Теперь, когда две замечательные посмертные обители для Повелительницы красоты завершены – одна в Жюмьеже и другая в Лоше – война слишком сильно занимает Карла VII, чтобы он публично выказывал свою печаль по утраченной любви. К тому же у него есть Антуанетта. Два преданных друга Агнессы тоже оплакивают ее в душе, но жизнь продолжается и дела не ждут.
Глава 23
За минувшие двадцать лет Жак Кер упорным трудом и ловкостью создал огромную торговую империю. Он держит своих торговых агентов (а у него их целых три сотни!) во всех портах Европы и Востока, и к его флотилии торговых судов, ходящей под флагом Франции, везде относятся с почтительным уважением. Известность Жака в коммерческом мире может сравниться лишь со славой его друга Козимо де Медичи, который также начинал простым купцом и со временем стал могущественным правителем. О состоянии нашего героя ходят легенды. Недаром в Бурже говорят: «богат как Жак Кер». Слухи о несметных богатствах купца породили и другой миф: будто бы подковы его лошадей отлиты из чистого серебра, что добывается в его рудниках!
Огромный особняк, возводимый Жаком в его родном городе для себя и своей семьи, долженствует стать памятником, которому предназначено пережить хозяина и увековечить славу о нем в веках. Дом отражает многие аспекты как личности, так и самой жизни Кера: его восприятие культуры и эстетические предпочтения, его путешествия, находки и открытия, его любовь к природе, растениям и животным, его интерес к алхимии и его страсть к играм и всякого рода тайнам. Этот дом и правда полон разных секретов, которые таятся как в отдельных деталях, так и в общем декоре особняка.
Проект особняка уникален по планировке. В центре – большой внутренний двор. Восемь разных входных лестниц обеспечивают независимость отдельных частей дома. Над тремя из них высятся башенки. Доминантой всего комплекса выступает центральная башня. Жак всегда увлекался архитектурой и строительством, и возведение своего дома в Бурже оборачивается для него незабываемым опытом, приносящим и наслаждение в процессе строительства, и удовлетворение по его завершении. На протяжении всех четырех лет, пока строится дом, Жак подбирает мебель, ковры, гобелены и прочие вещи с обстоятельной тщательностью. А как же иначе? Ведь именно они придадут его детищу законченный и совершенный вид! Однако наибольшее удовольствие ему доставляет декоративная отделка здания.
Когда в Бурж приезжает Жан де Вилляж со своей женой Переттой, ее дядя не может устоять перед желанием показать им каждую деталь.
– Жан, мой дорогой племянник! И ты, Перетта, любимая моя племянница! Послушайте меня: я должен объяснить вам свою задумку. Вы заметили, что план здания неправильной формы? – спрашивает гостей Жак и, не давая им ответить, с воодушевлением продолжает: – Это потому, что он ограничен с одной стороны опоясывающей римской стеной, а с другой стороны – стенами других домов. Не кажется ли вам, что смешением разных стилей двух фасадов дома достигается замечательный общий эффект, а именно – гармония?
И Жан с Переттой вынуждены согласиться, хотя им лично план кажется странным. Парапетную стену особняка украшают три башни, одна из которых возведена с балюстрадой. Башни расположены на разном расстоянии друг от друга и к тому же разнятся формой и величиной. Другой фасад здания, выходящий на улицу, украшают две башни и пышный резной декор в стиле «пламенеющей» готики.
– А теперь подойдите сюда. Взгляните-ка вон туда, между башнями. Видите балкон с изысканной открытой балюстрадой? Там вырезан мой девиз: «Для отважного сердца нет преград». Как вы его находите?
При виде того, с каким наслаждением дядя расписывает им мельчайшие детали особняка, Жан и Перетта не могут сдержать улыбки.
Когда к молодой чете выходит Марсэ, Жан говорит ей:
– Дорогая тетушка, я долго отсутствовал в Бурже, разъезжая по делам дяди Жака, и даже вообразить себе не мог, как за это время преобразился ваш дом.
– И что вы о нем думаете, мой милый Жан?
– Должен сказать, он радует глаз и будоражит любопытство загадочностью декора.
А Перетта добавляет:
– Я заметила, что по обе стороны изящного балкона, смотрящего на улицу, в стене вырезаны два ложных проема, имитирующие наполовину раскрытые окна, и из каждого из них высовывается фигурка – одна мужская, другая женская. И позы у них такие, словно они со своих смотровых площадок ведут наблюдение за всем, что происходит вокруг. Какой необычный прием внешней отделки здания!
Жан бросает на жену суровый взгляд.
– Все в порядке, – хмыкает Марсэ. – Знаете, что говорят об этих фигурках люди? Они считают, что это ваши портреты! Признаюсь честно, я не в курсе, кто их придумал – ваш дядя или скульптор. Но я нахожу их очаровательными, да и люди отчасти правы: ведь вы оба ревностно блюдете дядины интересы и следите за тем, как я справляюсь со своим большим домашним хозяйством.
Марсэ заливается смехом, и Жан с Переттой с явным облегчением подхватывают его.
Неодинаковые по форме, высоте и ширине окна и двери характерны для всего здания, а высоко под потолками по стенам комнат бегут фризы с различными изречениями и девизами. Но если одни из них понятны и прозрачны, то смысл других туманен и трудно постижим. Жан де Вилляж – слишком разумный человек, чтобы, став в результате женитьбы членом семейства Кер, провоцировать в нем разногласия своим неуместным любопытством. И все же он не может удержаться и не спросить свою жену:
– Перетта, душенька! Почему твой дядя украшает свой дом множеством загадочных изречений и образов. Или он намеренно хочет внушить гостям, будто у него есть свои секреты и тайны. Ведь обычно человек, действительно имеющий тайны, всячески скрывает их, лишь бы их не разгадали другие люди. Может быть, для дяди это своеобразная игра?
Перетта любит мужа и не уступает ему, а может быть и самому дяде, в прозорливости:
– Должна тебе признаться, дорогой: я всегда подозревала, что дядя Жак состоит в каком-нибудь тайном обществе, а может быть, даже и не в одном. В нашем городе таких хватает! Да и ты мне рассказывал о разных сектах, о которых слышал во время своих поездок. Я и правда не знаю ответа на твой вопрос. И вынуждена с тобой согласиться: в жизни дяди есть что-то такое, о чем даже тетя Марсэ не склонна рассказывать. Но я искренне верю: во что бы дядюшка ни оказался вовлечен, он преследует благие цели.
Жан де Вилляж бросает на жену долгий взгляд.
– Да, я думаю, ты права. Я тоже допускаю, что он вовлечен во что-то такое, о чем нам не полагается знать. Если он сочтет нужным, он сам обо всем нам расскажет, – говорит Жан, и больше они с Переттой не поднимают этой темы.
Помимо странных изречений и резных деталей, повсюду в доме – на стенах и потолочных сводах, на капителях колонн, оконных рамах и обрамлениях дымоходов – можно увидеть писаные маслом, резные или лепные сердца, раковины и новый герб семейства Керов. И повсюду, снова и снова, повторяется девиз купца, в котором удачно обыграно его имя: «Для отважного сердца нет преград!» Слова девиза высечены в камне, вырезаны в дереве и даже инкрустированы на предметах меблировки. И племянник, и племянница Жака Кера знают: в эти слова он верит свято и безгранично – под стать благородным рыцарям. И пока они об этом рассуждают, Марсэ добавляет:
