Наше путешествие по дюнам проходило по бездорожью. Только отдельные кучи угля и канистры из-под бензина отмечали наш путь. То здесь, то там мы видели предупреждающие надписи на трех языках – английском, африкаанс и немецком: «Выходить из машины и нагибаться запрещено!» Когда я спросил своих попутчиков о смысле этой надписи, они объяснили, что прямо под поверхностью песка в больших количествах лежат алмазы и их легко заметить, когда ветер сдувает с них песок. Естественно, их сбор и вывоз отсюда запрещен, хотя камни на местном рынке стоили не очень дорого. Они считались собственностью компании, которая выкупила все права на них. В этой безлюдной пустыне был разбит лагерь, но он стоял заброшенным. Мне объяснили, что англичане прикрыли часть германских алмазных разработок здесь, но не потому, что в этом районе мало алмазов, а потому, что только ограниченное их число можно продавать на мировых рынках, чтобы цены оставались на высоком уровне. Пара холмов, которые мы здесь увидели, оказалась песчаными кучами, оставшимися после извлечения из них алмазов в ходе просеивания. Нам также попались на глаза несколько загородок, полных сена. Животные в этой бесплодной глуши не могут сами найти ни единого стебелька.
Китовая база в Южной Атлантике
Нашей следующей целью была китовая бухта. Когда пароход зашел в гавань, я заметил в ней десять – двенадцать китобойных судов. Именно отсюда китобойные флотилии отправлялись в плавание по всей Южной Атлантике. Единственная железнодорожная ветка, имевшаяся в Юго-Западной Африке и ведущая в Виндхук, начиналась здесь. Большое число германских студентов покинули наш корабль в этой гавани, потому что каникулы уже заканчивались. Их семьи жили в Кейптауне или Йоханнесбурге, но студенты теперь возвращались в германское учебное заведение, расположенное в Виндхуке. Мы загрузили на борт руду и тюки с пенькой.
Около шести часов утра я услышал громкие всплески в воде возле нашего корабля. Взглянув через иллюминатор, я увидел акул длиной примерно по пять-шесть метров. Они играли в волнах и высоко выпрыгивали из воды. Пока я достал свою камеру, прозвучал корабельный свисток, означавший начало рабочего дня, и акулы исчезли. Во время путешествия мы часто видели акул, которые плыли параллельным курсом с нашим кораблем.
В городке Лобито, расположенном в африканских владениях Португалии, очень плодородной полоске земли, мы совершили экскурсию в джунгли. На заводе по добыче пальмового масла мы увидели, как из пальмовой скорлупы извлекают ядрышки, а затем из них выдавливается масло. Мякоть отправлялась в Европу для дальнейшей переработки. После мыса Верди мы подошли к мысу Пальмас. На Канарских островах меня принял капитан Бертрам, представитель «Люфтханзы». Он показал нам этот райский остров с постоянным климатом: сезонные колебания не превышают здесь 4 градусов – теплый воздух и океанские течения постоянно окружают этот волшебный клочок суши.
Путешествие от бухты Биссау до Саутгемптона проходило в условиях штормовой погоды. Мы прошли сквозь весенние шторма на пути к Антверпену, прибыв в Бремен при очень неблагоприятных погодных условиях. Один из членов моего экипажа встретил нас там, чтобы потом вместе вылететь в Берлин. Гитлер обнял меня, когда увидел вновь. Я доработал отснятые мной фильмы и показал их Гитлеру, которому они очень понравились. Демонстрация фильма длилась два часа, и я, должен прямо сказать, имел необычайный успех. Как и обещал, я вернулся в Берлин через два месяца. Африканское путешествие оставило в памяти незабываемые впечатления!
Гитлер отправляется в гости к королю Италии
Когда Гитлера пригласили посетить с официальным визитом короля Италии, метеорологический прогноз был не особенно благоприятным, поэтому он решил поехать специальным поездом. Мы полетели за ним следом на трех «Кондорах». В Риме я снял комнату в том же отеле, где останавливался и ранее, а именно в «Массими Дачелио». Еще будучи летным капитаном «Люфтханзы», я провел там сотни ночей, и моя дружба с его владельцем, герром Кизелем, жившим ранее в Баварии, продолжалась в течение многих лет. Сразу же после прибытия я отрапортовал Гитлеру, который остановился во дворце Квиринал, где в его распоряжение предоставили несколько комнат. После приветствия Гитлер сказал: «Только представь себе, Баур, мне, человеку века моторов, организовали встречу на железнодорожном вокзале (который достроили специально к приезду Гитлера и весь усыпали цветами) с участием допотопных динозавров (он имел в виду лошадей). Они привезли меня в Квиринал на допотопной колымаге. Когда я увидел, какое мне подали транспортное средство, я просто хотел утонуть в пыли, но что я мог поделать? Такова королевская традиция, и я должен придерживаться ее, хотя и не в восторге от этого». Прием, который устроили Гитлеру, был пышным и явно не совсем удачным. Во время военного парада, состоявшегося на следующий день, Гитлер большую часть времени разговаривал с Муссолини, уделяя королю ровно столько внимания, сколько требовали приличия. Гитлер часто подчеркивал, что он видит в короле камень преткновения и препятствие для Муссолини в осуществлении его планов. Парад фашистских организаций продемонстрировал достигнутые успехи.
Как летчика меня больше всего интересовали показательные выступления итальянских военно-воздушных сил. В Фурбаре были сооружены большие трибуны, способные вместить всех желающих, невзирая на чины и ранги. Перед зрителями простиралось открытое море. Авиашоу, включавшее в себя как одиночные номера, так и демонстрацию сложных композиций, выполняемых эскадрильей, произвело на меня очень хорошее впечатление. После того как на наземные цели с поразительной точностью сбросили маленькие бомбы, появились большие бомбардировщики. Они точно отбомбились по макетам городов. В заключение перед нами на якорь встали два грузовых судна, и их бомбили до тех пор, пока они не затонули. Прошел слух, что эти корабли потопили не бомбами, а с помощью мин, прикрепленных к их днищу, которые взорвались по сигналу с суши. Я не могу ничего сказать по поводу того, были ли эти неприятные слухи правдой, но в целом демонстрация возможностей военно-воздушных сил была очень впечатляющей.
