– Традиции неоспоримы, но иногда следует отступиться от правил в силу обстоятельств, – вновь заговорил император, обращаясь к народу. – Сегодня произошло невероятное: за жизнь преступницы вступилась Верховная ведьма Черных территорий. И, так как она невероятно значима для империи и неприкосновенна, казнь отменяется. Но преступница понесет другое наказание.
Ничего себе. Это когда Лаура успела стать неприкосновенной?
– Стража, проводите сестёр Бенхельм следом за мной… и преступницу не забудьте.
Кажется, разборки только начинаются. Впрочем, казнить никого не будут, а, значит, можно немного выдохнуть. Помогла подняться Деметре, которая упала от моего толчка и более не вставала, и поспешила следом за Лаурой. А Лаура, даже не обернувшись, уходила, яростно споря о чём-то с императором. Общаются так, словно сто лет знакомы. Странно все это… Не могли они нигде раньше пересекаться. Я бы знала.
Как только мы с Деметрой и четырьмя сопровождающими нас стражниками, которые всё это время шли, положа одну руку на меч, приблизились к императору, спор с Лаурой прервался. Следом, пытаясь опередить меня, пронеслась императрица. Как неосмотрительно! Статусному лицу, между прочим, не положено так себя вести.
– Пусть народ расходится, – отдал приказ император страже и пропустил нас в очередное дворцовое помещение.
Лаура прошла самостоятельно – император всё это время пытался ей всячески помочь! – и тут же развернулась к нам. Меня тоже не трогали. А вот Деметру довольно грубо толкнули внутрь, отчего она покатилась по ковру. Я тут же подбежала и принялась развязывать ей руки. Последними вошли первые лица империи.
– Твоя любовница? – визгливо спросила леди Амартен, указывая на Лауру.
Император словно только в эту минуту заметил присутствие своей жены, а у меня в голове всё встало на свои места. Приказной тон Лауры и её обращение на «ты», и император сделал так, как потребовала моя сестра. Их жаркий спор, прекратившийся, как только я подошла. Любовница… Нет, как же так, Лаура? У тебя ведь муж есть! Муж… А ребёнок… Чей это ребёнок?! И почему-то так больно стало, словно в сердце воткнули сотню кинжалов и намеренно прокрутили все сразу по часовой стрелке. Не могу поверить – любовница… Моя старшая сестра, которая всегда делилась со мной самым сокровенным и была моим личным примером. Та, кто заменила мне и двойняшкам мать. Нет, Лаура, ты не могла так поступить…
– Он же старый! – выкрикнула Деметра.
– Спятили? – одновременно зашипели Лаура и император.
Видимо, давно друг с другом общаются, раз у них даже мысли в одном направлении развиваются.
– Ладно-ладно, не старый, – тут же пошла на попятную Деметра, подняв ладони вверх.
Не смогла удержаться от колкого комментария:
– Каждому своё, Дем. Если мужчина вдвое старше, то он не старый, а солидный.
– Издеваетесь? – опять одновременно возмутилась наша «парочка».
Мы с Деметрой, как в старые добрые времена, когда приходилось скрывать наши ночные вылазки, переглянулись и повернулись с честными-пречестными лицами. А потом повернулись к императрице в надежде, что хоть она спасет ситуацию. Она и выдала:
– Ребёнок твой?
Лаура возмущенно выдохнула и обняла руками живот, словно защищая нерожденного малыша от опасности. Император, обращаясь к жене, гордо ответил:
– Да мой. Выйди пожалуйста, и закрой дверь.
Я… надеялась до последнего, что это не так. Но все мои надежды разбились вдребезги. А впрочем… Плевать! Беременным нельзя нервничать. Я резко встала, подошла к Лауре и, обняв, быстро-быстро зашептала:
– Я всё равно тебя люблю. Ты лучшая старшая сестра на свете, и, что бы ни случилось, всегда тебя поддержу. Надо было сразу рассказать.
– Перестань плакать, глупая. Всё будет хорошо, – Лаура поцеловала меня в висок.
Ох, и правда, что это я так расчувствовалась.
– Ирма где?
– На площади была.
Лаура кивнула своим мыслям и тоном, не терпящим возражений, добавила:
– Собираемся и уходим домой.
Как же я с тобой согласна! Вот только…
– Стоять! – выкрикнул император. – Я с вами ещё не разобрался. Аманда, объясни мне, почему ты так защищаешь девушку, которая пыталась убить мою жену?
– Да не пыталась я никого убить! – возмутилась Деметра. – Я за Аманду переживала!
Но император хотел услышать ответ именно от меня. Я и ответила:
– Даже если б она была виновата, я бы все равно защищала Деметру, потому что она часть моей семьи. Дем, не сиди на холодном, иди к нам.
Второго приглашения Деметра дожидаться не стала, пришла с первого раза.
– Повезло тебе с подругами, Лоудж.
Лаура нахмурила брови. Молчи, пожалуйста…
– Бенхельм, – всё-таки поправила Лаура. – Мою сестру зовут Деметра Бенхельм. И часом ранее ты чуть не убил собственную дочь, отец.
Отец?
Лорд Амартен, с лица которого слетели строгость, серьёзность и возмущение, растерянно и слегка виновато смотрел на нас. А вот теперь я по-настоящему поняла одну очень важную вещь:
– Ты знал, что я твоя дочь?
– Знал.
– Мы искали тебя, – с горечью добавила Деметра.
– Я понял.
Повисла тревожная тишина.
– А ты знала, что император наш отец? – повернулась я к Лауре.
– Нет, я увидела его только сегодня во время казни, – с болью ответила она.
– Но ведь нашего отца по-другому звали, – Деметра никак не хотела осознавать правду.
– Я приврал.
Он бросил нас, когда я была маленькой и не могла запомнить его образ, а Ирма с Деметрой ещё не родились – он даже не захотел узнать о них. Он не пришел, когда мы остались совсем одни. А теперь хочет, чтобы мы забыли об этом? Нет, права Лаура.
– Уходим? – уточнила Деметра, которую правда об отце интересовала больше всего.
– Уходим.
И мы ушли, несмотря на все просьбы императора остаться. Правда, напоследок рассказали про Ирму. Я уходила, и сердце обливалось кровью, а спина горела огнём. Мой отец император. И за время учебы я провела с ним много времени. Но теперь я больше не хочу его видеть. И он сам в этом виноват. Перед выходом мы столкнулись с императрицей, которая плакала, спустившись по стене. Лаура немного наклонилась, чтобы сказать ей:
– Я не любовница. Я дочь.
Леди Амартен, поднявшись, разрыдалась пуще прежнего и прошептав: «Прости меня», развернулась и ушла.
Мы тоже не стали задерживаться во дворце и, как только вышли, встретились с ожидавшими нас Ирмой, Нитой, Раном, Алом и Тиром. Я подошла к Раниту, и он крепко обнял, забирая все мои слёзы. То, что доктор прописал.
