Мужчины тут же сграбастали их в охапку, бесцеремонно оглаживая по спине, животу, бедрам, ягодицам и груди. Не стесняясь окружающих. Вот вам и высшее общество.
«Холион! Холион!» — раздались бурные выкрики. Женщины и мужчины принялись срывать с себя и друг с друга одежду. Ристарх довольно взирал на творившееся непотребство.
— Что они делают?! — воскликнула я.
— Производят холион, Алена. Друг при друге… и при мне. Силой правителя я преумножу выделенный холион.
Он улыбался. А у меня пересохло горло.
— Когда… когда вы отпустите Марину?
— Да хоть сейчас.
Ристарх провел перед собой ладонью, и появился небольшой мерцающий экран. Через минуту в нем отразилось встревоженное лицо Каэрха.
— Ваше величество? Доброго вечера… Чем обязан чести?
— Приветствуем тебя, Каэрх. Мы приказываем вернуть донора Марину на Землю. Немедленно.
У Каэрха округлились глаза.
— Но… ваше величество, такого никогда не случалось!
— Мы создаем прецедент. Исполняй.
Каэрх поклонился, развернулся затылком и исчез с экрана. Я недоверчиво смотрела на гаснущие искорки. И все? Так просто?
Впрочем, для меня вряд ли выйдет просто. Я глазела на разгоравшуюся вакханалию вокруг. Рогрих задрал элегантное платье Мэдди, загнул ее раком и вколачивался в австралийку короткими, резкими рывками.
На другом конце зала профессор методистской церкви Дилайла расселась на корточках перед демоном с мерцающими рожками, припав к его паху. Голова ее быстро и ритмично двигалась взад-вперед.
Я отвернулась от неприятного зрелища и тут же наткнулась на еще более развратную картину. Ингрид, некогда верная жена и любящая мать, а ныне — заклейменная рабыня демона — стояла на коленях перед своим Высшим. Он грубо и жестко насиловал шведку в рот. При этом так взрыкивал от возбуждения, что слышно было всему залу.
Меня трясло от ужаса и отвращения. Неужели и меня сейчас заставят так же?! Ристарх расхохотался, будто прочитал мои мысли.
— Не дрожи так, Алена! Тебе это не грозит. Ты только что отреклась от своего хозяина. С моей помощью. Так что тебе теперь не светит выделять холион, ублажая кого-то из демонов.
— А как? — выдавила я срывающимся голосом. — Вы ведь не для того забрали меня у Дораха, чтобы лишить Мейлис моего холиона…
Хохот короля стал еще громче. Но когда он заговорил, слова прозвучали так тихо, что никто не мог их разобрать, кроме меня… И еще совсем молодого парнишки, которого подвели к Ристарху.
Глаза парня сверкали нездоровым возбуждением, как будто он был под наркотиком. Или под колдовским внушением. Я сомневалась, что он слышал и понимал хоть слово.
Он опустился перед Ристархом на колени. Я стояла, примороженная к полу, глядя, как король расстегивает штаны и притягивает к себе голову парня. А потом рывком отвернулась. Мечтала заложить уши глиной и не слышать омерзительных стонов короля, насиловавшего одурманенного мальчишку.
Делая свое гнусное дело, Ристарх отрывисто говорил мне, перемежая слова нечленораздельным мычанием:
— Отныне у тебя, Алена, иное предназначение. Я возьму холион от тебя напрямую… Как Дорах взял его у Кесайи…
— Ке… Кесайи?
— Ангела, которого ты видела в потайной комнате. Точнее, архангела. Кесайя была архангелом… Четыреста с лишним лет назад она прибыла в Мейлис с посольством… заключить договор о разделе новооткрытых планет. Мой неразумный дядюшка влюбился в нее. Взял в плен и отказался отпускать. Тогда Сейлим, мир ангелов, начал войну против нас…
Он прервался, сосредоточившись на несчастном наложнике. Я сглотнула подступившую тошноту. Не могла даже зажать уши — чтобы не пропустить, когда он вновь заговорит о войне и архангеле по имени Кесайя.
— Так вот… — наконец продолжил Ристарх. — Ангелы начали войну. Дядюшка кое-как принял решение вернуть Кесайю ангелам. Вот только она сама влюбилась в него и отказалась уходить. Наши миры оказались на грани катастрофы. Ангелы применили священное оружие, которое было только у них… Мейлис начал гибнуть. Сотни планет были уничтожены. И тогда дядюшка совершил единственное, что могло остановить разруху.
Вновь похотливые стоны и противно чавкающие звуки. Я не знала, чего хочу больше — провалиться сквозь землю или дождаться, когда Ристарх продолжит.
Отвлекшись от парня, он с хохотом возобновил рассказ:
— Жертвоприношение, милая моя Алена Рябченкова. Твой принц убил свою возлюбленную Кесайю. Смерть архангела выделила энергию колоссальной мощности. Холион. Это слово означает «душа архангела». Дядюшка направил эту энергию на создание заслона между Мейлисом и Сейлимом. И на латание военной разрухи.
Вот и заветная тайна. Лучше бы я и дальше ее не знала. Теперь понимаю, почему Дорах скрывал правду от меня и других девушек…. Пока они не превращались в податливых кукол, неспособных осуждать похитителей.
Но какое отношение к убитому архангелу Кесайе имели обыкновенные землянки, которых демоны похищали как доноров?!
— Дядюшка не смог взять всю силу Кесайи, — продолжал Ристарх. — Часть холиона просочилась в смертный мир. Там она воплощалась в женщинах, которые рождались крохотным подобием Кесайи. Таких мы находили и забирали себе как доноров холиона. Поскольку дядюшка трахал Кесайю неотрывно — даже в тот миг, когда убивал ее — холион высвобождался в донорах через секс. Чем большая частица архангела воплощалась в смертной женщине, тем выше ее класс как донора. Ты, Алена, со своим классом А — едва ли не чистейшее воплощение Кесайи. Потому ты смогла проникнуть в ее убежище, которое сгинуло из Мейлиса с ее смертью. Той комнаты за белой дверью больше не существует. Но тебе она явилась, потому что ты и есть Кесайя!
Слова Ристарха долетали до меня словно через толщу воды. Кажется, у меня заложило уши. Трудно вообразить шок сильнее того, что я испытала, слушая короля. Но следующие его фразы сразили меня наповал.
— Ты станешь моей личной Кесайей… моим архангелом. Я возьму твой холион, как Дорах взял холион Кесайи. Убью тебя, как он ее. Ты ведь забыла спросить, когда просила моего покровительства, сохранишь ли жизнь! Тебя беспокоила только твоя подружка… И такая мелочь — буду ли я тебя трахать! Как видишь, это тебе не грозит! Правда, мой милый голубок?
Последние слова уже не мне, а любовнику, чьи глаза все сильнее затягивались мутной поволокой.
— Ни одной женщине не грозит то, что я делаю с тобой, малыш! Давай, постарайся как следует, прежде чем я перережу тебе горло на пике оргазма! Обожаю кончать под предсмертные хрипы таких очаровашек! Но ты, дорогая Рябченкова, меня не возбуждаешь. Тебя я просто убью и заберу твой холион. И Мейлису я его отдавать не собираюсь! Возьму все себе. Достигну такого могущества, какого не знал ни один демон! Я подчиню Сейлим и стану повелителем обоих миров! Не просто королем демонов, и даже не королем ангелов. Я стану Богом!
