Мольбы пленницы нищенка оставляла без внимания, смотрела на нее как на пустое место. По-жабьи квакнув, она разлеглась возле костра и взялась досасывать остатки смрадной бурды из жбана.
Сильвия, покуда ее стражница отвлекалась то на одно, то на другое, сумела-таки перетереть веревки и лежала смирно, дожидаясь момента, когда тетка Тереса уснет. Такой момент должен был наступить вот-вот, синий нос тетки уже клонился книзу, а глаза слипались. Сильвия считала про себя секунды и боялась. Боялась, во-первых, что бандиты, за которыми пошли одноглазый и очкарик, явятся раньше, чем Тересу сморит сон. А во-вторых, что огонь перекинется на стены хижины. Захмелевшая дура уже не следила за ним, он горел сам по себе.
Сколько времени прошло в томительном ожидании, Сильвия точно не знала. Как только увидела, что тетка, выронив жбан с недопитым самогоном, свалилась на бок, сказала себе: миг освобождения настал! Сдирая ногти, размотала путы и кинулась вон из хижины. Сделала это столь порывисто, очертя голову, что ненароком зацепила торчавший из костра сук. Тот сияющим зигзагом прочертил воздух, упал под стеной, и свершилось то, что должно было свершиться. Сухая солома затрещала, и огонь охватил ее сразу всю. Животный страх выгнал Сильвию наружу, заставил отбежать под покров свежей зелени. Оттуда она смотрела, как неукротимый шквал разрушает хижину. В сердце шевельнулось чувство христианского сострадания к бедной пьянице, оставшейся беспомощно лежать в адовом пекле. Но Сильвия никак не могла ей помочь и предпочла пуститься наутек.
– Если бы вы подождали хотя бы минуту-другую, то встретились бы с нами, – с досадой проговорил дон Ольмос. – Мы как раз спешили к вам на выручку и выбежали на поляну, когда хижина еще горела.
– Я не верила, что вы так быстро меня найдете, – ответила Сильвия, точно извиняясь, – а вот дружки тетки Тересы могли снова меня схватить, и это пугало сильнее всего.
– Я вполне оправдываю ваши действия, – сказал Максимов. – Но где вы скрывались потом?
– Где придется. Ночевала в брошенных крестьянских домах, среди развалин, нашла там дырявый плащ, укрывалась им по ночам… и всюду мне мерещились эти страшные люди: одноглазый, очкарик, Диего… Я голодала, пила тухлую воду из гнилых колодцев и очень хотела вернуться к вам, сюда… но ведь и бандиты могли поджидать меня здесь. Устроили бы на подходах к дому засаду… Но все же я не выдержала и пришла. Мне ничего другого не оставалось. Иначе я бы умерла…
– Как же вы все это вытерпели? – изумилась Анита. – Без еды, без тепла… Ночи в марте еще холодные. Вам надо было немедленно бежать к нам. Или к сеньору Лопесу.
– К жандармам? – Сильвия с перепугу вскочила с постели. – Не говорите мне о них. Они посадят меня в тюрьму!
– За что?!
– Как за что? Я убила человека. Та нищая, она же сгорела заживо, потому что я по оплошности подожгла хижину…
– Ах, вот что вас тревожит! Среди нас есть юрист, он развеет ваши опасения.
– Вам не о чем волноваться, сеньорита, – заверил дон Ольмос. – Вы подожгли хижину непредумышленно, произошел всего-навсего несчастный случай. На трупе не обнаружено следов насилия, а то, что эта отщепенка напилась до такой степени, что не нашла в себе сил выбраться из горящей хижины, так кого же в этом винить? Любой суд вас оправдает. Но до суда и не дойдет.
– Почему?
– Потому что погибшая действовала заодно с бандой, представляющей опасность для общества. Ваша жизнь висела на волоске. Даже если бы вы намеренно убили эту алкоголичку, присяжные в один голос заявили бы, что это была самозащита. Полагаю, сеньор Лопес при всей своей тупости не станет поднимать шума. Если что, я подскажу ему, что надо делать.
– Спасибо! – с искренней признательностью прошептала Сильвия. – Получается, я и в самом деле напрасно боялась…
– Тем не менее ваши преследователи все еще на свободе, – напомнил Максимов. – После того как вы вторично сбежали от них, они, должно быть, рвут и мечут. Необходимо принять все меры предосторожности. Пока ничего не происходило, мы расслабились, оставляли открытыми окна, не думали о возможном нападении… И вынужден признать, что все мои предыдущие охранные меры были недостаточными. Ничего, я этим займусь! Не пожалею времени, пожертвую несколькими днями, но превращу наш дом в неприступный форт. Вы мне поможете? – обратился он к дону Ольмосу.
– Всенепременно, – ответил тот. – В условиях, когда против нас выступают сущие дьяволы, которых не в состоянии поймать целое жандармское подразделение, я считаю целесообразным согласиться с вами, по возможности обезопасить дом и лишь после этого продолжать подземные работы. Иначе мы рискуем быть перебитыми еще до того, как доберемся до серебра.
– Все ли с этим согласны?
– Все, – от имени Кончиты и Сильвии поддержала мужчин Анита. – Вы рассуждаете разумно.
– А еще, – продолжал воодушевленный всеобщим одобрением Максимов, – я предлагаю…
Вероятно, он предложил бы что-то весьма ценное, но его прервал донесшийся с улицы стук калитки. Все вскочили с мест, инстинктивно потянулись к оружию.
Мгновение спустя сгустившиеся за окном сумерки прорезала яркая молния – это сработала вспышка фотографической камеры. И вслед за этим наступившую в доме тишь разорвал надрывный трезвон дверного звонка.
Глава девятая
Серебряная лихорадка
Гость званый, но вместе с тем неожиданный. – Задушевная беседа. – Анита демонстрирует искусство вранья. – Истинный дипломат. – Максимов предается воспоминаниям. – Меры предосторожности, отнюдь не выглядящие излишними. – Пропавшая жила. – Неприятные симптомы. – Несколько слов о любви. – Крамольное сочинение. – Тоннель разветвляется. – Дон Ольмос остается без связи. – Свершилось!
Сильвия снова сжалась, как от удара плетью.
– Кто это? – прошептала она, в ужасе глядя на полутемное окно. – Кто пришел?
– А вот мы сейчас посмотрим! – Максимов залихватски перекинул револьвер из одной руки в другую. – Ольмос, вы со мной?
– Вы еще спрашиваете!
И как охотники, идущие в азарте на хищного зверя, они кинулись в прихожую. Анита только и успела крикнуть им вслед:
– Будьте осторожны!
Кто бы ее слушал…
Звон прозвучал снова – уже настойчивее. В тесном предбаннике дома Максимов навел мушку «Дрейзе» на дверь и почти беззвучно скомандовал Ольмосу:
– Станьте за мной. Если меня убьют, палите в проем немедля, бейте на поражение. Надеюсь, вашу машинку не заклинит?
– Не заклинит, не бойтесь, – процедил Ольмос сквозь зубы и высунул дуло своего револьвера из-за плеча Максимова.
– Открываем!
Скрипнул замок, завизжал выдвигаемый из пробоя засов, и дверь распахнулась. Максимов ожидал увидеть перед собой вооруженное отродье, готовое ворваться в дом и перестрелять всех обитателей. Но увидел респектабельного господина в бурнусе и цилиндре. За его спиной, правда, маячили двое исполинов в юнкерской форме, но никаких враждебных намерений они не проявляли.
