Солнце опустилось к горизонту. Стены покоев рани горели оранжевыми отблесками. Я ожидала увидеть госпожу лежащей в кровати под несколькими одеялами и прячущейся от декабрьского холода, но застала ее расхаживающей туда-сюда у открытых окон. Длинный голубой халат был распахнут и струился позади, как вода в ручье. Заметно увеличившийся живот выдавался вперед. За прошедшее время рани стала даже красивее, ее фигура приобрела еще бóльшую округлость, а движения – мягкость.
– Сита! – воскликнула госпожа, как только увидела меня.
По тону, каким она произнесла мое имя, я сразу же поняла, что рани сожалеет о том, что отослала меня из Джханси.
– Ой, Сита!
Запахнув халат, она подошла ко мне. Сомкнув ладони в намасте, я поклонилась и коснулась ее ног.
– Великая честь вернуться и служить вам, Ваше Высочество.
На глазах рани выступили слезы. Я не ожидала увидеть рани плачущей, особенно из-за меня. Она взяла меня за руку и подвела к ложу. Затем, забравшись в кровать и укутавшись по грудь в одеяла, рани указала рукой на мягкий табурет подле ее ложа.
– Расскажи мне о своем отце, о бабушке и маленькой сестренке, – попросила рани, когда я села рядом с ней. – Как они поживают?
– Папа, бабушка и Ануджа живы и здоровы, все у них хорошо, Ваше Высочество.
Ее лицо просияло.
– Твоя сестра, должно быть, готовится к свадьбе?
– Да. Ваше Высочество были столь добры принять меня в дургаваси, и теперь я смогу собрать денег ей на приданое. Пока я гостила дома, папа нашел Анудже достойного жениха. Церемония обручения состоится в следующем месяце.
– Мне вообще не следовало отсылать тебя и других женщин. Мой лекарь оказался либо глупцом, либо его сбили с толку. Думаю, ты слышала, что никаких вестовых из Дели и в помине не было.
– Да. Джхалкари рассказала мне о том, что вам удалось выяснить.
– Ладно. Я выгнала лекаря, – сказала рани. – Теперь у меня новый врач… Бхагават. Его посоветовала мне Кахини. Она беседовала с новыми лекарями…
– Ваше Высочество считает, что это разумно? – вырвалось у меня.
Выражение лица рани изменилось. Теперь на нем читалось разочарование.
– Сита! Кахини росла при дворе. Наше детство проходило в одинаковых условиях. Никто, – рани сделала ударение на слове «никто», – лучше ее не знает, какой лекарь нужен рани.
Я, пристыженная, опустила голову.
Мы сидели и молчали. Рани взяла с прикроватного столика пачку писем.
– Передай их Гопалу, – приказала она. – Ступай к нему сразу же, как только выйдешь от меня.
– Слушаюсь, Ваше Высочество.
– И еще, Сита… Не бери на себя слишком много…
Меня отпустили. За дверями покоев рани я увидела Арджуна, который сменил одного из стражей. Мужчина приветливо улыбнулся мне.
– Я слышал, что вы вернулись.
Он вглядывался в мое лицо. Я знала, что должна что-то сказать о его книге.
– Много времени прошло, но Руми помог мне его скоротать, – сказала я.
– Вы ее прочли?
– Да.
– Что вам понравилось больше всего?
Я догадывалась, что Арджун задаст мне этот вопрос, поэтому заранее подготовила ответ:
– На последней странице кто-то записал свои любимые выражения? Это вы?
– Нет, я купил эту книгу в таком состоянии.
Одно из записанных в книге выражений неожиданно пришло мне на ум, и я процитировала его:
– Вчера я был умен и хотел изменить мир. Сегодня я мудр, поэтому меняюсь сам.
Не стоило так опрометчиво вести себя с рани. Теперь, пожалуй, она никогда меня не простит.
Арджун снова улыбнулся.
– Это одно из моих любимых выражений.
Пока мы говорили, я настолько приблизилась к мужчине, что могла бы коснуться его гладко выбритого лица. Опомнившись, я отступила на шаг.
– Не могли бы вы сказать, где найти Гопала-джи? Я должна передать ему кое-что. – И я показала ему письма рани. – Она предупредила, что дело срочное.
– Надо подняться по лестнице и дойти до самого конца коридора.
Когда я уже собралась уходить, Арджун спросил у меня:
– Вы сегодня вечером будете гулять во внутреннем дворике? Я хочу…
Я стояла в нерешительности.
– Я не могу принимать подарки. Как это будет выглядеть со стороны?
– О каких подарках вообще идет речь? – рассмеялся Арджун. – Я жду, что мне ответят услугой за услугу.
От удивления я раскрыла рот.
– Я познакомил вас с Руми, теперь ваша очередь познакомить меня со своим любимым поэтом, – сказал он.
Мое лицо залилось румянцем, потому что я вообразила себе совсем другое.
– Но вы не знаете английский…
– Почему вы так решили?
– Ну… А разве нет?
– Я знаю английский в достаточной мере, чтобы самому читать английскую поэзию.
Мне стало неловко.
– Почему вы мне раньше этого не сказали?
– Вы у меня не спрашивали.
Внезапно я почувствовала себя полной дурой. С какой стати Арджун не должен знать английский, ведь на этом языке разговаривают очень многие?
Когда я добралась до помещения, занимаемого Гопалом, слуга открыл передо мной дверь и сопроводил внутрь. Стены комнаты были обшиты панелями дорогого мангового дерева. В свете свешивающихся сверху масляных ламп все вокруг сверкало подобно только что вымытым женским волосам. Через каждые несколько шагов на вычурных пьедесталах стояли тяжелые бронзовые светильники. Масло в них тоже горело. Все стены от пола до потолка занимали уставленные книгами полки. В дальнем конце комнаты за письменным столом, сгорбившись, сидел Гопал. Он поднял голову и посмотрел на меня. Церемонно поклонившись, я сложила ладони в намасте, а затем протянула ему письма.
– Рани сказала, чтобы я срочно передала вам эти письма.
– Обычно этим занимается Кахини, – буркнул Гопал и посмотрел куда-то поверх моего плеча, словно я могла где-то спрятать от него Кахини. – Ты заняла ее место?
– Не думаю… Просто Кахини занята, вот Ее Высочество ко мне и обратилась, – высказала я предположение.
– Чем занята?
Гопал не сводил с меня подозрительного взгляда.
– Не знаю, – после небольшой паузы ответила я. – Меня это не интересует. Я доставила письма, как поручила мне рани. Есть ли что-нибудь для нее?
– Нет, – сердито промолвил Гопал.
Больше меня в покои рани не приглашали.
Спустя неделю пришла весть, что у рани начались схватки. Сундари отвела меня в сторону и спросила, что случилось между мной и госпожой.
