Это было ужасно. Надо было как-то сделать так, чтобы старик перестал задавать вопросы. Так он в конце концов запутает ее, заставит проговориться. Нужно скорее вернуться к сценарию. Что, что еще она должна была ему сообщить? Одзава открыл рот, собираясь что-то произнести, но Джессика прикрыла его своей ладонью.
— Я ничего не знаю. Мы находимся здесь уже четыре дня. Они принесли мне кое-какую одежду, — она показала рукой на свои футболку и джинсы, — но я понятия не имею, как долго они собираются держать вас здесь. И меня тоже. Я тоже здесь взаперти. Я не могу вас отсюда вытащить, потому что у меня нет ключей от ваших наручников. Может быть, здесь и нашлось бы что-нибудь, что помогло бы вам бежать, но если за нами наблюдают извне, то обязательно заметят, как фонарик перемещается по всему помещению. — Она придвинулась к нему. — Послушайте, я ужасно боюсь. Я больше не верю ни одному слову Сато. Он может убить нас обоих, что бы ни произошло. Я ждала момента, когда можно будет попробовать спастись. У меня есть идея.
Ее черная дамская сумочка «Прада» лежала на полу, но ее не было видно. Джессика притянула ее за ремешок и щелкнула замочком. Потом достала мобильный телефон и показала его Одзава.
— Один из них забыл это здесь, — объяснила Джессика. — Не Сато, другой. Не знаю, как его зовут. Я собиралась звонить в полицию, но что я могу сказать? Я не знаю даже, где мы находимся. То есть я думаю, что мы на Порт-Айленде, но не уверена. А кроме того, полиция не сможет защитить меня от Сато. — Она опустила глаза. — Или от вас, если вы выберетесь отсюда живым. — Она снова на него посмотрела. — И вот что я придумала. Дайте мне номер телефона какого-нибудь человека, которому вы доверяете. Я поднесу телефон к вашему уху, и вы сможете поговорить. Расскажите им о Сато, о том, что происходит. Может, кто-то из ваших парней сможет нам помочь. Просто попросите их быть осторожными, а не то Сато все обнаружит.
— А ты? — мягко спросил Одзава.
— Что я?
— Чего ты хочешь? За свою помощь.
Джессика покачала головой.
— Ничего я не хочу, — вздохнула она. — Просто выбраться отсюда Я хочу выбраться отсюда живой. И надеюсь, что когда-нибудь вы сможете простить меня.
Она нажала кнопку, и экран мобильника ярко засветился в темноте.
— Итак? — спросила она.
23
Крис и Таро топтались под дождем около двери. Они ждали, когда выйдет Джессика.
Как и предполагал Крис, Одзава почти не из чего было выбирать. Этот человек был преступником, он не собирался звонить в полицию. Звонить родственникам он тоже не стал; происходящее не имело к ним никакого отношения. Нет, Одзава был якудза; он должен был позвонить своему ближайшему подручному.
Крис много читал о якудза. Они составляли интересную организацию. По мнению Криса, они во многом напоминали мафию. Каждая группировка, или куми, была строго замкнутой и четко структурированной. Низшее звено — тимпира, «раздолбай», которые не были еще полноправными членами группы, но выполняли всю грязную работу. Выше стояли рядовые члены организации, а над ними — такие, как Сато, руководители отдельных подразделений. Над ними находились куми-тё, главари небольших групп, входящих в состав большой группы, а над теми — настоящие шишки: заместители босса, советники разных мастей и, наконец, сам босс. Ойабун. Крестный отец. Большой Кахуна[32]. Вот кем был Синдзи Одзава. Таро был прав: согласно всей той информации, которую удалось раздобыть Крису, Одзава был выдающимся криминальным авторитетом.
Одзава мог позвонить своему сайко комон, старшему советнику; другого выбора у него не было. А позвонив, что мог он сказать? Здесь, считал Крис, количество вариантов было ограничено. В случае если Одзава поверит рассказу Джессики, он может сделать одно из двух: либо отдать приказ взять Сато, либо отдать приказ заплатить. Любой вариант устраивал Криса. Если Одзава прикажет схватить Сато, то и Сато, и всем его парням придется несладко. А уж этих-то мерзавцев Крису совсем не жалко. Ему нравилось рисовать в воображении картины пыток, которым их подвергнут перед тем, как убить. Особенно приятно было представлять себе мучения Сато и второго, Громилы: это было самое малое из того, чего заслуживали эти ублюдки. У Криса все еще зверски болел нос, желтовато-лиловый под алюминиевой шиной. Из носа продолжала сочиться гадость ржавого цвета. Разговаривая, он свистел, как Элмер Фадд…[33]
Итак, если бы Одзава послал банду по следам Сато, это было бы просто замечательно. Сато и Громила отправятся на тот свет, а старик по-прежнему будет в руках Криса. Но Крис был готов поспорить, что этот вариант будет отвергнут. Одзава был умен. Он не стал бы главарем организации якудза просто так. Зачем ему идти на риск и убивать Сато, прежде чем он сам окажется вне опасности? Если бы Крис был на месте Одзава, он бы приказал своему сайко комон заплатить — или, по крайней мере, притвориться, что готов заплатить, — а уж потом отправиться за Сато. Этот путь более безопасен. Но в то же время более драматичен. Крис представлял себе такую картину: все дело окончено, Одзава жив и здоров, созывает совещание руководства банды. В воображении Криса рисовался круглый стол, вокруг которого сидят гангстеры в темных очках с золотой оправой. Одзава прохаживается за их спинами с бейсбольной битой — как Роберт де Ниро в «Неприкасаемых» — и сообщает им, что знает, кто несет ответственность за его похищение. Замахивается битой и расплющивает голову Сато. А потом спрашивает невозмутимо: «У кого-нибудь есть вопросы?»
Если бы вина легла на Сато, а они втроем получили бы деньги, это было бы вполне достойным окончанием операции, как бы то ни было. Однако Крис полагал, что для того чтобы это кино оказалось достойным «Оскара», нужно сделать что-то с Джессикой. Возможно, Одзава и простит ее, учитывая ее «помощь» в его освобождении, но Крис не стал бы ручаться за это. Если этот тип — Вито Корлеоне, то да, конечно, но что, если он больше похож на Майкла? Такой возможности они должны избежать. Джессика должна исчезнуть до того, как Одзава будет освобожден, и при этом она должна исчезнуть таким образом, чтобы Одзава никогда не пытался ее отыскать. В противном случае он просто пошлет за ней своих парней, а когда они ее найдут, она расскажет им все. Об их плане. О Таро.
И о нем.
Пока Крис не придумал, как разыграть ее исчезновение, но работал над этим. Может, устроить западню? Пусть Одзава и все прочие думают, что она умерла. Это идея.
В любом случае, придя к этому, они перешли бы через мост. Первая задача заставить Одзава поверить, что за всем стоит Сато. Вторая задача заставить якудза заплатить.
А уж с деньгами все будет намного проще.
Крис начал, волноваться. Ему казалось, что он уже целый час ждет под дождем, наблюдая, как Таро играет с пальцем. С пальцем Криса. Таро привязал к нему крепкий шнурок и теперь дергал за веревочку и вращал ее. Наверное, этот гаденыш представлял себе, что укрощает Криса, воображал, будто он теперь главный. Крис не мешал ему. Если все выгорит с Одзава, какая разница, о чем думает Таро? Крис взглянул на часы и обнаружил, что Джессика разговаривает с Одзава всего двадцать минут.
