— Понял, Сокол! — отозвался Котов, вжимаясь в камни. Осколки скрежетали и выли, отскакивая от камней вокруг него. — Боб, скорее! Долго копаетесь! Сейчас они пойдут в атаку. Ориентиры от Сокола принял?
— Мы готовы, Барс, — ответил спокойный голос Бори Крякина, от которого у командира тоже стало на душе немного спокойнее. — Ориентир принял, готов к выходу. Жду команду.
— Жди, — буркнул Котов, и тут же обстрел прекратился. — Внимание! — рявкнул он в коммуникатор и положил автомат на бруствер своего укрытия.
Это были не набранные и наспех обученные ополченцы, не добровольцы, подготовленные из всех желающих. Это были матерые наемники. И двигались они очень профессионально. Котов вздохнул. Если бы здесь он ставил людей Музафира, их бы смяли одним ударом. А теперь еще посмотрим, кто лучше умеет воевать. «Вы, ребята, — подумал он об атакующих, — расслабились, потому что не встречали серьезного противника. Это уже не игра».
— Всем! Я — Барс! Слушать меня! Огонь по малой!
И с позиции спецназовцев скучно и очень недружно затарахтели автоматы. Три и четыре человечка среди камней упали, прежде чем остальные бросились искать укрытия. Но пыл атаки не исчез. Зеленые фигурки умело делали перебежки попарно и упорно продвигались вперед с приличной скоростью. Вот уже восемьдесят метров. Еще двое свалились, не успев укрыться. Шестьдесят… Больше нельзя, еще минута — и спецназовцы окажутся в зоне досягаемости ручных гранат.
— Всем полный огонь! Боб, пошел! Огонь по пехоте!
Из ворот цеха вывернул на полном ходу БТР, развернулся носом к атакующим, и по камням ударил шквал огня из спаренного пулемета башни. 7,62-мм «ПКТ» и 14,5-мм «КПВТ» разносили в мелкий щебень бетонные плиты, рвали стальную арматуру. Пыль стояла столбом так, как будто по рядам атакующих пронесся страшный вихрь. Смертельного огня двух пулеметов почти в упор боевики не выдержали. Кто-то еще пытался спрятаться в найденных укрытиях, но большая часть бросилась назад и тут же валилась под пулями пулеметов. С позиции спецназовцев было хорошо видно, что пыльные камни постепенно забрызгиваются кровью террористов. Бойцы вели расчетливый прицельный огонь из автоматов, добивая тех, кто уходил от огня БТРа.
Пулеметы замолчали, и тут же заработал автоматический гранатомет на борту машины.
— Есть накрытие! — передал Алейников со своего наблюдательного пункта. Право десять две серии.
И снова заработал гранатомет, унося по крутой дуге смертоносные снаряды. Но тут заработала рация. Зимин кричал что-то по-арабски, слушал и снова кричал.
— Что там? — наклонился к переводчику Котов.
— Боевики прорвались с севера к беженцам!
— Мать вашу криворукую! — заорал Котов. — Скажи, пусть держатся. Идем на помощь.
— А здесь? — не понял лейтенант.
Котов только махнул рукой. Он снова стал выкрикивать команды по коммуникатору. БТР развернулся и, подминая здоровенные камни мощными колесами, попер напрямую в сторону подвалов, где прятались беженцы и где ополченцы Музафира не могли отбить атаку сепаратистов. Спецназовцы поднимались и перебежками уходили вправо. Со второго этажа поспешно спускался Алейников со снайперской винтовкой. Котов морщился и плевался от пыли. Что можно сделать, когда вместе с ним всего восемь бойцов? «Ну, ничего, — думал он со злостью, — вы еще не знаете, что такое российский спецназ». Подхватив за ремень «РПГ», командир побежал следом за своими бойцами. Отойдя метров на двадцать от северных ворот цеха, он положил тубу гранатомета на плечо и нажал спуск. Бронебойная граната прошила дерево ворот, а через секунду их вообще вынесло огненным шквалом.
