Матушка шмыгала носом и изредка срывалась на откровенный рев. Она уже промочила несколько носовых платков и икала, но остановить свое выражение радости не могла. А многочисленные гости и подружки, позеленевшие от зависти, не могли поверить, что у Евангелины получилось отхватить сразу троих женихов - и самых лучших в долине!
Эмиль, вдохновившийся кутюрье, прислал невесте в подарок платье невероятной красоты. Говорят, он сидел над ним целую неделю - и это при его-то скорости работы!
Он никому не показывал свой шедевр, желая, чтобы потом, когда невеста его наденет, все просто упали, сраженные его искусством и красотой девушки. И ему это удалось -казалось, его волшебная игла пришила к белому шелку морозный иней и ледяные узоры вместо кружева, а так же весенние солнечные зайчики вместо украшений.
Старенький папа сам взял прекрасную Евангелину за руку и отвел ее к волнующимся женихам, которые все, как на подбор, облачились в молочно-белые костюмы, и прикрепили на грудь лавандовые бутоньерки.
Магическая волшебная связь позванивала в воздухе тонким золотом, мелкими жемчугами сверкала на золотой нити, опутывающей пальцы молодых, соединившихся в пожатии. Она неспешно и аккуратно - куда Эмилю до нее! - вышила на ладонях красивый тонкий узор, одинаковый у всех четверых, впиталась в кровь, проросла до сердец.
Важный гном, ради такого случая расчёсанный и одетый во фрак, подпоясанный широким алым кушаком (он скрывал рыже-волосатое пузцо и оторвавшуюся пуговицу), поднес каждому тарелочку с кольцами. Роланду массивный серебряный перстень с головой дракона и синими сапфирами, Эвану - распластанную золотую летучую мышь с рубинами, а Бернарду кольцо с волчьей головой с изумрудами. Ничего не перепутал!
Евангелина надела обручальные кольца каждому из женихов, а они в ответ - каждый, - ей тонкое золотое, сложившееся в одно замысловатое украшение. Зардевшаяся от смущения Евангелина целовала каждого своего мужа, а подружки, страдая, томно вздыхали с каждым поцелуем.
- Навсегда вместе, - торжественно сказал Эван. Тут оглушительно зарыдала матушка и заохали от зависти подружки, и в небо взлетел салют - подарок от Акмаля. И он не пожалел пороха и огня!
А потом было много танцев; Евангелина кружилась, кружилась, как белый мотылек, разноцветный серпантин, взлетая из хлопушек над головами, расчерчивал мир яркими лентами, и путь в уютную спаленку - семейную реликвию, бывшую когда-то хранилищем для золота, - был усыпан конфетти.
В спальне был жарко натоплен камин и застлана самым тонким, самым нарядным шелковым бельем огромная кровать. На ней мог бы и дракон спокойно поместиться, и для четверых влюбленных это было самое то.
- Не вздумай портить платье! - строго сказала Евангелина, увидев, что Эван от нетерпения не справляется со шнуровкой. - Вдруг у нас родится дочь? Выдадим ее в нем замуж. В конце концов, где мы еще возьмем наряд от такого умельца!
- Только сыновья! - проворчал Эван, посмеиваясь, обнимая Евангелину за талию. - Какие еще дочери?
Роланд и Берни тем временем нетерпеливо стаскивали с девушки белую шелковую юбку. Кое-как справившись с ней, Роланд обнял бедра Евангелины, восхищенный.
- Какая прелесть, - промурлыкал он, рассматривая подвязки чулок, крошечные беленькие трусики. - Все эти ленточки, бантики... раздевать невесту - это особое удовольствие! Это куда красивее и слаще, чем свадебный торт!
А Берни ничего не сказал. Он припал жадными губами к животику девушки, обнял ее гибкую талию и целовал, кусал, пока девушка не заверещала от смеха и щекотки, а он не свалил ее в постель.
