то вскрикнул. Марио обернулся. Тафари и Итиро что-то говорили, показывая на него через стекло. Марио стал крутить головой в поисках опасности. Но ничего не понял.
— Иди сюда! — позвал его Итиро внутрь.
Когда вернулся Леонар, перчатка была уже никому не нужна. Все, как заворожённые, стояли и смотрели в окно. Граф подошёл к ним. Солнце успело наполовину скрыться за холмом.
— Красиво, — сказал Леонар.
— Нет, ты не туда смотришь, — покачал головой Итиро.
— Посмотри на пол балкона, — подсказал Тафари.
Леонар перевёл взгляд вниз и тоже вскрикнул.
— И ведь это всегда было здесь! — вскинул он брови, — невероятно! И каждый вечер я мог это видеть!
— Что?! Что невероятно?? — крутил головой Стурла, который один до сих пор ничего не понял.
— Гляди на тень решётки, — указал ему Итиро.
— Ну, какая решётка, такая и её тень, — нервничал Стурла.
— Нет, она получается перевёрнутой. Посмотри, тень образует римские цифры.
Действительно, на полу среди теней из цветов легко просматривалось: MDCCCLXXVI.
— Тут видны какие-то буквы. М, Д, С…абракадабра, — растерялся Стурла.
— Римские цифры и записывают буквами, — пояснил Леонар.
— Даже если и так, тут их куча. А цифр, которые мы ищем, должно быть всего лишь четыре, — напомнил Стурла, глядя на окружающих, как на дурачье, которое попусту тратит время.
— Их тут и есть всего четыре цифры, — кивнул Тафари.
— Как это? — не понял Стурла.
— Понимаешь, в римской математике была сложная система обозначения цифр, — начал объяснять Леонар, чертя пальцем по пыльной поверхности подоконника.
Дальше он долго, и как показалось Стурле, очень запутанно, рассказывал, как в математике писали эти самые чёртовы римские числа.
— Понял? — спросил граф у Стурла, закончив.
Стурла ничего не понял, но решил не испытывать судьбу и не слушать сложную лекцию ещё раз, потому спросил, покосившись на сумерки за окном:
— Ну а там то что за число было?
— 1876,- торжественно сказал Тафари.
— Вот это, да. Не могу до сих пор поверить, — потрясённый всей ситуацией, Леонар, сел на пыльную кровать.
Он переводил взгляды с одного визидара на другого, и грустно говорил:
— А ведь если бы мы были дружны… Если бы мы только общались…Мы бы давно раскрыли эту тайну. И всем было бы от этого хорошо.
Его так опечалила эта мысль, что за поздним ужином, когда шли активные рассуждения, как достать книгу, он молчал, подперев голову рукой и вяло мешал ложечкой варенье в блюдце.
Бёрнис вместе с Марио пошли погулять в сад. А остальные всё ещё обсуждали, как найти тол Леонара.
— В той книге и должны быть какие-то подсказки, как его достать, — угрюмо заметил граф.
— Ну, хватит уже страдать, — блеснул шлемом Стурла, обращаясь к Леонару, — только ты лучше всех знаешь тонкости местности. Ты же тут хозяин, как пробраться к Базилю?
— Может, я могла бы остановить время? — спросила Мэд.
— Но как это поможет? Ты можешь остановить его на минуту, это раз. А два, что и мы тоже остановимся, что ты сможешь сделать одна? — рассуждал Стурла.
— Я думаю, что мне опять надо проникнуть на участок Базиля, став прозрачным, а потом, когда я снова проявлюсь, открыть вам ворота, — вмешался Итиро.
— План хороший, — кивнул Тафари, — надо решить, когда пойдём.
Распахнулись французские окна и из сада, словно ураган, внеслись Марио с Бёрнис.
— Мы знаем, когда надо идти! — воскликнула девушка.
Она откинулась на диване и пыталась отдышаться. Марио же, поправив взлохмаченные от бега волосы, стал объяснять, что случилось:
— Мы взяли с собой Переводные медальоны и прогуливались в парке, как увидели двух белых цапель. Они за самшитами на поле ловили лягушек…
— Одна сказала, что надо завтра с утра лететь на участок Базиля. Там, где протекает река, самые жирные лягушки в округе, — добавила быстро Волчица.
— И как нам помогут жирные лягушки Базиля? — не понял Стурла.
Он достал из кармана мятый неаппетиный сэндвич, который непонятно сколько там пролежал, и, откусив от него, уставился на Бёрнис.
— Дело не в лягушках, а в том, что завтра выходной, и Базиль с семьёй с самого утра отправляются на ярмарку. В доме остаются лишь слуги, но они обычно спят! — ответил за неё Марио.
— Какая нужная информация и как во время! — в волнении вскочил Леонар, — это всё меняет.
До вторых звёзд команда обсуждала план действий.
Леонар сказал, что ворота владений Базиля видно с западной башни замка. Там с утра решили выставить дозорных, которые бы наблюдая в бинокль, следили, когда семейство Базиля покинет поместье. На том и сговорились. И все отправились спать.
Посреди ночи Итиро проснулся от того, что почувствовал чьё-то присутствие в своей спальне. Он огляделся. В углу висела тень в плаще. Итиро окликнул её. Тень вздрогнула. Капюшон шелохнулся, на секунду оголив белый череп. Тень