Нырнув за угол разрушенного дома, Котов чувствовал, как дрожит и приплясывает под ногами земля, как сыплются на голову осколки кирпича и всякий мусор. В здании цеха рухнула крыша, продолжали рваться снаряды, полыхали бочки с горючим. А впереди снова заработали пулеметы бронетранспортера, который вели Леха Болтухин и Боря Крякин. Кто-то упал на Котова, прижав к земле, и тут же обоих накрыло волной жара и обломками камня.
— Все, мы последние, — прошептал в ухо командиру Алейников.
— Аккуратнее не можешь, — засмеялся Котов. — Нет в тебе чувства такта.
— Виноват, опыта не хватает, — со смехом ответил снайпер, поднимая и отряхивая свою винтовку.
Стрельба возобновилась в таком темпе, что, наверное, начали раскаляться стволы пулеметов и автоматов. А патронов совсем мало, подумал Котов, глядя, как диск солнца опускается все ниже и ниже. И надо ждать. Надо, чтобы «бандерлоги» втянулись в бой всеми силами, почувствовали, что вот-вот сомнут нас, и кинулись всей сворой. Рука сжимала спутниковый передатчик. Ну, наверное, пора.
Снаряд ударил в стену совсем рядом. Котов упал, закрывая телом аппарат.
— Товарищ полковник! Прошу помощи, прошу помощи! Ориентиры три — пять! Ориентиры три — пять!
— Понял, Барс! Ориентиры три — пять! — ответил незнакомый голос. — Готовность две минуты.
— Всем внимание! — закричал в коммуникатор Котов, срываясь на кашель от пыли. — Я — Барс, всем внимание! Две минуты до удара с воздуха! Две минуты до удара с воздуха. Отсчет пошел!
И он начал отсчитывать время по секундам. Бойцы отползали, выискивали низинки и уходили подальше от торчавших высоко ненадежных стен полуразрушенных зданий. И вот с шелестом с неба прошла дымная стрела. И тут же всех, кто лежал, стоял и сидел в радиусе сотен метров, подбросило вверх. Огненный шар вспучился там, где надвигалась толпа боевиков, где полз бронированный самодельный тягач, вооруженный автоматической пушкой, вторая стрела прочертила небо, и второй огненный шар поглотил все на сотню метров вокруг. Еще две ракеты накрыли позиции боевиков, все вокруг затянулось дымом и пылью. Стрельба прекратилась. Ничего не было видно… стрелять было не в кого.
— Сзади, командир! — закричал вдруг Алейников, и тут же его винтовка выстрелила несколько раз, почти не целясь.
Котов высунул голову и увидел Шалуба и двух боевиков за своей спиной. Один из них упал, раскинув руки, но второй и сам американский агент нырнули куда-то вниз.
Котов представил, что могут сделать два человека, если у них есть при себе что-то из современных смертельных изобретений человеческого гения. Даже пары фугасных гранат в замкнутом пространстве подвала хватит, чтобы убить половину беженцев, искалечить большую часть остальных. Это — лопнувшие барабанные перепонки, разорванные легкие, вены, внутренние органы. Это — навсегда ослепшие и оглохшие люди.
Перекинув автомат на шею, Котов вскочил на ноги и побежал к тому месту, где исчез Шалуб. Сорвав на бегу чеку с одной гранаты, а потом со второй, спецназовец бросил их туда, где только что видел боевиков. За грохотом взрывов он не расслышал шагов и хруста камня, но боковым зрением успел уловить движение. Боевик, бежавший вместе с Шалубом, упал, самого агента швырнуло взрывом на землю, но он тут же снова вскочил на ноги. Но тут коротко ударила автоматная очередь, и террорист повалился на бок. Котов оглянулся и увидел бегущего к нему Зимина. «Сумел-таки, — подумал он, — не зря вчера говорили об этом». Поднявшись, капитан подошел к раненому. Шалуб смотрел на него мутными глазами и шарил рукой по груди. Из угла рта текла струйка крови, заливая потную грязную шею.
