как вы ушли со сцены, и лично руководила отбором ракурсов с разных камер. Было ясно, что этот номер – золото, он бы и так разошелся в фанатских записях с телефонов, поэтому надо было как можно скорее выложить его на официальный аккаунт. И просмотры заберем себе, и покажем, что не скрываем инцидент. Благодарю, что заметил мои старания.
Несколько секунд мы с ней смотрели друг другу в глаза, потом Бао дружелюбно сказала:
– Хён, выйдем на минутку? Я вижу, ты интересуешься маркетингом, расскажу тебе детали, а остальные пока кофе попьют, вряд ли это кому-то, кроме тебя, интересно. – Она оглядела остальных. – Так, ребята, перерыв. Через полчаса выезжаем на пресс-конференцию в главное здание концерна. Я выложила в наш чат, кто что должен говорить: репетируйте пока, в дороге повторим.
Мы с Бао вышли, и я думал, мы у двери и остановимся, но она повела меня к лифту. В молчании мы проехали несколько этажей и вышли на том, где я еще не бывал. Бао прошла по коридору, бесшумно вдавливая каблуки в ковер, зашла в красивый кабинет, открыла один из шкафов – там оказался холодильник – и вытащила бутылку шампанского. Ловко открыла ее, налила в два бокала и сунула один из них мне в руки.
– Идем, – сказала Бао.
На рассказ о маркетинговой кампании это было не очень похоже. Мы снова подошли к лифту, поехали вниз. Вот на этом этаже я бывал: тут расположена огромная музыкальная студия для профессиональной записи.
Туда мы и зашли. В первом помещении за пультом сидели два знакомых мне звукорежиссера. За стеклом, в звукоизолированной части студии, перед микрофонами стояла группа «Айкьют». Перед ними расхаживал продюсер Ын Сок и что-то с жаром объяснял – из-за стекла ни слова разобрать было невозможно. Девчонки подавленно слушали, кивая как заведенные. Огромные наушники висели на их тонких шеях, как ярмо на лошадях.
– Пошли вон, – сказала Бао звукорежиссерам, и тех как ветром сдуло.
Бао коснулась своим бокалом моего и наконец сделала глоток, не отводя глаз от продюсера за стеклом.
– Ты сообразительный, Хён, так что давай-ка будем отныне говорить на одном языке, как профессионалы. Ын Соку никогда особо не нравились «Тэянг». Смотри-ка, собрал девочек на репетицию прямо утром после вашего концерта, готовится к реваншу.
– Госпожа, я не понимаю… Реванш – это же вроде как отыграться? Но вчера это была и его победа, не проигрыш. Концерт был успешным, ну, кроме… простите меня за инцидент.
Бао посмотрела на меня. Ее лицо было будто высечено из камня.
– Ты мне сразу понравился. На прослушивании ты так дерзко спорил с Ын Соком – никто так не делает. А потом ты очень трогательно сочувствовал моим проблемам в браке. Поверь, я это оценила. – Она отпила из бокала. – Но больше всего мне нравится, что ты всегда добиваешься своего и при этом продолжаешь казаться скромным и почтительным. В этом мы с тобой похожи. Тихони правят миром, потому что настоящая власть не испытывает нужды в том, чтобы играть мускулами и всем доказывать силу. И как раз потому, что ты мне симпатичен, я скажу: в глубине души мне плевать и на тебя, и на группу. Я хочу победить мужа. Доказать, что я не хуже, чем он. У нас давние счеты, он у меня много крови выпил, и однажды я поклялась, что он пожалеет.
Она отпила еще шампанского, глядя на Ын Сока через стекло. Он словно почувствовал ее взгляд и обернулся. Участницы «Айкьют» нас давно заметили, но смущенно, испуганно делали вид, будто не видят.
– Давайте в другом месте поговорим? – тихо предложил я.
– Ну что ты. Пусть боятся, так и задумано. Мы празднуем победу. – Бао мило отсалютовала девчонкам и мужу бокалом. – Они тоже видели ту запись и знают, что ты – опасный конкурент. Хочу показать им, что мы с тобой на одной стороне. Скоро ваши группы неизбежно столкнутся, так пусть все понимают расстановку сил. Я ставлю на вас, Ын Сок – на них. И ты поможешь мне победить. Не расслабляйся, мой муж умнее, чем ты думаешь, и позволяет другим видеть только то, что он хочет показать. К счастью, я отличный союзник. Будь на моей стороне, и тогда я буду на твоей.
Насколько же проще была жизнь, когда я работал в кафе! Я залпом выпил свое шампанское.
– Я хочу быть на своей стороне.
– Так не получится, дорогой мой. Как только начинаешь говорить громче, всегда оказываешься на чьей-то стороне.
Ын Сок смотрел только на нее, она – на него. Я, затаив дыхание, наблюдал за выражениями их лиц.
– Мы с тобой очень одиноки, Хён, – сказала Бао, не отводя глаз от мужа. – Прими совет от доброго друга: оставайся таким. Когда никто не знает твоих слабостей, ты почти неуязвим. Ын Сок знает меня, я – его, и это делает нашу дилемму такой сложной. Не повторяй моих ошибок. – Голос у нее дрогнул, но тут же выправился. Она забрала у меня пустой бокал и поставила оба прямо на пульт звукозаписи. – Идем, нам пора. Если спросят, я знакомила тебя с маркетологами.
На пресс-конференции все наконец-то прошло по плану: собрались десятки СМИ, нас слепило вспышками, мы живо и искренне давали те ответы, которые для нас подготовили, и все остались довольны. Потом Бао сказала, что отпускает нас на три дня, и велела хорошо отдохнуть перед началом подготовки тура.
Я стоял на парковке здания «Ай-Интертейн» и смотрел, как все уходят. Линхо спешил к такси, пританцовывая на ходу какой-то легкий хип-хоп. Джо важно загрузился в свой черный джип, помахал нам всем на прощание и сразу врубил музыку. Пак шел к знакомой до боли машине, уткнувшись в телефон.
«Вот, он очень занят, – сказал я себе. – У него куча друзей, ему есть чем заняться, он четко сказал, что я его достал. Ему пишет столько людей, он им даже на ходу отвечает, зачем мне выставлять себя идиотом? В другой раз спрошу, это же не срочно, будет куча других возможностей, сейчас просто неудачный момент, не буду его отвлекать».
И когда Пак уже сел в машину, я побежал через парковку. Он удивленно вскинул взгляд от телефона, одна нога все еще на асфальте, другая – в салоне. «У меня довольно мало времени, говори быстрее», – говорил весь его вид, от начищенных ботинок до галстука. Нам велели явиться прилично одетыми, а это он умел, как никто.
– Слушай… – задыхаясь, начал я. – Хочешь… Если хочешь, я с мамой там…
Да что ж я вообще ничего не продумал!
