class="p1">Прошу того, кто найдет меня, похоронить вместе с этой запиской».
Эллери почувствовал, как Терри схватил его за руку.
— Пойдите сюда.
Они отошли и сторону.
— Слушайте, — взволнованно начал Терри, — здесь что-то не так.
— Что вы хотите сказать?
— О, конечно, она сама написала эту записку. Но она не убивала свою сестру.
— Откуда вам это известно? — спросил Эллери, перечитывая записку.
— Я это точно знаю. Не могла она этого сделать. Как же в таком случае она вышла из спальни Карен? Даже если предположить, что она приехала из Филадельфии, проделала свое грязное дело и затем вернулась в эту дыру, чтобы принять яд.
— Но, пробормотал Эллери, — кто-то все же убил Карен Лейт и, следовательно, вышел из спальни. Почему это не может быть она?
Терри с беспокойством взглянул на него.
— Куда это вы гнете? Ваш старик считает, что дело закончено. Неужели вы хотите рассказать ему о задвижке на двери?
Эллери не ответил. Он в третий раз перечитал письмо. Терри внимательно смотрел на него, и его мысль лихорадочно работала.
— Интересно, — задумчиво проговорил инспектор, — в течение долгих девяти лет она позволяла этой женщине держать себя в заточении. И вдруг ни с того ни с сего взбесилась. Чего она так долго ждала? Вероятно, окончательно сошла с ума?
— Да, вот так-то, папаша, — поддержал его Терри. — Что-то вдруг стряслось. Уж ничего здесь не поделаешь.
— А знаете, — сердито сказал инспектор, — я все время думаю об этом деле. Создается странное впечатление. Почему вдруг Карен Лейт послала Кинумэ за почтовой бумагой вниз? Не думаете ли вы, что гораздо проще было бы ей самой подняться в мансарду, там целая куча этих листочков.
Лицо Терри снова превратилось в каменную маску. И беспечным тоном, со смешком, он произнес:
— Вот ведь какой неугомонный старичок. А какая разница? Убийца теперь нашелся. Можете спокойно засесть за рапорт своему начальству.
— Ну, не знаю, — неуверенно протянул инспектор. — Я только сейчас осознал, что именно меня все время беспокоило… Что ж, это очень легко проверить. Мы спросим ее.
— Папа… — начал Эллери.
Но инспектор уже направился к доктору Макклуру. Терри быстро проговорил:
— Я еду.
— Куда?
— В дом Лейт. Надо повидаться с японкой раньше инспектора. Пустите меня.
— Вы этого не сделаете, — сказал Эллери. — Терри, не будьте ослом. Вы можете проговориться о том, что без вашего вмешательства никогда бы не всплыло.
— А я говорю — пустите меня.
— Нет.
Они долго смотрели друг на друга.
— Что с вами случилось? — спросил инспектор. Они повернулись и увидели, что старик, Ева и доктор Макклур стоят у них за спиной.
— Когда-нибудь я двину по морде вашему глупому сынку, — сказал Терри, незаметно подмигивая Эллери. — И как еще двину…
— А, бросьте вы, — с раздражением прервал его старик. — До чего же вы мне надоели. Пошли, Эл. Макклуры тоже пойдут с нами.
— Слушайте, Ева, не ходите, — попросил Терри, преграждая ей дорогу. — Вы снова попадетесь. Почему бы вам не отправиться домой и…
— Нет, — устало проговорила Ева. — Я хочу взять там кое-какие… кое-какие мамины вещи.
— Вы сделаете это завтра.
— Ринг! — послышался голос доктора Макклура.
— Но…
— Пожалуйста, пустите меня, холодно сказала Ева.
Терри опустил руки и пожал плечами.
20
Дверь в доме на Вашингтон-сквер открыла белая служанка О’Мара. На ее по-прежнему безнадежно глупом лице гневно сверкали такие же глупые глазки.
