Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Каждый находил утешение в своем – сокровенном, всеми силами стараясь завуалировать страх перед датой Х. Способность видеть жизнь как на ладони, знать ее предел заставила людей закрыться на глухие ставни от окружающего мира, а закон № 211 о неразглашении принудил их молчать.
Сама процедура Анализа носила чисто «декоративный» характер. Театр с лицемерными актерами. Правительство не останавливалось ни перед чем: массовая активация «сапфиров» в городе-призраке Шие, последовательные активации в сотнях других поселений».
Я с ужасом думал о судьбе Дориана, вспоминал смерти Сью и моей Ионы, и все внутри меня вскидывалось в приступе бешенства. Но как можно в это поверить, что убили их целенаправленно, что какая-то неизвестная мне девочка класса «Г» получила сердечко или почку моей сестры, или же некий одряхлевший долгожитель омолодил себя на несколько лет с помощью ее стволовых клеток?
Я вспоминал смерть сестры и понимал, что то далеко не сердечный приступ, а проклятая капсула, голубой «сапфир», раскрывшийся в ее груди. И если бы не отец, тайком сводивший маленькую Сюзанну на Анализ, такого не случилось бы никогда. Малышка стала бы балериной, как мечтала в детстве, и беззаботно танцевала бы на сцене какого-нибудь европейского театра…
Пирамида власти выстраивалась кирпичик к кирпичику, обезопасив себя со всех возможных сторон. Что и говорить: антитеррористические меры были на высоте, чуткие датчики, установленные в Аэропортах, на площадях и Аэровокзалах, лучше любой овчарки могли засечь испарения тротила, гексагена и вообще любых взрывчатых или отравляющих веществ. Но не синильной кислоты, как показало то сентябрьское утро. Видимо, они просто не были настроены на это коварное вещество.
Поначалу я был уверен, что руководителем службы СЛ был непосредственно Люциус Льетт, бездушный отец, который ради принципов А1 и системы иерархии отдал приказ ликвидировать Иону точно в ее дату Х. Но открылась совершенно обратная картина.
«Люциус, – говорилось в статье, – водимый за нос корпорациями, глубочайше верил в фатализм Анализа (но мы склонны думать, что ему каким-то образом удалось обмануть полиграф). Согласно тестированию, он не сомневался, что умрет ровнехонько через сто лет. Министру Сафо, который сотрудничал с корпорациями, удавалось дурачить его научными терминами, в которых бедняга ничего не смыслил, а потому просто принимал на веру саму сущность Анализа.
Корпорациям было выгодно, чтобы Люциус не знал правду. Это полностью исключало риск, что он выдаст себя. Народ верил в его слова, ведь он говорил их искренне. Ходили слухи, что у корпораций даже имелся двойник на случай его внезапной смерти. Разумеется, Люциус ни о чем не подозревал. Он был словно китайский болванчик – вечно улыбающийся своей мягкой улыбкой, с добрым, лучащимся светом лицом, и лишь иногда в его глазах проскакивала искра презрения к низшим классам».
Я читал очередную статью, в которой осуждался режим А1, бежал глазами по строчкам, как вдруг споткнулся о два змеевидных слова. «Франц Гилберт». По спине скользнул неприятный холодок. Я жадно вчитывался в текст, стараясь ничего не упустить. В нем говорилось об аресте этого человека. Чистосердечное признание. Оказывается, он пришел сам, изнеможенный, сломленный, и признался в убийстве девушки.
«Я не могу с этим жить», – сказал он тогда. Автор статьи писал, что на суде Гилберт выглядел словно тень, лишь отдаленно напоминающая человека. Седой, с остекленевшим взглядом, он непрерывно бормотал одно и то же.
«Все случилось спонтанно… мне тогда оставалось три дня. Никогда еще я не испытывал такого сильного страха… думал, что сойду с ума. Математика не спасала. Задача была мне ненавистна. Я потратил на нее десять лет и теперь в отчаянии вырывал из блокнота страницы, комкал, швырял на пол, рвал их зубами, как волки рвут плоть….Помню, в дверь позвонили. Я открыл и увидел господина в английской шляпе… Он предложил мне неслыханное: «Мы можем перенести вашу дату Х». Я расхохотался как идиот, но незнакомец даже не дрогнул. Что он о себе возомнил? Конечно, я ему не поверил… Он ушел, оставив на столе визитку, а на следующий день я сам ему позвонил. Какая-то странная сила вселилась в меня… Я был готов на все. Настолько мне хотелось жить. Он сказал: «Ты получишь класс «Г», но в августе должен будешь ликвидировать человека». А потом я узнал, что это – девушка…»
Далее в статье приводились доказательства того, что после запрета класса «А» в городах Эйорхола оставалось значительное число его представителей, которых не тронули лишь из-за согласия на сотрудничество – выполнять заказные убийства.
«Чтобы сохранить реалистичную статистику, не всегда применяли метод «сапфира». Один из руководителей СЛ предложил потрясающую идею – нанимать агнцев, чтобы те совершали убийства. Главное условие – узаконенное преступление (если его можно так назвать) нужно совершить точно в установленную дату Х жертвы.
Цепная реакция. Методика позволяла содержать минимальный штат сотрудников СЛ, лишь привлекая сотни (а может, и тысячи) фактически безвольных людей для «реализации» даты Х других. Как правило, за ликвидацию потенциальной жертвы наемник получал к своей жизни несколько месяцев. «Сапфир» перекодировали. Но в особых случаях эта цифра доходила до десятков лет. Многие агнцы, сходившие с ума перед лицом смерти, с радостью соглашались «продлить» свою жизнь. А через некоторое время наемника ликвидировал уже следующий по списку агнец, таким образом уничтожая все улики, оставшиеся от предыдущего приспешника, которые могли бы всплыть позже».
– Вы были правы, Марк, – сказал мне утром доктор. – Вы были абсолютно правы. Теперь ваш «сапфир» отключен, можете не беспокоиться. Но я все же настоятельно рекомендую вам пройти терапию.
Кто я? Сирота. Отщепенец. Подобие Адриано Ли. Я желал верить в высший смысл случившегося. Желал отыскать плюсы в своем поступке. Конечно, это не снимало с меня и толики вины в трагедии на площади Науки. Пусть режим и рухнул, а тысячи человек обрели покой и счастье, но семьи погибших убили бы меня голыми руками, узнай ненароком, что именно я «впустил» смерть в воздушные шары. Я утешал себя тем, что низшие классы избавились от парализующего страха, а большинство восприняли падение режима с чувством парящей свободы, какое испытывает приговоренный к смертной казни, неожиданно получивший помилование.
Я вспоминал тот день, двадцать третье августа. Видимо, человек в темном костюме, который пришел к домику Амаду, был тем самым агентом СЛ. Теперь я уверен, что после слов о ликвидации он хотел предложить и мне «отсрочить» мою дату X. Убийство Ионы в этом случае выглядело бы как убийство на почве ревности или бытовой ссоры (что не вызвало бы никаких подозрений). Но я оборвал его на полуслове.
И тогда задание перепоручили Францу Гилберту. Скорее всего он был «запасным вариантом», иначе агент не пришел бы ко мне. Потому-то я и встретил Гилберта в Фарфалле, удивившись, что он «перехитрил Смерть». Безумный математик, он был готов на что угодно. К великому несчастью, я не успел. Он задушил Иону в том подлеске. А после, решив избавиться от улик, швырнул бумажник в озеро, и тот, словно по мановению волшебной палочки, попал на крючок к Оскару…
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