- Берни! - выкрикнул укоризненно Эван, которому Берни разрушил весь романтический момент.
- Не знаю ничего, - сопел Берни, ухватывая хохочущую и вырывающуюся Евангелину поудобнее и чавкая сочными поцелуями ее в дрожащий живот. - Присоединяйтесь. А то никто вас ждать не будет. И все достанется мне одному!
Евангелина задрожала, потому что сейчас не было жульнического ритуала с ножом Эвана, и на своем теле она ощутила руки всех троих, их страстные поцелуи и ласки.
Стоя на коленях, она ощущала, как ее тело покидают праздничные одежды - чулки, тонкие ленточки, подвязки, - и остается только разгоряченная кожа, по которой скользят мужские ладони, изучая каждый изгиб ее тела. Эван припал долгим поцелуем к ее шее, там, где бьется быстро жилка. Евангелина ощутила легкий укус и услышала быстрые таинственные слова. В честь свадьбы Эван делил с ней на двоих свои бессмертие и вечность, как и обещал. И по тонким нитям магической связи долголетие поделилось поровну на всех. Четвертая часть вечности для каждого- это ведь так много, не так ли?
Нетерпеливый Берни устроился между ног девушки, и она вскрикнула, ощутив его жадные поцелуи на своем лоне, его ласковые пальцы в себе. Она вскрикнула бы еще, но Роланд поцелуем заглушил ее голос, настойчиво прижимая ее к Берни, удерживая ее трепещущее тело на месте.
Бессовестный Эван, все целуя и накусывая кожу на ее шее, поглаживал ее ягодицы. Его пальцы скользили все ниже, все вкрадчивее массировали, и Евангелина вскрикнула от обжигающего стыда, когда они проникли в ее тело сзади, тревожа.
Ее бедра двигались, девушка ласкалась об настойчивый язык Берни, ее крики и стоны сцеловывал Роланд, а Эван ласкал ее сзади, проникая все глубже, все настойчивее, не позволяя ей вывернуться из-под его ласки. Евангелина дрожала, чувствуя, как мужчины овладевают ею все смелее, как их руки становятся все более жадными, а движения - все более откровенными. Она растворялась в потоке ощущений, терялась в ласках, понимая, что больше не принадлежит себе. Язык Берни стал жестким, он теребил чувствительное местечко девушки, и она вскрикнула, чувствуя, как ее тело отзывается на ласку сладкими спазмами. Ее горячее лоно пульсировало, сжимая пальцы Берни, поглаживающие ее изнутри, и сзади тоже все пульсировало, растянутое на пальцах Эвана.
Евангелина стонала беспомощно, хрипло, извиваясь в удерживающих ее руках, чувствуя, как Берни удовлетворяет свою страсть, целуя ее раскрытые бедра, жадно прихватывая ртом мягкое тело.
Евангелина, подчиняясь ласкающим ее рукам, оказалась лежащей на спине. Тело ее все еще пульсировало наслаждением, было мягким, влажным, податливым и раскрытым, и потому проникновение - туда, где только что были пальцы Эвана, - она встретила лишь легким стоном. Роланд, лежащий под ней, чуть слышно ответил ей, сжимая, тиская ее бедра, чтобы как-то справиться со своим сильным, внезапно нахлынувшим наслаждением. И почти тотчас же сверху на нее опустился Эван, войдя разом на всю длину в ее мокрое лоно.
Евангелина вскрикивала, расставляя ноги, сходя с ума от того, что с ней происходит. Все, что творилось сейчас в супружеской спальне, настолько смущало ее невинный разум, что она чувствовала себя награни обморока. Движения мужчин в ее теле были очень осторожными, ощущения захлестывали ее, из глаз лились слезы. Перед своим лицом она увидела возбужденный член Берни, и услышала вкрадчивый шепот Эвана, заметившего ее смущение: - Просто поцелуй его. Так же, как он целовал тебя. В этом нет ничего дурного.
