Книга Магнус Миллион и Спальня кошмаров - Жан-Филипп Арру-Виньо

Мы рискуем разочаровать читателя, но не можем этого не сказать: мир снов как две капли воды похож на тот мир, в котором мы живём.

Разница лишь в том (и Магнус скоро испытает это на собственной шкуре), что время здесь идёт по-другому. Сцены следуют друг за другом без всякой логики, как ускоренные и прыгающие кадры первых фильмов кинематографа.

– Счастливого пути, Магнус Миллион, – произнесла Алисия Оппенгейм.

И ничего не произошло. Вообще.

А чего ждал Магнус? Разноцветного салюта? Бездонной пучины, в которую его должно было засосать?

Бывают веселящие газы, от которых хочется безудержно хохотать, бывают газы, обладающие галлюциногенными свойствами и вызывающие в сознании странные и пугающие картины. А газ «Изумруд», даже если вдохнуть его в суперконцентрированном виде, может глубоко разочаровать тех, кто ищет сильных ощущений: можно с таким же успехом подышать воздухом из пустой бутылки – с запахом затхлой воды или лекарства.

Открыв глаза, Магнус обнаружил, что по-прежнему находится в лаборатории. Но вот что странно: он так же лежал в медицинском кресле, но в комнате больше никого не было, и он мог свободно шевелить руками и ногами. Резиновая маска с лица тоже исчезла, а вот стеклянных бутылей вокруг него, похоже, стало гораздо больше, и все они булькали кто во что горазд.

Магнус сел, потёр кулаками глаза. Ура, он свободен. Куда же подевались остальные?

– Мимси? Вацлав?

Он не услышал собственного голоса, но был убеждён, что позвал их.

– Мимси? Вацлав?

Неверными шагами Магнус двинулся к двери. Она, к счастью, была не заперта. Он осторожно приоткрыл её, но за дверью, как бывает, только когда спишь, оказался не коридор, а другой сон.

Комната, в которую он проскользнул, напоминала кабинет. Магнус не сразу узнал его. Мрачные кресла на лапах грифона, жёлтые обои, керамическая печка с закрученной трубой, ковры, приглушающие шаги.

Он знал, что ему нельзя здесь находиться. Если его поймают, ему несдобровать.

А между тем в комнате уже кто-то есть. Чей-то внушительный силуэт склонился над письменным столом и беспардонно роется в ящиках.

Это мальчишка с рыжими всклокоченными волосами, который дышит слишком тяжело и шумно для человека своего возраста.

Только во сне нам представляется возможность взглянуть на себя со стороны, словно один «я» играет на сцене, а другой за ним наблюдает. Магнус даже не удивился, будто не было ничего странного в том, что мальчик, разорявший ящики с бумагами отца в поисках чего-то очень важного, – это он сам.

– Магнус?

Магнус из сна подскочил, застигнутый на месте преступления незнакомкой, которая подошла откуда-то сбоку и с любопытством за ним наблюдала.

Незнакомка была молода, стройна, с рыжеватыми пятнами в светлых глазах.

– Мама?

Магнус сразу узнал её: эта женщина часто снилась ему, он всё время бежал за ней и никак не мог разглядеть её лица. Сны – это такой хрупкий мир. Вот бы на этот раз задержаться здесь, не просыпаясь!

– Ты изменился, – заметила мама, грустно оглядывая того, другого Магнуса. – Тебя хорошо кормят в интернате?

Голос у неё точь-в-точь как он себе представлял: мелодичный и плавный, укутывающий, будто объятия. Обращаясь к Магнусу, она перебирала пальцами жемчужные бусы, немного старомодные.

– Ты похудел. А может, возмужал, не знаю.

Магнусу, наоборот, казалось, что его двойник весит несколько тонн, ему было неловко за эту огромную тушу перед мамой, которая была такой юной, почти девушкой, в этом платье в бледно-голубой цветочек.

Почему она обращается к другому Магнусу, а не к нему? Он стоял в тёмном углу и не решался вмешаться, опасаясь, как бы сон не развеялся. Но ему мучительно хотелось оказаться на месте того, другого, чтобы наконец прикоснуться к ней и сказать, как сильно он скучает!

– Ты часто мне снишься? – Тот Магнус вдруг задал нелепый вопрос.

– Часто. Особенно когда тебе грустно.

– Правда? Я почти никогда не помню своих снов, – с сожалением сказал он. – А мне бы очень хотелось помнить. Кажется, от этого стало бы легче.

– Просто ты спишь не так, как другие.

– В тех снах, которые я помню, я зову тебя, но ты меня не слышишь. Я бегу за тобой, пытаюсь до тебя дотянуться, но будто… становлюсь невидимым. Это так обидно.

Его досада вызвала улыбку мамы.

– Видишь, возможно, некоторые сны лучше и не помнить, особенно те, что заставляют страдать. Но сейчас я здесь, правда? И я тебя слышу.

Другой Магнус вздохнул:

– Да, но теперь, когда мы наконец-то могли бы побыть вместе, у меня совсем нет времени: отец может войти в любую минуту, и я могу проснуться!

– Он знает, что ты у него в кабинете?

– Нет. Знаешь, он… он совершил ужасные вещи. Но я не могу рассказать тебе какие.

Мама склонила голову:

– Я знаю, что сделал твой отец. Я вижу, как плохо он спит по ночам и стонет во сне. Я знаю, что его мучает совесть.

«Совесть? – возмутился про себя настоящий Магнус. – Да отец думает только о деньгах!»

– Ты ошибаешься, – сказала мама, будто услышала его мысли. – Ты ещё ребёнок, Магнус. Взрослые – другие: порой, пережив сильное горе, они почти забывают про тот маленький огонёк, который горит у них внутри, но это не значит, что он гаснет навсегда. Если бы твой отец был таким бессердечным человеком, как ты говоришь, разве я смогла бы его полюбить?

Другой Магнус показал маме реестр компании «Миллион Добыча», который только что откопал в секретном ящике стола.

– Мимси Покет в опасности, – объяснил он. – Мне нужно разыскать сирот из интерната, иначе ужасные эксперименты начнут ставить и на ней. Но я тебе обещаю, что после всего этого…

– Ты всё сделаешь правильно, Магнус, я в этом не сомневаюсь. Я могу тебе помочь. В конце концов, мир снов – это в каком-то смысле мой дом.

– Ты знаешь, где находятся малыш Швоб и остальные? Ты их видела?

Она приложила палец к губам:

– У нас не так много времени, мой дорогой. Так что слушай внимательно. Я не знаю, где твои друзья, сфера сновидений огромна, но вот что могу тебе сказать. Войти в мир снов можно через три двери: дверь Страха, дверь Желаний и дверь Воспоминаний. Газ «Изумруд» открывает все три двери. Именно так твои друзья оказались заброшены в этот мир. Однако, когда открываются двери, и обратное тоже становится возможным: существа, которые раньше жили лишь во сне, теперь могут свободно проходить в реальность.