– Ничего. – Болезненно свело скулы. Уничтожил и не подавился.
– А ты ведь могла, могла прекратить это, сказать мне… Мол, не трогай! Себе же хуже. Почему ты не вступилась? В конце – концов, могла меня убить. Почему же нет?
– Я не имею права вмешиваться в политику и все ваши примочки. Даже то, что я создала свой народ, не сошло мне с рук… Мне запрещены подобные вещи.
– Ты так и не расскажешь, как ты стала Такой? Святейшей? – усмехнулся Джонатан, заранее зная ответ, – кто наложил на тебя все эти табу, что за древняя сущность? Или нет, НЛО? Не только вирус нашего общего друга Верна виноват в том, что ты можешь.
– Нет, не скажу. И не выдумывай. Это только моя история…
– Ты всё-таки не изменилась, все такая же принципиальная… Аж тошно! Вот если бы я был на твоём месте…
Я щелкнула пальцами. Он не договорил, упал на песок, забился в конвульсиях. У рта выступила пена, глаза налились кровью.
– Я же убью тебя и не моргну. – привстала, задумчиво выбираясь из складок. Вновь обнажила кожу, отдав тело во власть воздуха. Кого стыдиться?
Подошла к цветнику. Джонатан еле поднялся за спиной, сверля меня ненавидящим взглядом. Молчит.
Минут пять я вдыхала ароматы разнообразных цветков. А потом пробормотала:
– Когда я была человеком, у меня был за городом дом. И там каждую весну я устраивала сад. Каждый год новые клубеньки, семена и прочие… Я радовалась, рылась в земле и всё удивлялась, как в такой тесноте, на моих глазах расцветают они. Почему люди не могут жить, как цветы? Мирно, под строгим взором своей хозяйки? Разноликие, они питаются одним воздухом, одной водой…
Я сорвала розу, слегка уколов руку. Порез тут же зажил, а во рту зачесались дёсны. Появился некоторый странный привкус, что-то отделилось и я сплюнула нечто в ладошку втайне от Императора.
Это были зубы, нарощенные в доме Рионн. Их выявил вирус, как инородные тела, и уничтожил. Заместо вырастив свои.
Ровно семь штук.
Я выкинула их в сторону цветника, не нуждаясь в объяснениях.
– Уезжай. Дома тебя будет ждать тело, единственное бессмертное тело во всей Империи. Ты будешь красив, молод и не подвержен ни болезням, ни старости.
Император осел у ног, выдавив из себя:
– Ты никогда не даешь что-то взамен просто так…
Я прикрепила розу к его кимоно, пригладила её не спеша.
– Ты не тронешь мой народ никогда. Даже если они будут бельмом на глазу. Каждый месяц, как и прежде, ты будешь давать десять детей, плюс пять каждые пять лет.
– Я могу дать вам самых лучших!
– Самых лучших воспитывайте сами. Я принимаю лишь ущербных детей, которые ничего не увидят в твоём мире. Далее… ты извиняешься перед геммами за тот цирк, что устроил своими действиями. А по возвращению ты говоришь своему народу о новом Исходе. Я даю вам три месяца, чтобы осознать грехи. Этого достаточно, чтобы сократить потери до минимума.
Тишина.
– Ты чересчур жестока.
– А что ты хотел? Даже если ты откажешься от тела, я всё равно проведу чистку в ваших рядах, оставляя лучшее. Не беспокойся, я ограничусь двумя сотнями…
Надежда на его лице вызывает смех.
– …тысяч. – Заканчиваю я.
– Снова костры до небес, как в смутные Времена.
– Обрати это на благо себе, ничего страшного. Ты уже так делал.
Я приобняла его и поцеловала в губы.
В моём жесте не было ничего тёплого и нежного. Я просто передавала ему капельку яда, который парализует его тело через сутки и убьёт через двое. Это был единственный способ, как это ни смешно звучало – в этом обличье поцарапать или порезать себя невозможно.
– Твои губы сладки, Джульетта!
– А твои – отрава, Ромео…
Уходя, он обернулся.
– Я назовусь новым императором. Цахесом. Ирония судьбы. – Заметил сквозь полуулыбку он. – На память о фее, которая умела менять людей в лучшую сторону.
– Это была всего лишь иллюзия. И в книге, и в реальности. Через пару сотен лет ты возомнишь себя новым Богом и снова будешь строить козни.
– Это впереди. А пока я благодарен. – Он ехидно подмигнул. – Твоё сердце мне никогда не занять? Это вышел бы замечательный брак по…
– По расчёту. – Закончила за него я. В нем никогда не жили чувства ко мне. – До встречи через три месяца, Цахес.
– Сайонара, Ульяна!
Я вежливо улыбнулась и пробормотала:
– Прощай, Уильям…
Два выкидыша закончили свою беседу. Я так любила называть нас.
Мы действительно два выродка, изменившие человечество. Кто нам дал такое право, кто позволил уподобиться богам?
Это была я сама…
Я усмехнулась горько, вспоминая кремационные шахты. Жерла вулканов ещё помнят крики умирающих. На дне океанов мирно спят их кости.
И скоро к ним присоединятся новые. Я не дрогну в этот раз.
Мир меняется.
Не меняется лишь суровое правило – выживают сильнейшие. Чтобы сказал дедушка Дарвин, видя, как неумело я пользуюсь методом искусственного отбора?
Я отметаю страны и народы, оставляя презренную человеческую суть.
И за это я себя ненавижу.
***
Корабль Империи улетел. Растаял на горизонте. Я некоторое время нежным ветерком сидела на коленях императора и любовалась, как Цахес довольно жмурится, упиваясь свободой и возбуждением от ожидания.
Он действительно будет красив, как никогда. Идеален в собственном понимании.
Если бы я дала ему хоть немного ущербное тело, то ни к чему хорошему моё зазнайство не привело бы. Поэтому пусть радуется. И даст другим жить спокойно.
Неслышно открылась дверь во Внутренний двор, вошли Казари шерн Милош, Майя и Рионн.
Они молча сели около меня, а я ещё минут пять слепо улыбалась.
– Марко, здравствуй. – Я велела ему подняться с ног и подойти ко мне. Его лицо, изрезанное морщинами, было таким родным и близким… Коснулась его щеки, соленой от слёз, своими губами.
Так я возвращала ему украденные воспоминания.
Марк пошатнулся, словно внутри его сознания вспыхнула звезда, уничтожив всё то, чем он жил до этого. Он вспомнил все – и как впервые встретил меня, и как я убила и воскресила, превратив в гемму. Он и Святослав были первыми, кого я обратила.
И первыми, у кого я отняла воспоминания.
– Прости меня за мои слабости. – Горько пропела я на гарами, чтобы Рионн и Майя могли понять.
– Ничего, – вытер пот с лица Казари – Марко.
