Книга Одиннадцать камней - Кэтрин Бат

Я почувствовала боль в мышцах и спине. Кажется, стою уже очень долго. Нужно уже что-то делать, но что? Возвращаться замок, с докладом Винсенту. «Ну, в общем, все умерли, но я смогла вернуть один камень. Говорят, он может воскрешать мертвых. Но, как видите, он не особо помог».

Мой взгляд метнулся в сторону сундука с нашими вещами. А что, если получится? Безумная мысль. Зачем обнадеживать себя? С Нерой это никак не помогло…

«Возвращение мертвых к жизни? Это всегда плохо заканчивается, ты сама стала этому свидетелем» — прошептал мне разум. Я кивнула. Знаю, но ничего не могу с этим поделать.

Я неуверенно подошла к сундуку, достала знакомый камень и повертела его в руках. Бесполезный кусок камня, обсыпанный золотой крошкой. Разве он на что-то способен? Но зачем-то Нера сказала именно про воскрешение. Скорее всего, под гипнозом Джайлса, но ведь Джайлс, вероятно, знает о камнях больше, чем мы?

Я положила камень в ладонь и внимательно посмотрела на него. Затем на Эшера. Как заставить камень работать? Хотя бы в этот раз? Не с женой Робина, не с Нералидой, но хотя бы в третий раз?

Я закрыла глаза. На мир опустилась ночь. Я была готова стоять так до конца времен, не удивительно, что в конце концов в моей голове стали появляться странные мысли и образы.

Одиннадцать камней под землей. Вечный холод. Клочок света.

Затем появляется юноша. Его синие глаза с неприкрытым восторгом глядят на нас. Он хочет освободить нас от многолетнего заточения.

«Мы снова будем вместе» — слышу я в голове. Кто эти «мы»? Я и Эшер? Нет, это по-прежнему не мои мысли, чужие.

«Он достоин. Нужно отплатить ему за освобождение»

Я сглотнула. Вкрадчивый голос подбирался все ближе. Неужели это камень говорит со мной? Нет, это все наваждение, безумный сон от травм и усталости.

Камень царапает мою ладонь, я со всей силы сжимаю кулак.

«Может, Робин не был готов заплатить эту цену?»

— Какую цену? — Произношу я вслух, а эхо уносит прочь — цену… цену… цену…

«Может, он не был готов пройти испытание?»

— Я готова, — твердо сказала я. — Я уверена!

Эхо унесло прочь — уверена… уверена… уверена?

Последнее прозвучало как вопрос. Я еще сильнее сжала камень в руках, вцепилась ногтями в ладонь. Проступила кровь. И она текла не переставая, стекала по моей руке, с локтя упала прямо на грудь Эшера. Я замерла, наблюдая. Шевельнутся ли его веки? Ресницы?

Странный звон в ушах, в моей голове, и он увеличивался с каждым мгновением. Я почувствовала слабость во всем теле. А затем почувствовала, что рука, в которой я держу камень, загорается. Я закричала от невыносимой боли, а огонь тем временем переметнулся на другую руку, затем на грудь, а дальше я ничего не видела перед собой. Я превратилась в один сплошной огонь. И за вспышкой света наступил непроглядный мрак.

Я снова плыла, но уже не в тумане, а черной, густой жидкости, похожей на ту, что использовали древние в своем ритуале. Жидкость наполняла мой нос, рот, легкие, я захлебывалась и тонула. А потом я с головой ушла под воду, но уже оказалась не под водой, а в воздухе, в темном туннеле. Я падала, и полету не было видно конца. А затем я увидела под собой город, в котором всегда была ночь, миллион маленьких домиков, в которых горел свет. За городом начинался обрыв с бездной, над ней висело в воздухе несколько небольших островков земли.

Наконец я приземлилась. Что странно, на ноги. Я оказалась недалеко от ворот города. Над ними была надпись, которая горела яркими буквами, выжженными настоящим, неугасающим огнем. Язык был древним, и я его не учила его, но разум подсказал мне, что там написано:

За Чертой, мир мертвых.

А чуть ниже дописано небольшими буквами:

Конец дороги не значит конец пути

Я почувствовала приближение паники или предчувствия, а может так и должно быть, когда попадаешь за Черту, куда уходят живые после смерти. Я вздрогнула от мысли, что мертва, но быстро отбросила ее прочь.

Нет, я не умерла.

Я пришла сюда за Эшером, и вытащу нас отсюда!

Тем временем в Вестеймграде, в столице Гёрнсэта

С восточного балкона на третьем этаже открывался прекрасный вид на город. Широкие улицы расходятся от центральной площади к воротам, ведущих в Вестеймград. Через ворота каждый день проезжают десятки повозок купцов, и тянутся в сторону рынка. Аквилегия любила в эти сумрачные часы следить за тем, как стремительно темнеет восточный горизонт. Там, за длинной холмистой чертой горизонта, расстилается королевство Жейтоминск, в войне с которой погиб ее отец и король, сделав ее, Аквилегию, последней представительницей династии Канны. Некогда цветущая и великолепная, как цветок канны, ее же изображение на гербе и щитах войска королевы. Неужели все это вскоре обернется в пыль? Неужто она не сможет ничего сделать для того, чтобы ее династия продолжала жить?

Женщина с пронзительными черными глазами нахмурилась, сжала и без того тонкие губы. Ветер трепал ее черные, как воронье крыло, волосы. Она сделает все, чтобы династия Канны вошла в историю до конца времен.

— Ваше Величество, — окликнул ее кто-то с балконных дверей. Женщина резко обернулась, и увидела мужчину с ярко-рыжими волосами.

— Да, Сэйдок? — просто обратилась королева, не перечисляя все титулы этого человека. Она никогда не видела на лице этого мужчины улыбки.

— Новости от Джайлса, ваше Величество, — он склонил голову, в его глазах купалось сожаление. Королева с силой вцепилась в прутья балкона. Неужели снова плохие новости?

— Что опять? — сорвалось с ее губ резко. Аквилегия в гневе сжала кулаки. Этот граф Лойрана снова вставляет им палки в колеса, а ее слуги потерпели очередную неудачу?

— Ему удалось убить одного из магов, магессу Нералиду, — не поднимая глаз, говорил Сэйдок. На лице Аквилегии появилась ядовитая усмешка. Ее давняя соперница мертва, чем не радость?

— Что-то еще? — холодно спросила она, чувствуя, что следующие новости ей не понравятся.

— Джайлс смог заманить в ловушку остальных двоих, и почти убил, но кто-то спас их, — рассерженно сказал мужчина, а затем поднял голову, посмотрел прямо в черные омуты глаз королевы. Лицо Аквилегии исказили морщины, подчеркивая ее гнев.

— Кто-то спас? Он упустил их? — возмущенно ахнула Аквилегия.

— Этого не произошло, если бы я остался в Лойране, — Сэйдок тоже негодовал, сжимал руки