— Элли и Люси будут ужасно разочарованы, если мы не поедем.
— Элизабет; мы не можем притворяться, что ничего не случилось.
— Я знаю, Уилл.
— Я по-прежнему хочу вас, — шепнул он, наклоняясь к ней.
— Я… я тоже по-прежнему хочу вас, — произнесла она едва слышно.
Он хотел сказать ей, что любит ее, прижать к себе и всю ночь не отпускать от себя. Он хотел проснуться утром, не выпуская ее из объятий. Но это было невозможно.
Какое-то время он, не двигаясь, смотрел в ее зеленые глаза, в которых стояли слезы. Он утонул в их глубине. Меньше всего ему хотелось ехать, на этот чертов бал.
— Тогда нам пора готовиться к балу, — услышал он свой голос.
Она смахнула слезу и кивнула:
— Да.
Он медленно встал и протянул ей руку.
— Элизабет, — произнес он. Он должен сказать ей.
— Не надо, Уилл.
— Не надо что?
— Не надо ничего говорить. Я не в силах больше слышать об этом. Завтра мы поедем к леди Кантуэлл… и, может быть, этот ад закончится.
— Или только начнется, — прошептал он.
Элизабет смотрела на танцующих Элли и Люси, и ею овладело уныние. Ей не нужен был этот бал, она поехала из-за молодых женщин. Ее близкие подруги не выезжали, Уилл был в карточной комнате, и Элизабет чувствовала себя совершенно одинокой.
— Хотите потанцевать?
Элизабет обернулась и увидела Сомертона. Она так задумалась, что не услышала тихих шагов этого дьявола.
— Спасибо, нет, — честно сказала Элизабет.
— Это могло бы улучшить вам настроение.
Она всмотрелась в его лицо:
— Что вы хотите этим сказать?
— Я слышал разговоры. Сам я им не верю… — Он понизил голос до шепота.
Элизабет прижалась к колонне, у нее ослабли ноги. Он никак не мог знать… если только Уилл не поговорил с ним.
— Что именно вы слышали?
Он улыбнулся:
— Маленькая птичка сказала мне, что у вас есть брат.
— Какая птичка рассказала вам об этом?
— Та, которая не хочет, чтобы вам причинили боль. — Сомертон смотрел на танцующих. — Как и я.
— Я не верю вам, лорд Сомертон.
Он расплылся в улыбке:
— Я бы тоже не доверял мне. Но я в состоянии помочь вам и умею хранить секреты.
— Чем вы можете помочь мне? — тихо спросила она и тут же осмотрелась, не обратили ли на них внимание.
— Когда у вас день рождения?
— Мой день рождения? — удивилась она.
— Мне нужно знать, пусть приблизительно, месяц, когда вы были зачаты. Тогда я смогу узнать, где были ваши родители в это время. Я смогу узнать, был ли его отец в соответствующий отрезок времени в том же месте.
— О, в этом есть смысл. Я родилась 20 апреля 1791 года. И как говорила моя мать, в положенный срок.
— Где?
— В Кендале.
— Очень хорошо, — кивнул он. — Может быть, потанцуем?
— Нет, благодарю вас.
— Как хотите. Когда я что-нибудь узнаю, дам вам знать. — Сомертон отошел и исчез в толпе.
Какой странный человек, подумала она. Оглядев зал, она нашла глазами Уилла, который с хмурым видом шел к ней.
— Что хотел от вас Сомертон? — подойдя, спросил он.
— Вам это должно быть известно, — ответила Элизабет недовольным тоном. Ей не понравилось, что Уилл обратился к Сомертону, не посоветовавшись с ней.
— Откуда я могу это знать?
— Вы рассказали ему, что произошло. Он подходил ко мне, чтобы задать несколько вопросов, сказал, что, сможет помочь.
Уилл удивился и провел рукой по волосам.
— Элизабет, я ничего не говорил Сомертону.
— Откуда же он узнал? Я ему не говорила.
— Но вы говорили со своей подругой Софи.
Элизабет посмотрела на него и покачала головой:
— Они даже не знают друг друга. Может быть, леди Кантуэлл услышала что-то, когда мы с Софи обсуждали ситуацию, и рассказала Сомертону.
— Может быть, — протянул Уилл. — И что сказал Сомертон?
Элизабет передала ему содержание разговора.
— Как вы думаете, он сможет узнать что-нибудь?
Уилл пожал плечами:
— Представления не имею. Я считал, что вы знаете этого человека лучше, чем я.
— Мне известны скорее слухи, чем реальные вещи. Дженнетт уверяла, что Сомертон помог ей соединиться с ее мужем, правда, не сказала, каким образом.
— Тогда мы можем только ждать и надеяться. — Уилл протянул ей руку: — Потанцуем?
— Нам не следует танцевать сегодня. — Элизабет хотелось танцевать, но ее пугали возможные последствия, Уилл наклонился к ней, и она ощутила запах его мыла. В этот вечер знакомый аромат опьянял ее больше, чем всегда. Ей хотелось вдыхать его, раствориться в нем.
— Вы когда-нибудь хотели сделать то, что представлялось вам совершенно неприемлемым? — шепнул он.
Это случилось, когда она встретила Уилла.
— Очень хорошо, будем танцевать, пока вы не сказали чего-нибудь, о чем потом будете сожалеть.
— Я не сожалею ни об одном мгновении, проведенном с вами, сказал он ей на ухо, когда она взялась за подставленную им руку.
На секунду сердце ее остановилось. Ей хотелось спросить у него, что означают его слова, но она понимала, что делать этого нельзя. Пока они не будут уверены в том, что не являются родственниками, между ними ничего не должно происходить. И от этой мысли сердце ее наполнилось печалью.
Никогда еще ей не было так приятно находиться рядом с мужчиной, как сейчас с Уиллом. Танец начался, и все ее мысли сосредоточились на нем. Его карие глаза блестели в свете свечей, он улыбался ей. Элизабет по-прежнему хотела его.
— Вам не стоит так смотреть на меня, — шепнул он. Элизабет моргнула и отвела глаза.
— Прошу прощения?
— Вы смотрите на меня так, словно хотите съесть. Хотя я совсем не против, чтобы вы так смотрели на меня дома, здесь это выглядит несколько неподобающе. Не говоря уже о том, что это настраивает меня на определенный лад.
— О? — Она не верила своим ушам. — Уилл сделал ей замечание относительно ее манер. Должно быть, она перестаралась, обучая его.
Но как замечательно чувствовать себя в его объятиях. Даже через шелковые перчатки она ощущала тепло его рук. Если бы можно было снять перчатки и провести руками по его коже.
— Вы снова так смотрите, — шепнул он.
