Ника пытается повиснуть у меня на шее, но я не позволяю ей сделать этого, снимая её руки и глядя в глаза с презрением, которое теперь достигло точки апогея.
— Я позвал тебя сюда не просто так, — начинаю я, и зрачки Вероники расширяются.
Она смотрит на меня, как хищник на жертву. Даже немного не по себе становится от этого дикого взгляда, но я справлюсь с ополоумевшей бабой, если решит наброситься на меня.
— О чём? Хочешь похвалиться, каково спать с бывшей снова? — язвительно бросает она. — Полина ничего не рассказала тебе о ребёнке, а ты простил её вот так сразу? Она сбежала от тебя к любовничку, а ты…
— Заткнись! — шиплю я. — И лучше скажи, как тебе удалось обвести маму вокруг пальца! Когда успела сделать слепки браслета? Или ты просто сфотографировала его? Ну конечно! Она же позволила тебе сфотографироваться в нём для инстаграма. Очень умно!
— А я не отрицаю, что умна, в отличие от твоей бывшей жёнушки. Эта дура подозревала твой каждый шаг! Всё боялась, что её любимый заведёт себе любовницу. Она была одержима этим страхом. А я себе цену знала. Знала, что когда ты будешь со мной, ты не захочешь посмотреть налево! Потому что я идеальна. И мы с тобой предназначены друг для друга!
— Серьёзно? — переспрашиваю я. — Именно из-за своей одержимости ты разрушила мою семью? Тебе хватало статуса любовницы? Ты была рада тому, что в любой момент я могу выкинуть надоевшую мне подстилку, а потом позвать её, когда захочу секса?
Вероника стискивает зубы и сжимает руки в кулаки. Она часто-часто дышит, а потом начинает хохотать.
— Ой ли? Ты бы полюбил меня однажды! Мы с тобой с детства были вместе! Ты заботился обо мне! Защищал меня всегда! Всё это не могла изменить встреча с твоей бывшей выскочкой! Полина просто влезла туда, куда не следовало… И сама же упустила своё счастье! И ты готов простить её теперь? После того, как она скрыла от тебя то, что родила твоего ребёнка?
— Ты и о ребёнке знала?! Дрянь! — выплёвываю я, но тут же пытаюсь взять себя в руки. — Я бы размазал тебя по стене, но баб не трогаю. Просто беги от меня всеми возможными путями, и если мы когда-нибудь, не дай бог, пересечёмся, молись, чтобы я был в хорошем настроении. Я продал все свои акции, которые покупал в компании твоего отца… А следом за мной пошли многие другие инвесторы. Тебе придётся немного урезать свои траты, если не хочешь махать тряпкой и убирать офисы. Потому что ни на что другое ты неспособна. А теперь проваливай… Пока я не выкинул тебя за шкирку!
Однако прислушиваться и уходить Вероника не собирается. Она вздёргивает подбородок и смотрит на меня так, словно предложи я прямо сейчас пойти в постель, она бы выстелилась и поспешила занять нужную позу. Ненадолго мне становится жаль её, но это чувство быстро затмевается другим — ненавистью за то, что произошло с моей семьёй по её вине. Я хватаю её за руку и тащу к выходу. Буквально выталкиваю за дверь, слушая проклятия в свой адрес, и закрываюсь. Я остаюсь один и приближаюсь к телефону, стоящему на тумбочке. В порыве гнева Вероника не заметила его.
— Прости, что стала свидетелем этого, но теперь ты видишь, что моя душа чиста перед тобой. Я никогда не прощу себе, что пустил эту гадюку в свою постель, но ты сама понимаешь, я считал…
— Давай просто будем жить дальше вопреки прошлому? — спрашивает Полина, и я вижу, как слеза скользит по её щеке.
— Вопреки прошлому! — отвечаю я. — Только посплю немного… И выезжаю к вам! Я соскучился!
— Я тоже! — отвечает она.
Глава 26.1 ПолинаЧетыре года…
Такой большой срок, но страшно представить, как бы всё сложилось, пройди больше времени. Мы могли не общаться десять лет… двадцать… А что бы было, не узнай мы правды вообще?
Наверное, это хорошо, что я не успела выйти замуж за Кирилла, ведь мы не были бы полностью счастливы в браке, потому что внутри меня продолжали жить чувства к Антону. Я рада, что всё закончилось вот так. Сейчас Кириллу больно, но однажды он поймёт, что было бы куда больнее осознавать, что я не могу любить его так же, как он любит меня. Если он сам любил… Он слишком быстро отступил. Даже не пытался бороться. Возможно, это знак настоящей любви или же… Я пытаюсь не думать об этом, потому что сегодня приезжает Антон. И мы договорились встретиться с ним и Евой в парке. Пока я не сказала дочери, что он её отец, и не знаю как сказать. Она знает, что её ждёт сюрприз, а какой — нет…
— Папа на работе? — спрашиваю я у мамы и сажусь в кресло.
Она заплетает Еве косы и покусывает губы, нервничая о том, как у нас с Антоном всё пройдёт. Подняв на меня взгляд, она улыбается и отвечает лёгким кивком. Она уже сотню раз за это утро успела спросить у меня — уверена ли я, что хочу этого.
Папа хорошо влился в работу, хоть и говорил поначалу, что у него ничего не получится. Он пытался отказаться от идеи управлять моими кофейнями, но ему понравилось. Кроме того, у него есть чудесные помощники: Ильяс станет следить за сотрудниками в новой кофейне, а Арина — в старой. Папа будет лишь управлять ими, а я… Пока не знаю, буду ли участвовать в жизни своих кофеин, потому что четыре года слишком большой срок… И нам с Антоном нужно будет наверстать упущенное время.
— Ты всё точно решила? — спрашивает мама, а Ева бежит ко мне и забирается на колени.
— Ты у меня такая красавица, — шепчу я и целую дочь в макушку. Подняв взгляд на маму, я тяжело вздыхаю. — Да. Я всё решила. Не хочу больше бежать от тех чувств, которые сильнее меня. Кроме того, Еве следует знать его… — я поглядываю на дочь и улыбаюсь.
— Ну ладно! Бог тебе в помощь, дочка! Надеюсь, что он на самом деле искренен в своих чувствах точно так же, как и ты…
— А я теперь уверена в этом, мам…
Мы с дочкой одеваем куртки и сапожки и идём к машине. Я всё думаю над словами отца, над тем, что нас ждёт с Антоном дальше… Будут ли обиды и недопонимания? Будем ли мы напоминать друг другу о случившемся? Немного страшно перед будущим, но я не могу из-за страхов отказываться от счастья, которое может ждать нас вместе.
Оставив машину на бесплатной парковке, я помогаю дочери выбраться из салона и крепко сжимаю её ручку. Боюсь до чёртиков, как всё пройдёт. Не знаю, выйдет ли у нас сразу сказать ей правду о том, что Антон её отец.
