Последняя боеспособная часть, 4-й добровольческий батальон, с потерями прорвалась по мостам через р. Двину. Временно исполняющий обязанности командира Железной бригады подполковник Фабрициус с учетом незначительной боеспособности имевшихся у него войск оставил часть города к западу от Двины и через Сент-Олай отправился в направлении Митавы. Из гражданского населения спасались те, кто имели сколько-нибудь ясные представления о большевистском владычестве. Мосты через Двину в соответствии с прежними указаниями Главнокомандующего на Востоке взорваны не были.
Старая немецкая столица Лифляндии с большими запасами, заготовленными там немцами, была брошена большевикам. Они пока преследовали лишь кавалерийскими патрулями и броневиками, предоставив творить местной черни, ставшей затем их собственными латышскими отрядами, обычный для нее террор. Их соединила национальная вражда, инстинкт классовой борьбы и позаимствованные у большевиков методы насилия.
События в Курляндии
Перспективы остановить продвижение большевизма южнее Двины были невелики. Митаве в первую очередь угрожали с востока и с севера. В городе, помимо остатков балтийского ландесвера, часть которого пришлось отослать в Либаву из-за полного отсутствия снаряжения и выучки, находились лишь 540 добровольцев, прибывших из Хемница без единого офицера и в неблестящем состоянии. Охранение на востоке несли слабые стоявшие у Нойгута отряды фрайкора «Дюна», а на участке р. Миссе ту же миссию взяли на себя остатки Железной бригады. Русские использовали эту ситуацию и, придерживаясь дороги Рига – Митава, 5 января атаковали посты у Нойгута. Атака поначалу была отражена, однако на следующий день ее предприняли вновь и при поддержке артиллерии. Когда русские пошли на штурм, отряд егерей и подоспевший между тем балтийский ландесвер удержались, но рота добровольцев из Либавы разбежалась. Балтийцы и егеря вынуждены были вследствие этого пробиваться к Бауску.
Тем самым судьба Митавы была решена. Командование армии оттуда уже 4 января отправилось в Шавли и затем в Либаву, а вместе со 2-м эшелоном переехало в Инстербург. Оставление Митавы задерживалось, так как вплоть до 8 января русские не преследовали ни со стороны Риги, ни от Нойгута. Железная бригада вместе с находившимися при ней частями ландесвера в этот день отступила на Альт-Ауц. Одновременно пришлось оставить и Шавли, потому что бывшие там отряды, охранявшие магистраль, более не могли держаться, а часть из них (2-й добровольческий батальон) заставила отправить их на Родину.
Дальнейшие события вплоть до роспуска штаба 8-й армии (21 января) развивались таким образом, что Железная бригада и ландесвер без существенного нажима со стороны противника отступили за участок Виндавы у Векшни. До серьезных боев дело дошло только 16 января у Гросс– и Альт-Ауца, где балтийский ландесвер отразил атаки 1-го и 4-го латышских стрелковых полков[208], однако в связи с перевесом сил противника на следующий день вынужден был отступить в западном направлении.
Штаб 8-й армии 12 января отправился в Кёнигсберг, куда еще 2 января проследовало Главнокомандование на Востоке. Роспуск обеих командных инстанций последовал 14 и 21 января соответственно. Значительная часть штаба 8-й армии вошла в состав нового командования пограничной охраны «Север». Последнее 18 января поручило прежний участок 8-й армии управлению штаба 1-го армейского корпуса[209], которому также было подчинено и губернаторство Либава. Части, все еще стоявшие и охранявшие ветку Шавли – Лаугсцарген, теперь уже под названием фрайкора Рандова, перешли в распоряжение прибывшего в Инстербург 52‐го генерального командования.
Из состава 8-й армии кроме того оставались:
Балтийский ландесвер с 1200 человек в Либаве, Фрауенбурге, Гросс– и Альт-Ауце; командование ими временно принял на себя комендант Либавы полковник фон Розен;
Железная бригада в 450 человек под командованием полковника Кумме в Векшни и Эссерне, а также на охране железных дорог Либава – Вайноден и Прекульн – Шкуды, добровольческие отряды губернаторства Либава, около 1500 человек в Либаве, Виндаве и Гольдингена, кроме того, около 700 человек в штабах и в нестроевых частях в Либаве.
Несмотря на категорический запрет, уехал в Инстербург вместе с летательными аппаратами и механиками Железный авиаотряд[210].
Положение в Прибалтике в середине января 1919 года
С подобными наскоро собранными вооруженными силами перед лицом серьезной угрозы было совершенно невозможно сохранить хотя бы самую малую часть Прибалтики. Командование 8-й армии полагало, что сможет удержать железную дорогу Либава – Мемель лишь ненадолго. Оно требовало, если только это возможно, один полк полевой артиллерии и один батальон тяжелой для Либавы, и заявляло, что для подавления склонного к мятежам населения настоятельно необходимо присутствие нескольких германских военных судов.
В своей итоговой оценке положения от 13 января командование армии приходило к заключению, что следует вывести все войска, без остатка. Там, где были допущены потери военного имущества и прочих материалов, это являлось следствием упорного нежелания войск сражаться. Основные же запасы, в особенности подвижной состав на немецкой колее, удалось вывезти. В Либаве, помимо нескольких оставшихся надежными соединений и незначительного числа сто́ящих добровольцев, находилось и большое количество частей, вовсе не склонных сражаться и в крайнем случае способных удовольствоваться лишь охраной магистралей и населенных пунктов. В Железной бригаде был необходим строгий отбор, чтобы исключить из нее ненадежные элементы. Осталось бы только около 500 человек. Причиной такого крушения стало то, что добровольцы частично комплектовались из малобоеспособных соединений армий на Востоке, а частью так плохо отбирались на Родине, что их, как правило, приходилось тут же отправлять назад. Да и оставшимся не хватало боеспособности и дисциплины. Балтийский ландесвер порой даже превосходил добровольческие соединения. Требовалось его усиление, главная же трудность заключалась в недостатке обмундирования и амуниции.
Обстановка в Либаве поэтому оценивалась так: если немецкая самооборона будет решать свою задачу наступательно, части в Либаве могли бы им содействовать атаками. При оборонительной манере действий положение Либавы вскоре стало бы непрочным. Поэтому командование армии выступало за выдвижение войск за пределы границ Германии, а также за частные наступательные операции, в ходе которых можно было бы использовать лучше обученный командный состав немецких войск. Оно высказалось против подчинения губернаторства Либава штабу 10-й армии, который не учитывал политическую ситуацию.
Правительство рейха, Верховное Главнокомандование и вновь сформированное командование пограничной охраны «Север» в подобных обстоятельствах в кратчайшее время обязаны были решить, что же следует предпринять на этом жизненно важном для обороны Отечества участке.
Конечно, большевики пока не наседали. Их пропаганда в Лифляндии была направлена в первую очередь против англичан. Русские посты юго-западнее Двинска были слабы. Только у Субата были обнаружены более крупные силы, якобы два полка. Несколько ошеломляющий после недавних событий приказ Главнокомандующего на Востоке удерживать Либаву при любых обстоятельствах и любыми средствами вследствие
