Хейд снова смахнула слезы.
— Он сказал, что Берти еще достаточно молодая и сможет вторично выйти замуж.
Эллора разразилась грязной бранью, и девушка невольно отшатнулась от решетки, отделявшей ее от соседней темницы. Наконец леди успокоилась и с некоторой укоризной, как показалось Хейд, проговорила:
— Но почему же ты не легла с ним?
Хейд в возмущении вскочила на ноги. Вплотную приблизившись к решетке, чтобы видеть лицо собеседницы, она закричала:
— Ты хотела бы, чтобы я и впрямь стала шлюхой?! Да я бы скорее приняла смерть!
— О, перестань! Пора тебе повзрослеть! — прокричала в ответ Эллора. — Я давно уже поняла, что жизнь не очень-то веселая штука. И нам часто приходится поступать вопреки своей воле. Да, нам приходится выполнять не слишком приятные обязанности.
— Ты считаешь, что насилие Найджела надо мной — всего лишь неприятная для меня обязанность?
— Совершенно верно, Хейд, Это спасло бы Солейберт от участи, подобной моей! — Грудь Эллоры бурно вздымалась. — И если бы ты действительно любила ее, то именно так и поступила бы.
— Вот что, Эллора, — Хейд пристально смотрела на собеседницу. — Поверь, я искренне сожалею о той боли, что моя мать причинила тебе. Воспоминания об этом постоянно вызывают у меня стыд. Но я не должна всю жизнь выплачивать долг за этот проступок, которого не совершала. Я очень люблю Солейберт, и выбор, сделанный мною, не противоречит ее интересам.
— Говоришь, не противоречит? — переспросила Эллора. — В таком случае ты ужасно глупа. Да и чего ты боялась? Найджел не наградил бы тебя младенцем. Его семя мертво.
Ошеломленная словами Эллоры, Хейд пробормотала:
— Но он сказал… Он сказал… Эллора громко рассмеялась:
— Я прекрасно знаю, что он говорит. Это льет бальзам на его душу. Думаешь, я слепа и не замечаю, что он укладывает в постель всех молоденьких служанок? Но ведь ни одна из них не оказалась в тягости за восемь лет. Именно поэтому я и не родила второго ребенка. Так что самое худшее, чего ты могла бы ожидать от него, — это потеря невинности. Но поверь, потеря невинности — не самое тяжкое бремя.
— Тебе ничего не известно о моем бремени, — проговорила Хейд в раздражении.
— А тебе — о моем! — крикнула Эллора, когда Хейд уже отошла от решетки.
Усевшись в углу своей темницы, Хейд горестно вздохнула. Ее угнетало чувство вины. Увы, какой бы выбор она ни сделала, в любом случае оказывалось, что она виновата.
Хейд не знала, сколько времени она просидела, тяжко вздыхая, но в какой-то момент ей вдруг почудилось, что она слышит чьи-то шаги. Приподнявшись, она прислушалась и теперь уже отчетливо услышала шаги, а затем — голоса Берти и Баррета.
Несколько мгновений спустя в двери звякнул ключ, и дверь распахнулась — перед Хейд стоял шериф с факелом в руке, а рядом с ним — Берти. В другой руке Баррет держал две небольшие жаровни, а Солейберт принесла с собой какой-то узелок. Хейд сразу же заметила, что глаза у сестры заплаканные и припухшие, хотя та и пыталась это скрыть.
— Добрый вечер, леди! — загремел Баррет. — Мы принесли вам провизию!
— Что все это значит? — послышался голос Эллоры. — Мне тоже нужна еда.
— Потерпите, я все вам принесу, леди Эллора, — ответил Баррет вполне миролюбиво. Он поставил жаровни на пол и указал на узел в руках Берти. — Вот, леди Хейд… Ведь вы, наверное, проголодались…
Хейд всхлипнула и бросилась к сестре, но та стояла словно изваяние.
— Берти, дорогая, что с тобой? — прошептала Хейд, заглядывая ей в лицо. — Берти, что же ты молчишь?
Солейберт вздохнула и пробормотала:
— Ах, какая же я дура. — Губы ее задрожали. — Как я могла вообразить хоть на минуту, что он вернется?
Тут Баррет вышел и направился к леди Эллоре. А Хейд привлекла сестру к себе и проговорила:
— Дорогая, я уверена, что Фаро вовсе не собирался покидать тебя. Просто так получилось… Что-то его задержало, когда он направлялся к тебе. Возможно, что задержавшие его люди обратятся к лорду Тристану и потребуют выкупа.
— Ах, всех, кого я люблю, у меня отнимают. — Берти отстранилась и всхлипнула, утирая слезы. Взяв свой узелок, она принялась развязывать его. Вытащив из узла одеяло, чистое платье и гребень, она внимательно посмотрела на сестру и, покосившись на зарешеченное оконце, шепотом сказала: — Король Вильгельм отказался удовлетворить просьбу лорда Тристана.
Хейд побледнела и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Берти же снова заговорила:
— Думаешь бежать, если тебя освободят? Хейд утвердительно кивнула:
— Да, бежать. В Шотландию, если удастся. Я не останусь в Гринли, не хочу все усложнять. Ведь теперь ясно, что король неблагосклонен к нам. А в Сикрест я ни за что не вернусь. — Немного помолчав, она продолжала: — Видишь ли, Берти, Найджел отправил меня сюда для того, чтобы…
— Я уже знаю, — перебила Солейберт. — Баррет мне все рассказал, хотя я давно уже кое-что подозревала…
— Мне жаль, Берти, — прошептала Хейд. — Я никогда не собиралась тебе лгать, а мои намерения…
— Я и об этом знаю, — вновь перебила Солейберт.
Она ласково улыбнулась сестре, и Хейд вздохнула с облегчением; она поняла, что Берти нисколько на нее не сердится.
— А лорд Тристан отправился в Лондон, — продолжала Берти. — И он твердо решил узнать, что случилось с Фаро. Но если он вернется без известий о нем, то я поеду вместе с тобой, Хейд. Я ни за что не останусь в Гринли и не выйду замуж за человека, которого не люблю, что бы ни приказал мне король Вильгельм. Мое сердце принадлежит Фаро, и оно всегда будет принадлежать ему. Дорогая, ты ведь меня понимаешь?
Глаза Хейд наполнились слезами, но она закивала:
— Да, Берти, конечно. Тогда решено. И нам с тобой надо побыстрее составить план, пока Тристан в отъезде. — Тут послышалось лязганье ключа. Баррет уже покидал леди Эллору, и Хейд поспешно добавила: — Пришли ко мне Минерву, хорошо?
Берти с вздохом покачала головой:
— Нет-нет, дорогая, Минерва подозревает, что ты хочешь бежать, и попытается тебе помешать. Мы должны составить план и держать его в тайне, пока не придет время действовать. Минерва же или отправится с нами, или мы ее оставим здесь.
Весьма удивленная неожиданной решимостью Берти, Хейд хотела возразить, однако не успела — дверь темницы распахнулась, и перед сестрами появился Баррет. Посмотрев на Хейд, шериф сказал:
— Миледи, завтра я принесу вам кое-какие вещи, а сейчас нам придется покинуть вас. Надеюсь, ночь вы как-нибудь выдержите.
Хейд взглянула на шерифа с некоторым удивлением. Ей прежде никогда не приходилось слышать, чтобы тюремщики заботились об удобстве своих пленников. «Что ж, тем лучше, — подумала она. — Возможно, кое-что из вещей, обещанных Барретом, пригодится нам с Берти в дороге».
