– Дальше не смотри, – шепнул Ран, резко выдвинул меня перед собой и, крепко обняв, накрыл ладонью мои глаза.
Я затаила дыхание.
– Аманда, – простонал Ранит и убрал руку.
По спине пробежали мурашки. Вздрогнув, открыла глаза и ужаснулась.
Деметра!
На возвышении, удерживаемая двумя стражниками стояла пыльная нечесаная Деметра, с яростью смотрящая вперёд.
Вот я и нашла пропавшую сестру. Только легче от этого не стало.
Император махнул рукой…
– Стойте! – взревела я и, подвинув мощнейшим порывом ветра впереди стоящих, за считанные секунды взбежала по ступеням и встала ровно возле стражников.
Не представляла, что так умею. Более того, меня не смогли остановить ни Ран, ни Ал с Тиром.
Внезапно подошедший император, яростно сверкнув глазами, грубо схватил меня за кисть руки и, развернув на сто восемьдесят градусов, прижал к себе, а после гневно процедил над самым ухом, чеканя каждое слово:
– Прекрати. Срывать. Казнь! Не позорь меня.
Вы просите не позорить вас, ваше величество? Вот, значит, как выглядят мои действия в глазах императора. Впрочем, неважно. Мне нет никакого дела до лорда Амартена. Злость накрыла с головой. Отстранившись, я отступила на два шага назад, повернулась лицом к присутствующим на площади и прокричала изо всех сил в надежде, что ветер разнесет мои слова в даль, и я буду услышана даже в самых последних рядах:
– Я хочу обменять свою жизнь на жизнь этого преступника!
Развернулась, подошла к страже, столкнула нервно пыхтящую Деметру в сторону, которая в порыве «радости» от нашей встречи и моих поступков прошептала мне: «Дура!» Даже не думала обижаться, молча сложила голову на плаху. Толпа потрясенно ахнула. Как заметил ректор и многие другие, я императору не безразлична. Вот сейчас и проверим... Да, место и время для проверки я, конечно, выбрала наиболее «удачное».
– Нет! Вы не можете этого сделать! – к нам попытался подойти Ранит, но четверо других стражников, повинуясь жесту императора, задержали его и увели в сторону.
Какая ирония судьбы! А что же они меня не задержали? Явно ведь император будет негодовать.
Повисла звенящая тишина.
– Рубить? – недоуменно спросил палач, держащий меч наготове.
Слов нет. Даже не «казнить», а «рубить». Как будто я не живой человек, а какой-нибудь сук, который нужно разрубить. Хотя разве можно ожидать какого бы то ни было сочувствия от палача... Вряд ли, ведь при наличии малейшей жалости и сострадания его бы совесть замучала. Нет, конечно, бороться с настоящими преступниками необходимо, но… Что-то я совсем запуталась.
– НЕТ!
От императорского крика по коже пронеслись ледяные мурашки. Причем крик был столь громкий, что вздрогнул, вероятнее всего, практически каждый стоящий на площади. Мне даже на мгновение показалось, что толпа испуганно отступила на шаг назад. Палач замер и отвел меч в сторону, потом, подумав, и вовсе убрал его в ножны.
А вот теперь можно и к переговорам приступить!
Я поднялась, оправила теплый плащ, гордо вскинула голову и, стрельнув злым взглядом в Деметру, чтобы она помалкивала, проговорила:
– Я искренне не понимаю… Согласно давним традициям, как выразилось ваше величество несколькими минутами ранее, я имею полное право отдать свою жизнь вместо преступника.
Ох, кто бы мне еще объяснил, зачем я высказалась в такой язвительной манере.
Император, покрасневший от злости до степени ярко-алой розы, пыхтел, пытаясь сдержать гнев, но, кажется, это у него не особо получалось. И вот тут появилось еще одно действующее лицо – императрица. Конечно, перемещайся сюда, моя дорогая, мне ведь без тебя так одиноко… Тьфу! Пакости всемогущие, за что? Внезапно поняла, что даже имени этой женщины не могу вспомнить. Да, это именно то, о чем и следует сейчас думать. Как будто других проблем нет. И всё бы было не так печально, если бы императрица просто стояла молча, но нет, ей же надо высказаться:
– Попытка избавиться от меня в дальнейшем может привести к государственному перевороту. Поэтому данное преступление не останется безнаказанным. Если ты так яростно защищаешь эту преступницу, значит ты с ней заодно. Разве может этот факт не привлечь к себе пристальное внимание?
Холодные тяжелые слова, брошенные её величеством, хлестали больнее кнута, но я не отвела взгляд. Я ни в чем перед ней не виновата. Да и Деметра… Деметра не могла…
– Традиции есть традиции, – резко заговорил император, – и мы не можем их нарушать.
Я повернулась к нему, оглушенная услышанным. Традиции? Вот, что для вас имеет значение, ваше величество? Хотя, чему я возмущаюсь – традиции Черных территорий я всегда уважала и поддерживала, поскольку они были родными и значимыми для меня. Потому для жителей столицы важны их традиции… не стоит их нарушать. Вернулась в исходное положение, приготовившись к казни. Демонстративно легка поудобнее, насколько это было возможно, конечно.
– Я хочу обменять свою жизнь на жизнь этого преступника!
Уверенный и до боли родной голос, однозначно усиленный магически, разнесся в звенящей тишине, оставляя после себя многократное эхо. О, Пакости, лишь бы мне просто показалось! О, великая Богиня, пусть это будет совпадение! Повернулась, боясь не ошибиться.
Не ошиблась. К нам, придерживая руками округлившийся живот, поднималась Лаура. Стражники, словно околдованные, не посмели преградить ей путь.
Проклятье!
– Проклятье! – тихо выругался император, повторяя мои мысли.
Да ладно?! Он ещё ругается тут. Со злостью вскочила. Пакости! Лауре ведь нельзя нервничать. Переглянулась с Деметрой – она была ошарашена не менее моего. Ой, только бы сейчас не…
Вспомнила про Ирму, попыталась найти её взглядом в толпе. Нашла быстро, поскольку вырывающуюся во все стороны Ирму крепко удерживали Ал с Тиром, они же прикрывали ей рот. Вокруг них немного расступились, образовав немного свободного пространства. Если доживу, поблагодарю потом ребят в обязательном порядке.
Лаура гордо и довольно уверенно поднялась – я восхитилась её выдержке и холодной отстраненности – и подошла к императору, добавив тихим приказным тоном, чтобы собравшимся на площади не было слышно:
– Отменяй казнь.
«Отменяй» казнь? Ни положенного «ваше величество», ни вежливого «лорд Амартен», ни простого обращения на «вы». Ой, что же сейчас будет-то…
Толпа, внимательно следящая за беременной женщиной, одновременно ахнула. Некоторые эмоциональные схватились друг за друга. Это сопереживание неожиданно придало мне сил и вселило надежду.
– Как ты смеешь? – тихо прошипела императрица.
Что же ты творишь сестрёнка? Это не Черные территории, где твое слово весомо и неоспоримо. Лучше бы ты, Лаура, осталась дома с мужем. Кстати, а почему это он тебя не остановил?! Ох, Винор, плохо за женой следишь своей.
