— Я скоро, — только и успела выпалить перед тем, как демон утащил меня в коридор. — Аль, куда ты меня тащишь? Мы же не договорили.
— Сейчас и договорим, — пробормотал демон. — Но детям это лучше не видеть.
Темно-синяя парадная гостиная, куда меня принесли, помнилась с трудом. Кажется, я ее только видела, но так ни раз сюда не заходила.
— Посмотрим, что с тобой.
Аль-Парам посадил меня на диван, ловким движением стягивая плащ. Жадно осмотрел спутанную гриву светлых волос, темные рожки, едва возвышающиеся над прядями, золотистую кожу.
Я заметила, что в Умбре не принято касания кожа к коже. Это позволял в отношении меня только Шай-Гирим, и то не публично. Во всех остальных случаях прикосновения здесь проходили только через одежду или в нескольких миллиметрах, осторожно, в воздухе, скорее демонстрируя желание притронуться, чем касаясь.
— Можно? — спросил Аль-Парам, протягивая руку к моей начавшей снова поблескивать ладони.
— Конечно, — изумилась я.
Он улыбнулся, сверкнув резко покрасневшими зрачками. И прижал руку к руке.
Жар. Костер огня рванул вверх по моему телу, пробивая вены, заставляя откинуться на спинку дивана.
Я шокировано распахнула глаза, увидела, как Аль-Парам опускается рядом на колени и услышала его стон. Стон наслаждения.
Треск ткани. Демон рванул на себе рубашку, сдирая тонкую ткань, открывая бугрящийся от напряжения торс.
— Девочка, да-а, делись! Со мной ты можешь делиться.
Тонкие струи темного, жаркого удовольствия выливались из меня и напитывали темноволосого кадета, заставляя его содрогаться и выдыхать короткие низкие стоны. Я перестала соображать, что происходит — только освобождение, только сладостная дрожь выхода напряжения, что за несколько суток измучило меня. Та магия, которую я запустила во дворе, была лишь выдохом, послаблением, ничего не решающим, не отпускающим звенящую струну внутри меня.
И вдруг — нега, восторг. Я закинула голову, едва удерживаясь, чтобы не закричать.
— Это чудо, Эмили. Я хотел только проверить, но ты…
Глаза склонившегося надо мной мужчины полыхали алым, не тем насыщенным вишневым огнем, так пугающим меня у Шай-Гирима, а яркой светлой кровью, с розовыми сполохами. В детстве я рисовала такие глаза зайцам, уж не знаю почему, мне казалось это красивым.
— Сейчас, сейчас проверим…
Темные пряди мазнули по огрубевшей скуле, его лицо принялось меняться, темнеть. Над головой взлетели два изогнутых рога. Горячее дыхание опалило, не обжигая. И кипящие огнем губы коснулись моих.
Ох, прекрасно.
После поцелуев Шай-Гирима я была уверена, что никогда больше не испытаю ничего подобного. Но его брат тоже был неплох, даже приятнее из-за отсутствия переживаний, опасений. Я совершенно не боялась ни поцелуя, ни самого юного демона.
Он был вовремя, точно когда нужен. Такой удобный и приятный. Только тяжелый.
Эй! Что он творит?! На меня взгромождалась демоническая туша в боевой ипостаси, продолжая целовать, оглаживала свободной рукой, уже легко надрывая мою одежду. Кажется, меня хотят лишить девственности прямо при открытых дверях гостиной, в паре десятков метров от резвящихся в здании детей.
— Охренел? — зашипела я, мотнув головой и освобождаясь от поцелуя.
— Да, — сообщил Аль, прижимаясь бедрами с твердо-доказательным подтверждением своих слов. — Тебе нужно открыться, я все сделаю сам. Позабочусь, Эмили.
Голос демона звучал рычаще и удивительно ласково одновременно. Я представила, как меня насилуют, при этом нежно поглаживая по голове. И задергалась, приходя в себя от таких откровений. Мощное безволосое тело, слишком шелковое, чтобы хоть немного походить на человеческое, тут же ответно потерлось о мою обнаженную кожу. Мамочки!
— Я против! — зашипела я, думая, как бы нас не услышали дети. — Слезай немедленно.
— Ты же хочешь расслабиться.
— Я уже расслаблена. Полностью! Слезь немедленно, Аль! Иначе я пожалуюсь!
— Кому?
— Шаю! Мать его! Высшему! Что ты принуждаешь делиться с тобой магией.
Демон застыл, изучая внимательно алыми глазищами. Едва заметный туман на выдохе выплыл из ноздрей. Господи, если я хоть немного похожа на этот ужас, категорически отказываюсь смотреться в зеркало.
— Ты переполнена растущей магией, — медленно произнес он. — Во время становления демон не может думать, пока не наступит первое полное освобождение. Ты не должна отказывать подходящей паре. Поверь, то, что я могу принять твой большой поток энергии — большая редкость. Если будешь терпеть, просто сойдешь с ума или станешь неприкасаемой, как мой брат. И тебе уже никто не сможет помочь, никто тебя не выдержит. Позволь мне помочь тебе, позаботиться. Я могу подписать контракт нульри, если хочешь.
— Я же на договоре с Шаем.
— Это был договор со слабой человечкой. Теперь ты демонесса, только немного необычная. Это из-за глупого земного воспитания. Забудь о нем, откройся…
— Стоять! В смысле не этим стоять! А сам вставай и прекрати сжимать руку, а-ах.
Врут журналы насчет удовольствия только во время любви. Побывали бы эти писаки в шкуре демоницы и почувствовали, как прокатывает дрожь от простого касания. Но что радовало — мне стало легче дышать и телесный контакт уже не дурманил голову. Приятно, да, но уже не туман вместо мыслей.
Было стыдно. Не знаю насчет демониц, но мне лично стыдно и еще как. Если Шай-Гирим испытывал подобное удовольствие от касаний ко мне, удивительно, как он при всем демоническом эгоизме не требовал большего. Я-то раньше в человеческом теле испытывала приятные эманации, лишь отдаленно напоминающие весь нынешний вал захлестывающих, вышибающих дух ощущений.
Аль-Парам отодвинулся, плавно перетек на пол, и неожиданно застыл, нахмурившись.
А я, наконец, смогла свободно вздохнуть и с облегчением выпрямиться. Воздух обдал прохладой грудь, и я прикрылась руками, охнув.
И руки, и бледная кожа выглядели знакомо, без всякого странного золота с блестками. Под освещением гостиной я увидела пару родинок у локтя. А вот даже покраснение, слабо намекающее на возможный прыщик или другое несовершенство, которое еще не проявилось, но вполне может показаться завтра. Обычная человеческая кожа.
Не помня себя от радости, я схватила прядь волос. Русые, но, блин, не золотые!
Ойкнув, снова прикрыла грудь и, не в силах удержать расплывающуюся улыбку, посмотрела на демона.
— Не может быть, — хрипло ответил демон, все еще сжимая мою ладонь, но без малейшего эффекта, словно не я только что полыхала сошедшей с ума батарейкой. — Я не чувствую магии. Этого просто не может быть! Бред! Невероятно!
— Я что? Опять человек, да? Да?!