— Эй, долго вы еще будете меня здесь держать? — обратилась она к инспектору. — Вы не имеете никакого права задерживать меня. Так мне сказал мой дружок, а он работает у адвоката. И кто будет платить мне жалованье? А? Что же вы молчите?
— Ты бы лучше попридержала свой язык, — проворчал инспектор. — Теперь уже недолго, если только ты не будешь нам грубить.
— Я выплачу жалованье служанке, — предложил доктор Макклур.
— О, тогда все в порядке, — улыбнулась она доктору.
— Где Кинумэ? — спросил старик.
— Где-то здесь.
Они молча поднялись наверх. В гостиной на кушетке дремал полицейский Риттер.
— Где японка, Риттер?
— А? Что? Я ее не видел, инспектор. Но я ее сейчас найду.
Риттер, громко зевая, удалился, а Ева сделала несколько робких шагов в сторону спальни. Инспектор добродушно проговорил:
— Все в порядке, мисс Макклур. Можете подняться наверх, если хотите.
— Я пойду с вами, — предложил Терри.
— Я бы предпочла пойти туда одна, Терри.
Ева скрылась за дверью, ведущей в спальню. Они слышали, как она поднималась по лестнице медленными, но решительными шагами.
— Бедняжка, — сказал инспектор. — Конечно, ей очень тяжело, доктор. Если мы можем чем-нибудь помочь…
Доктор Макклур подошел к окну и выглянул в сад.
— Инспектор, какие будут распоряжения относительно тела Эстер?
— Закону больше от нее ничего не требуется, доктор.
— Тогда я возьму на себя похороны.
Он помолчал.
— И, конечно, похороны Карен тоже.
— Отлично. A-а, Кинумэ, входи.
Японка боязливо остановилась на пороге, стараясь взглядом правильно оценить обстановку. За ней виднелась фигура Риттера, отрезавшего ей выход.
— Одну минуточку, инспектор.
Доктор Макклур повернулся, подошел к Кинумэ и взял ее сморщенные желтые руки.
— Кинумэ…
Кинумэ пробормотала:
— Ло, доктор Макклур.
— Нам все известно о Карен, Кинумэ, — ласково сказал он. — И об Эстер.
Она подняла на него испуганные глаза.
— Эстер. Она умерла. Эстер умерла давно в большой воде.
— Нет, Кинумэ. Ты сама знаешь, что это неправда. Ты отлично знаешь, что Эстер жила в маленькой комнате наверху. Ты видишь, теперь тебе незачем лгать.
— Эстер умерла, — упрямо твердила Кинумэ.
— Да, Кинумэ, умерла Эстер. Но она умерла только несколько дней назад. Полицейские нашли ее тело в другом городе, недалеко отсюда. Ты понимаешь?
Японка некоторое время с ужасом смотрела в глаза доктору Макклуру, а потом залилась слезами.
— Теперь ты больше не должна лгать ради кого бы то ни было, — продолжал доктор. — Кинумэ, у тебя осталась только Ева, Кинумэ. Только Ева. Ты понимаешь, Кинумэ? Только Ева.
Но старушка была слишком поглощена своим горем, чтобы уловить тонкий намек западного человека. Она плакала и стонала.
— Мисси умерла. Эстер умерла. Что теперь будет с Кинумэ?
Терри прошептал Эллери:
— Бесполезно. Она ничего не поняла.
Инспектор одобрительно отнесся к словам доктора. Он позволил ему отвести ее к кушетке. Кинумэ села и в горе стала раскачиваться из стороны в сторону.
— Ты не беспокойся о том, что будет с тобой, Кинумэ, — продолжал внушать ей доктор. — Хочешь теперь заботиться о Еве?
Кинумэ сквозь слезы кивнула.
— Кинумэ заботилась о матери Евы. Кинумэ будет заботиться о Еве.
— Защищать и беречь ее от беды, — шептал ей доктор. — Да, Кинумэ?
— Я буду заботиться о Еве, доктор Макклур.
