по всему свету. При этом у жениха и невесты кольца различались: «Древняя Церковь обручала жениха золотым кольцом как знамением солнца, а невесту — серебряным кольцом как знамением месяца и в предъявление подчиненности последней первому»[436].
На молодых во время венчания обязательно возлагали венки или венцы, которые, к слову, присутствовали также в обрядах египтян, греков, литовцев, германцев и всех славянских народов. В древности свадебный венок означал солнце или его нимб. На новобрачную также надевали кику, а волосы покрывали повойником:
В день свадьбы ее ведут в церковь, с покрывалом на лице, как Ревекку при первом ее свидании с Исааком. Она так бывает закутана, что ни сама никого не видит и никто видеть ее лица не может. По окончании обряда новобрачная тем же порядком возвращается домой и садится за стол, не снимая однако покрывала до исполнения супружеского союза…[437]
Фата, или покров, — один из древнейших атрибутов невесты на Руси. Царственному жениху, как и простолюдину, было категорически запрещено видеть невесту до сговора. С этим обычаем связано слово «невеста», то есть «неизвестная». И соблюдался он очень строго. В 1498 году ко двору Ивана III прибыл посол римского императора Фридриха III, чтобы просить выдать замуж за своего родственника одну из русских княжон. Он хотел посмотреть на возможную невесту, но услышал в ответ, что великий князь не позволит видеть своих дочерей до совершения сватовства: «…это было бы противно издавна принятому обычаю, чего князь не намерен нарушить»[438].
Некоторые исследователи считают, что покров, или фата, означали полную покорность и подчинение молодой жены супругу. Но, как мы упоминали ранее, фата же защищала ее от сглаза и служила оберегом от злых духов, которые, увидев красоту невесты, могли похитить ее.
Во время царской свадьбы покров невесты поднимали стрелой. На взгляд исследователей, это, скорее всего, имеет языческое происхождение: такой ритуал мог знаменовать «солнечный луч, проходящій через тучи, что служило актом брачнаго соединенія солнца и земли»[439].
Царственный жених обязательно носил колпак: как часть царских регалий, он входил в состав Большого наряда. По его размеру, кстати, можно было понять, насколько высокое положение занимает человек. В церкви, конечно, колпак снимали: его держали над головой царя. Такой колпак изображен на фреске Софийского собора в Киеве и на браслетах XII века.
Вельможи, присутствовавшие на свадьбе «без мест». Из описания торжества бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой. Литография А. Прохорова. 1884. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые по высочайшему соизволению В. Прохоровым: 1–4 Доисторическое время; 2. Период исторический. Спб., 1883
Помимо жениха и невесты, в царской свадьбе участвовали и разные свадебные чины: свахи, дружки, тысяцкий, сидячие бояре и сидячие боярыни. Также упоминаются «чины без мест» — это гости, которые не играли конкретной роли в действе и не могли занимать за пиршественным столом лучшие места: «А указал государь на своей государеве свадьбе быть всем в чинах без мест, а кто станет бить челом на кого о местах, и им быть в великом наказанье»[440].
Самым главным действующим лицом на свадьбе изначально был тысяцкий: он упоминается и в летописях, и в описаниях бракосочетаний великих князей XV века. Со временем его роль перешла к посаженному отцу. А самым активным участником царской свадебной церемонии был дружко — как правило, один из лучших друзей жениха.
«Свадебный поезд» состоял из крестного отца, старшего брата или дядьев жениха — их роли играли тысяцкие или бояре. К свахам относились крестная мать, замужняя сестра, тетка. Ну а младшие братья, друзья и знакомые жениха записывались в дружки и подружки. В 1500 году на свадьбе дочери Ивана III и Василия Холмского в свадебном поезде было 75 человек, на свадьбе Лжедмитрия — 21, а на свадьбе первого царя из династии Романовых, Михаила, — 37 человек.
* * *
Мыльня — один из старейших свадебных обычаев; описанный древнерусскими летописцами, он сохранялся вплоть до начала XX века. Мыльня — это мытье в бане накануне свадьбы и после нее, которое «выражало чистоту брачнаго ложа и вообще чистоплотность»[441]. После первой ночи «водили молодых в баню и потом угощали в постели кашею»[442]. Нарушение обычая резко осуждалось. Ученые видят в этом отголоски древнейших индоевропейских обрядов, в ходе которых невеста совершает омовение, как та же Гера перед свадьбой с Зевсом.
Еще один важнейший элемент обряда и у простых людей, и у царя — пир с традиционными свадебными угощениями, такими как каравай, перепека, калачи, каша, сыр, соль и курица. Каравай, соль и сыр, на взгляд ряда исследователей, олицетворяли солнце, месяц и благополучие; другие ученые считали, что каравай символизирует сам брак. На свадьбе пели множество обрядовых песен, увы, не дошедших до нас. Вот как описывает свадьбу Самуил Коллинс: «Хор молодых людей, мужчин и девушек, поет между тем эпиталаму и свадебные песни, сладострастные и бесстыдные в высшей степени»[443].
Новобрачных царя и царицу укладывали спать обязательно в пустой нежилой и нетопленой избе, даже если свадьба проходила зимой. Постель была не пуховой, а соломенной, притом покрытой обычным полотном, а не шелками. Все это имело магическое значение. Ржаные снопы вместо постели, по мнению Александра Терещенко, означали «чадородие»[444]; на взгляд же исследователя русской культуры Михаила Забылина, «спанье на снопах — [выражало] прибыток в доме»[445]. У царской первой брачной ночи была и другая экзотическая деталь: в спальне молодых по четырем углам втыкали по стреле и на каждой вешали по сорок соболей. Историки считают, что это служило защитой от колдовства.
«А после того кормили Государя и Государыню кашею…». Из описания торжества бракосочетания царя Михаила Федоровича с Евдокией Стрешневой. Литография А. Прохорова. 1884. Материалы по истории русских одежд и обстановки жизни народной, издаваемые по высочайшему соизволению В. Прохоровым: 1–4 Доисторическое время; 2. Период исторический. Спб., 1883
После брачной ночи молодых обязательно «вскрывали», чтобы определить непорочность («почетность») невесты. По мнению Александра Терещенко, эту традицию русские переняли у восточных народов, где она бытовала до XVII века[446]. На четвертый день проходил обряд дарения. Вот как описывают его летописи:
…в четвертый день после государевой свадьбы, приходил к государю святейшiй Iосиф Патрiарх Московскiй и всеа Русiи со властьми, и государю царю и великому князю Алексею Михайловичу… и государыне царице и великой княгине Марье Ильичне здоровали и дарили[447].
