Обескуражено переворачивая карточку с одной стороны на другую, Алекс медленно понимал, что его в очередной раз обманули и продолжают дурачить до сих пор. Потрясённый этой мыслью он полез в бумаги дальше. Едва ли не сразу ему попалась раскрытая папка с заголовком «Борис Николаевич Холвишев». В ней оказались документы, собранные как о самом Борисе Холвишеве, так и о его родственниках: жене Вере, дочери Анне и двоих внуках – Алексе и Вильяме Коннелл. Алекс перебирал справки о месте жительства семьи Холвишев-Коннелл в США, о роде занятий и увлечениях каждого члена семьи, просматривал свою переписку с Сургоном. И тут натолкнулся на исписанный крупным почерком лист старой разлинованной бумаги, судя по сгибам, ранее свёрнутой.
«…руда выполнить следующее, – выхватил глаз Алекса строки из общего текста на листе. – В день равноденствия на западной стороне острова…», и так далее, те же несколько фраз, что содержались в записке, спрятанной в стене бревенчатого дома. Но если в стене Алекс нашёл только часть записки, то сейчас, похоже, держал её целиком.
Тут же лежал другой лист – белый, новый, с буквами компьютерного набора. Небольшие усилия Алексу потребовались, чтобы понять идентичность обоих текстов, рукописного и компьютерного. Печатные буквы Алекс разбирал без проблем и потому впился в них взглядом, быстро складывая в слова, а затем в предложения.
«Неважно, какого ты пола и возраста, – бормотал Алекс, проговаривая фразы для лучшего усвоения, – неважно, в какой стране живёшь и к какому народу себя причисляешь. Важно то, что по происхождению ты Холвишев, и в тебе течёт кровь моя и кровь моей жены – твоих дальних или близких дедушки и бабушки. И если это так, если нам суждено было оставить потомство, и ты по роду принадлежишь к семье Холвишевых, а сейчас читаешь моё письмо, то наверняка знаешь кое-какие подробности биографии нашей семейной пары. А не знаешь, так можешь узнать. И потому тебе не составит труда выполнить следующее.
В день равноденствия на западной стороне острова с именем моей жены, а твоей бабушки, найди точку, указанную заходящим лучом солнца, откуда видно будет единственное дерево. У того дерева вспомни дату рождения бабушки и двигайся далее. Год рождения укажет тебе количество шагов, месяц – направление движения, а день – на сколько ладоней предстоит углубиться в землю.
Из того, что найдёшь, треть возьми себе как награду за смелость и труд, а остальное раздели между всеми моими наследниками поровну. Такова моя воля. И так должно быть исполнено.
Любящий вас и пребывающий в вас
Борис Холвишев».
Та часть текста, которую Алекс извлёк из ниши в бревенчатой стене, была в компьютерном варианте подчёркнута.
Алекс опустился на стоящий рядом стул, отяжелев под грузом открывшейся правды. Так вот для чего Сургону понадобилась дата рождения бабушки Веры! Он был знаком с полным текстом записки Бориса Холвишева, чётко и подробно разъяснявшей, как найти спрятанные на острове Веры ценности, по-видимому, золото. Алексу же подсунули только «обрывок» написанного, понять что-либо из которого было невозможно. Но зачем? Чтобы убедиться, что Алекс Коннелл, прибывший из США искать дом своего деда, знает, или, по крайней мере, догадывается о наличии в стене тайника. На случай же, если внук знаком с почерком деда, отрывок был взят из настоящего послания.
Мысленно оглядывая события, связанные с поездкой в Россию, Алекс сейчас увидел их по-другому. Его водили за нос, делая это расчётливо и долго, подпитывая сомнения и играя на неведении иностранца. На самом же деле история с дедом, насколько теперь Алекс мог судить о ней, состояла в следующем.
Миасский золотоискатель Борис Холвишев, готовясь к бегству в США и не имея возможности вывезти с собой все имевшиеся ценности, закопал часть из них на находящемся рядом с городом острове Веры. Об этом с помощью фотографии и письменного послания, убранного в нишу бревенчатой стены, он сообщил своим будущим внукам. Но информация о спрятанном золоте попала в руки чужим людям – Сургону и компании, которые теперь пытаются завладеть тем, что им не принадлежит. Причины, побудившие Бориса Холвишева покинуть родину, пока оставались неизвестными, и вполне возможно, могли проясниться после извлечения клада с острова Веры.
Алекс покачал головой. Но каков этот Сургон. Да какой там Сургон – Сергей Устинов! Хотя неизвестно, является ли и это имя настоящим? Наткнувшись на старую фотографию с изображением тайного знака, заинтересовавшись ею и выяснив, кто на фотографии изображён, он давно нашёл дом Бориса Холвишева и лежавшую в тайнике записку. Это было удачей! Но пока только наполовину. Многое в записке для Сергея Устинова и его сообщников – а таковые, безусловно, имелись – оказалось понятным. Кроме главного: где именно зарыты ценности? Ведь точное их местонахождение было зашифровано в дне рождения жены Бориса – Веры. А о ней данных как раз не доставало.
Наверное, Сергей Устинов и вправду владеет поисковой фирмой, и можно только догадываться, какие усилия он предпринял для добычи необходимых сведений. Но всё было тщетно: следы Бориса Холвишева и его жены терялись.
И тут охотникам за чужим добром повезло: в интернете объявился американский внук Бориса Холвишева, Алекс Коннелл, интересовавшийся своим дедом. Позже Сергей-Сургон рассказывал Алексу отчасти правду о том, как постоянно искал потомков Бориса Холвишева и как затем вступил с Алексом в контакт. Вот только цель Сергей Устинов имел другую: выведать у внука дату рождения его бабушки, Веры Холвишевой – единственного, чего недоставало преступникам для завладения кладом. Потому что невозможно было перерыть весь каменистый остров на озере Тургояк, да ещё в охраняемой археологической зоне.
Когда с нескольких попыток заполучить от Алекса сведения не удалось – сначала в электронной переписке, а потом и в личном общении, Сергей Устинов придумал историю о принадлежности их с Алексом к народу исседонов, населявшему в древности часть Уральских гор. «Информация о каждом исседоне и его семье собирается по крупицам, – убеждал Сергей-Сургон «единоплеменника», – и ты должен поделиться со мной всем, что знаешь». Но и тут Сергея ждала неудача. А потому он устроил представление с посвящением Алекса в исседоны, хотя единственной целью «посвящения» было напоить посвящаемого алкогольными, а скорее, наркотическими напитками, помогающими развязывать язык. Да, похоже, доза, влитая в «неофита», оказалась чрезмерной.
– Ведь я оставил комнату всего на десять минут! А ты тут как тут: вошёл без спросу, да ещё влез в мои бумаги, – услышал Алекс над собой голос Сургона.
И одновременно почувствовал укол в спину между лопаток.
ГЛАВА 36
– Значит, ты всё теперь знаешь…
Стоя над раскрытой папкой, Сургон перебирал документы, которые до этого смотрел Алекс.
– …Но, может быть, так даже лучше, поскольку разыгрывать комедию дальше нет ни времени, ни смысла.
Алекс, обмякший, сидел на стуле, так, как его застал укол в спину. Способности видеть, слышать и думать Алекс не потерял. Вот только тело… Оно не слушалось своего хозяина, и если бы не спинка стула, Алекс упал бы на пол.
