Ониси твёрдо смотрит мне в глаза.
И снова понятно. Если читать между строк, личную симпатию и благодарность он сейчас поставил выше работы.
Судя по изменившемуся лицу Шу, безмолвно шагающей рядом, она считает точно так же.
Глава 17
— Такидзиро-сан, прошу прощения за то, что вмешиваюсь. — Норимацу забегает впереди нас, останавливается и решительно загораживает дорогу. — Чтоб не оставлять недосказанности между нами.
Она твёрдо смотрит в глаза соотечественнику, спина прямая. Выражение лица у напарницы такое же, как когда последний раз говорила с родителями, хренасе.
Что задумала?
Японец тоже удивляется и вопросительно поднимает бровь.
— Ржевский — мой партнёр по бизнесу. Кроме того, нас связывают достаточно близкие личные отношения, — в качестве иллюстрации Шу подхватывает меня под руку, прижимаясь упругими выпуклостями выше моего локтя.
Чёрт. Хоть бы полотенце спереди не поднялось, будет совсем неудобно — сиськи-то классные. Опять же, бикини на напарнице — чистая имитация одежды. И не закрывает толком ничего, и семь десятых поверхности молочной железы открыты.
Тактильный контакт, говоря иначе, по большей части кожа в кожу, а не сквозь ткань. С классными сиськами. А у меня с гормонами все в порядке.
Угрюмо кошусь на Барсуковых: если бы не они, было бы сейчас что одеть. А так…
Чтоб принудительно отвлечься от неуместных мыслей, помогаю напарнице проиллюстрировать наши с ней «близкие личные отношения»: притягиваю её к себе за талию, затем спускаюсь рукой вдоль бедра ниже.
А-А-А, ХОРОШО-ТО КАК! КАКАЯ ПОПА НАОЩУПЬ ПРИЯТНАЯ! А ведь ещё и её грудь мне сейчас плечо массажирует, вау!
В последнюю секунду нечеловеческим усилием воли удерживаюсь, чтобы с идиотским выражением лица не заорать об этом вслух, радостно выпучив глаза и по привычке назвав её Настенькой.
Чёрт побери ещё раз. Проклятые рефлексы. Предшественник почему-то именно этим именем абсолютно всех женщин называл. Дурак, что ли.
Слава богу, японка не Наджиб: фанатизмом в вопросах целибата не страдает, девственность считает скорее досадным недоразумением и плодом совпадений, а не обязательным условием собственного благочестия.
Тьху. В этом месте спохватываюсь и себя одёргиваю: о чём только мысли! А ведь хотел о серьёзных вещах с серьёзным гостем пообщаться, тем более возможность сама представилась (хоть в бога верить начинай).
— Норимацу-сан. У вас сейчас такое лицо, как будто вы собираетесь озвучить некую принципиальную позицию. — Ониси напрягается вслед за напарницей, видимо, тоже что-то чувствует. — И мне по вашему мнению это должно не понравитися.
Прикольно. Что это на них обоих накатило? Хреново работать, когда ни в окружении не ориентируешься (не готовился на этот регион от слова совсем), ни в лингвострановедческой компоненте не шаришь: самурайские обычаи, будь они неладны, сами по себе целый мир. Чтобы в нём соображать, надо знать традицию на практике.
И чего они друг друга взглядами так сверлят? Как будто друг другу больно делать собрались, мне уже не нравится.
Чтобы разрядить атмосферу, чуть сильнее сжимаю пальцы правой руки, не убирая ладони с текущего места. С ягодицы Норимацу, то есть.
Шу выныривает из безмолвного пикирования с соотечественником и вопросительно смотрит на меня.
Ласково гляжу в ответ, наивно хлопая глазами (подсмотрел мимический приём у Наджиб. Получается весело, трогательно и интересно. Надеюсь, не у неё одной, у меня тоже).
— Дим, не нужно изображать ушибленного по голове идиота, — просит напарница по-русски. — У нас очень серьёзный разговор с соотечественником. Если я буду ещё и на твой юмор отвлекаться, мне же хуже.
Да я вроде без намёка на юмор? Ладно. Видимо, лучше промолчать.
— Такидзиро-сан, — японка поворачивается к посланнику своего императора. — Я возмущена.
Лицо, что интересно, у Норимацу бесстрастное. Впрочем, с такой же физиономией она и людей убивает (по крайней мере, собирается).
— Чем? — Ониси выпрямляет спину вслед за ней, словно лом проглотив.
Точно какой-то безмолвный разговор из разряда их понятий, которые они сами понимают без слов, а иностранцу ни за что не угадать, если ты не в контексте.
— Вы не должны были раскрывать гайдзину того, что Микадо поручил вам конфиденциально. — Ровно изрекает Шу. — Чтоб не было недосказанного. Ржевский — мой самый близкий человек в этом несовершенном мире. Он не раз спасал жизнь мне, я ему, между нами лежит намного больше, чем может показаться со стороны. Но даже при этих условиях не могу согласиться с тем, что услышала от вас в его адрес! Он не наш подданный!
Ониси, слегка офигев, задумчиво интересуется:
— Норимацу-сан, вы решили учить меня вести дела, которые мне поручает мой непосредственный руководитель?!
— Я бы хотела услышать ваше объяснение, насколько допустимым является раскрытие конфиденциальной посольской информации в адрес гайдзина!
В следующую секунду потомок первого камикадзе меня удивляет. На его лице мелькает понимание, он поднимает вверх указательный палец, затем ковыряется в магическом интерфейсе амулета.
Начинает звучать мой собственный голос, причём без усиления с моей стороны: «…игры с нулевой суммой».
— Хренасе! Вы мою беседу с Ерёмцевым записать ухитрились?! — изумляюсь по верхней планке.
— Вы недостойный шпион?! — вслед за мной непринуждённо и естественно задирает брови на затылок Норимацу. — Шиноби?!
Её правая рука машинально шарит по левой кисти, где она обычно носит примотанный под длинными рукавами клинок.
— Успокойся! — решительно бросаю напарнице, для усиления эффекта хлопая её по попе.
Шу классная, но кое в чём не шарит. Ониси сейчас не просто раскрылся, а что называется сдал сам себя на всех трёх уровнях.
Должны быть какие-то причины.
— Наш собеседник сейчас очень рискует, заходит за грани и может очень много потерять в потенциале, — объясняю ей. — Я чуть лучше тебя ориентируюсь в теме, верь мне: недостойным человеком он от этого не стал.
А ведь я, кажется, начинаю догадываться, через кого быстрее всего найду концы на этих самых ниндзя, о которых упоминала японка.
Следующую пару секунд обмениваемся с посланником Микадо понимающими взглядами.
— А вы совсем не настолько просты, насколько стараетесь казаться, Ржевский-сан, — прикрывает глаза собеседник.
— Вы позволите, я при вас сам поясню партнёрше всю подоплёку? — спрашиваю. — Если в чём и ошибусь, вы тут же поправите.
— Извольте.
— Шу, в спецслужбах есть две концепции переговоров. Вообще-то больше, — задумываюсь, как бы тут объяснить попроще. — Но сейчас имеет смысл обсуждать только первые две.
— Какие?
— Первая, на ней и ты стоишь. Игра с нулевой суммой.
Японец снова коротко прикрывает глаза.
Правильно мы с ним друг друга поняли, получается. Хорошая штука опыт, даже если он не отсюда.
— Это как? — Норимацу озадачена.
— Если я выигрываю, ты проигрываешь и наоборот. Ещё можно вспомнить вербовку по принуждению, шантаж, подкуп… — перечисляю разные
