свидетелем чего был знаменитый кузнец Конте.
— Могу, — он посмотрел на меня с сомнением. — Только тебе это зачем? Будешь оружие на заказ делать?
— Нет, напротив, посылать буду всех. Кроме друзей. А изюминкой новости станет то, что секрет изготовления подобного оружия хранится в рапире, которую ты держишь в руках. Об этом должны написать во всех газетах, чтобы посетителей у вашего музея резко прибавилось.
— Скажи мне, что ты сейчас шутишь, — сказал Оскар слегка дрогнувшим тоном.
— Я вполне серьёзен.
— Ты представляешь, что будет? Это не маска, которую кроме тебя и твоего учителя понять никто не может. Цена рапиры взлетит так, что её не в музей, а в подвалы под дворцом придётся прятать. Да к ней очередь выстроится отсюда и до Мадрида.
— И герцогу Сфорца будет очень обидно, — с предвкушающей улыбкой произнёс я. — Говори сразу, берёшься или нет?
— Согласен я, согласен, — поморщился он. — Всё равно же провернёшь, даже без меня. Пойду отцу звонить. Хотя этот вопрос надо бы с королём решать…
Он ещё что-то проворчал, положил мой нож на стол и ушёл на второй этаж.
— Да, Сфорца будет в ярости, — покивала Сабина. — Как и король Карл Альберто, что упустил такое сокровище.
— Переживёт, — отмахнулся я. — Не втягивал бы меня в этот бардак, ничего бы не было. Ну что, до начала праздника и большого переполоха чем займёмся? Предлагаю настольные игры за чашечкой сладкого кофе. Сабина, как оно называлось?
— Марочино, — подсказала она. — Могу пригласить человека, умеющего делать не только его, но и ещё несколько сладких кофейных напитков.
— Давай, — согласился я. — Пусть тогда десертов разных с собой захватит. Хочется чего-то сладкого и вкусного.
— Тогда лучше в этой гостиной всё организовать, — предложила Мартина. — Здесь и стол большой, и кухня подходящая.
— Надо только сестру позвать, а то я здесь уже два дня, а мы с ней толком не общались.
— Дайте мне десять минут, закажу пару настольных игр, — оживилась Мартина, вставая. — У меня подруга в Риме живёт, а у неё хобби собирать настолки.
Пока Мартина убежала звонить подруге, мы пошли звать Оксану. Сабина успела сделать короткий звонок, сказала по телефону что-то на итальянском, уложившись в минуту.
— Через двадцать минут всё будет, — сказала она, беря меня под руку.
Мы как раз шли по дорожке к дому сестры.
— Кузьма, в том мече, с которым никак не хочет расставаться Оскар, ничего ведь не скрыто? — спросила она.
— Естественно, — я коварно улыбнулся.
— Выпускаешь джинна из бутылки, — сказала Сабина и тоже слегка улыбнулась.
— Пусть гуляет, мне не жалко.
— Надо только не забывать, что это отнюдь не добрые существа. Эх, увидеть бы лицо герцога Сфорца, когда он узнает. И надменное лицо короля, когда тот к нему жаловаться побежит. Даже не знаю, что победит у Карла Альберто, нежелание отдавать такое сокровище испанцам или же возможность щёлкнуть по носу герцога. — Оскар поймёт, что в мече нет ничего особого?
— Вряд ли. Иногда вера в магическую вещь куда сильнее здравого смысла. Пусть щупают рапиру хоть все разом. Заглядывая глубже, будут находить для себя что-то странное и непонятное, трактуя отсутствие результата тем, что плохо разбираются в теме.
Сабина даже рассмеялась, крепче беря меня под руку. Наверное, представила, как мастера собираются вокруг рапиры и прикасаются к клинку с умным видом.
Оксане идея с кофе и настольными играми понравилась. Она о подобных только слышала, поэтому сначала удивилась, восприняв их со скепсисом, а потом мы едва не опоздали на ужин, когда она втянулась. Неплохо вышло и с кофе. Человек Сабины приехал буквально через двадцать минут после звонка на минивэне, привезя всё необходимое для сорока видов кофе. Ещё через пару минут подъехала вторая машина, доставив в два раза больше видов десертов. Чуть позже к нам присоединился Оскар. На пару с ним мы лопали пирожные с ликёром и кофе с виски. Затем шёл ужин всё в той же компании и ещё посиделки в гостиной.
Документы на передачу испанской рапиры в музей, дарственную грамоту от герцога Сфорца и ещё что-то важное удалось собрать только к позднему вечеру второго января. Друг Оскара ради этого четыре раза мотался в Испанию и обратно на частном самолёте. В итоге Оскар только к ужину сообщил, что сделка прошла успешно. Сказал, что документы настолько серьёзные, что отменить уже ничего не получится. К тому же рапира ещё в обед улетела в Мадрид на стандартное исследование и все необходимые процедуры, чтобы её смогли выставить в музее. Вроде бы там что-то требовало реставрации и чистки, но директор музея обещал выставить её на всеобщее обозрение уже пятого числа. Говоря на чистоту, уснул я в тот день с чувством глубокого удовлетворения. И то, что мне обещали прислать документы на полную коллекцию украшений русских царей, было не главным. Я планировал передать всё в московский музей, но не знал, с кем нужно связаться по этому поводу, поэтому написал небольшое письмо Анне Юрьевне, супруге главы рода Наумовых. Из всех знакомых только она имела какое-то отношение к музеям, хотя и занималась древним востоком и Китаем.
Утром третьего числа я проснулся всё там же, на диване в гостиной, под звуки включения мультиварки.
— Кузьма? — послышался голос Николая со стороны кухни.
— Мне омлет, — сначала сказал я и только потом окончательно проснулся.
Пару минут потратил, чтобы одеться и убрать одеяла с подушкой. Пока готовился завтрак, достал телефон, посмотрел на сто двадцать шесть пропущенных сообщений. И это учитывая, что номер был временным, который знала только Тася. От неё, кстати, пришло только сообщение со смайликом и сердечком. Хорошо, что я телефон на ночь на беззвучный режим поставил.
На часах в гостиной показывало половину восьмого утра. Время не самое раннее. А если учесть, что день сегодня обещал быть насыщенным, нужно было многое успеть. Найдя визитку посла России, набрал его номер. Что удивительно, ответил он уже на втором гудке.
— Жаров на связи, — раздался его голос в трубке.
— Кузьма Матчин беспокоит. Простите, что так рано.
— Нет, всё в порядке, я уже часа полтора работаю. Что у Вас случилось?
— У меня как раз всё отлично. Там меня никто не искал? Звонков
