Книга Одиннадцать камней - Кэтрин Бат

— Вот и готово. Это должно вернуть твоего ненаглядного, — Норберт любовался лиловой жижей, которую набрал в новый шприц. — А если нет, то его не жалко, ха-ха.

Вот теперь он засмеялся как сумасшедший. Тем самым он окончательно подчеркнул образ вышедшего из ума человека, у которого крыша в еще более плачевном состоянии, чем у его дома.

Норберт шагнул к Эшеру, а я подумала лишь о том, что увидеть сейчас того ожившим будет не менее ужасно, чем его же смерть. И что, сейчас будет еще один такой же мертвец, что стоит рядом, и он будет тупо смотреть прямо перед собой? Лучше бы Норберт отравил меня чаем, и на этом все закончилось.

Я покосилась на мертвеца рядом. Что-то странное проскочило в его взгляде, когда я увидела шприц. Надо же, он способен проявлять какие-то эмоции! Я попыталась прочитать их, и, к моему удивлению, я обнаружила страх, смешанный с ненавистью. Его взгляд словно кричал о том, как он ненавидит эту жидкость, что вынудила его волочить свое существование в таком состоянии. Если бы он мог, он наверняка не сказал бы Норберту спасибо за «воскрешение». Хм, а может его нужно убедить?

— Эй, ты! — шепнула я мертвецу рядом, пока Норберт прицеливался к вене Эшера. Так как жуткая лаборатория была небольшая, Норбрет услышал, что я обращаюсь к мертвецу, и лишь криво улыбнулся. — Ты же что-то понимаешь?

Взгляд мертвеца стал безразличным. Может, он меня и слышит, но не слушает.

— Тебе нравится такое существование? Быть слугой чокнутого человека, который плодит новых существ, проклинает твоих собратьев, а? — чуть громче добавила я, следя одновременно за реакцией и Норберта, и мертвеца.

— Зря пытаешься, — с губ Норберта сорвался короткий смешок. Он надавил на шприц, вливая в Эшера свой эликсир. Я отвернулась, эта картина была невыносимой. — Эта тварь была скудоумной еще до смерти, что уж теперь про нее говорить.

Странно, но на лице мертвеца нарисовалась обида. Едва зримая, неуловимая, как утренний сон. Но мертвец слышал слова Норберта. И у меня, кажется, появился план.

— И много ты делаешь таких существ, как этот? — обратилась я к Норберту. — Ты хотя бы имена их знаешь?

— Кому нужны их имена? — ядовитая усмешка появилась на лице Норберта. Он вколол Эшеру что-то в руку, и теперь выжидал. Я тоже выжидала, но не надеялась ни на что хорошее. — Я зову их «Эй, ты». Большего эти существа не заслуживают.

Обида на лице мертвеца сменилась на неприязнь. Его взгляд стал более осмысленным, он не отрываясь следил за Норбертом.

— И что они делают в свободное время? Пятки твои натирают? — продолжала обращаться я к Норберту.

— Вообще, он у меня пока один, и он сторожит лабораторию. Но идея хорошая, — засмеялся Норберт. — Когда средство приживется, всех древних буду превращать в рабов, большего они не заслуживают.

Мертвец оскалился и сжал кулаки. Кажется, я делаю все правильно.

— А ты думаешь, они что-то чувствуют? Или просто являются бездушными существами? — продолжала давить я.

— Этот точно полный тупень, но он хотя бы что-то понимает, — махнул рукой Норберт. — И, что самое обидное, не смог ничего сделать против древних, дал им сцапать меня. Как только найду замену, то убью его окончательно. А лучше заставлю тереть пятки.

Он громко засмеялся, представляя эту картину. Мертвец же, наслушавшись, решительно шагнул вперед, что-то промычал и схватил Норберта за шею, опрокинул на шкаф со склянками. Норберт был так шокирован этим, что не сразу догадался использовать магию. А когда до него, наконец, дошло, мертвец уже свернул ему шею с громким хрустом, которое эхом разнеслось по всему подвалу. Так и встретил свой конец очередной безумец, пытавшийся найти способ возвращения мертвых к жизни. И мне, по правде говоря, не было его жаль.

То есть жалость я какую-то испытывала, но не от его потери, а от того, что он сделал. С его умом можно было бы добиться чего-то большого, но он решил прибегнуть к такому методу. А еще он ужасно не любил древних, а полукровок считал проклятыми. Кто знает, чем бы все закончилось в итоге, если бы он смог изобрести средство от смерти?

Мертвец подошел ко мне, резко вырвал ремни с «мясом». Все-таки он был силен, но в моторике и правда уступал, поэтому решил не возиться с ремнями.

— С-спасибо, — неуверенно сказала я, когда мертвец меня освободил. Тот что-то промычал, но я ничего не поняла. Но, кажется, на лице была благодарность. И просьба. Я, кажется, знала, о чем он просит. — Ты хочешь, чтобы я прекратила твои мучения?

Мертвец кивнул. Он был слишком умен, чтобы понимать, в каком он состоянии, но слишком глуп, чтобы самому покончить с этим. Мне было его жаль, но так лучше для него.

Я встала с кресла. Ноги дрожали. Я осторожно посмотрела на Эшера, тот лежал, не шелохнувшись. Либо, у ученного вышел провал, либо время еще не пришло. В любом случае, смотреть на Эшера было невыносимо. Неужели мне было мало Неры? Я сжала зубы, постаралась вспомнить, как дышать.

На полу я нашла сундук. К счастью, не запертый. В нем оказались все те вещи, что нашел при нас Норберт. В шкафу рядом, в ящике, я нашла несколько цепей, наподобие которых висели на моей шее. А рядом было что-то вроде ключа. Я испробовала их на цепи. Цепь тут же спала с моей шеи, и я почувствовала в себе способность снова творить магию. Невероятное ощущение. Я размяла пальцы, затем с сожалением посмотрела на мертвеца.

— Прости, я не знаю, как тебя убить. Придется действовать радикально. Готов?

Мертвец нетерпеливо кивнул. На всякий случай я наложила на него чары, лишающие боли, а затем наложила печать огня. Мертвец тут же загорелся и растаял на моих глазах, как фитиль. И теперь я в комнате оказалась совсем одна. Сердце екнуло. Никогда не чувствовала себя в большем одиночестве, чем теперь, в этой темной лаборатории в подвале неказистого дома.

Я подошла к Эшеру, положила руку на его грудь и посмотрела на веки. В какой-то миг мне показалось, что ресницы его шевельнулись, но, наверное, я уже просто схожу с ума.

Я не знаю, сколько так стояла. Время перестало существовать, я словно оказалась в пузыре.