дать ответы на некоторые вопросы о твоем будущем, так почему же ты все еще находишь способ противостоять мне?
— Потому что это делается со мной, как будто у меня нет выбора в этом вопросе, Данте. Я вообще ничего не контролирую.
Он вздыхает и отпускает мое запястье, раздраженно проводя руками по своим волосам.
— Ты носишь моего ребенка, Кэт. Когда ты забеременела, это изменило наши жизни, и теперь от этого никуда не деться.
Я знаю, что в его словах есть смысл. Данте не тот парень, с которым можно завести ребенка и рассчитывать на счастливое раздельное совместное воспитание. Семья для него — это все, и он ни за что не позволил бы своему ребенку жить где — либо, кроме как под защитой своего особняка. И я знаю, что это самое безопасное место для сына или дочери главы "Коза Ностры", но все равно больно осознавать, что моя судьба решена.
— А как насчет всего остального? Как твоя жена, я остаюсь здесь пленницей? Никогда не смогу уйти?
— Нет, как моя жена, ты будешь хозяйкой этого дома. Ты сможешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится…
— Я буду? — я прерываю его, внезапно воодушевленный перспективой некоторой свободы.
— В пределах разумного, Кэт, — говорит он строгим и командным голосом. — Мне все равно нужно будет знать, куда ты направляешься, и с тобой всегда будет охрана.
Я хмуро смотрю на него, и он прищуривает глаза, прежде чем добавить:
— Для твоей безопасности, а не потому, что я думаю, что ты сбежишь.
— Как ты можешь быть так уверен, что я не сбегу? — шепчу я, не в силах противостоять вызову.
Он делает шаг вперед, пока его тело не прижимается ко мне.
— Потому что ты бы никогда не оставила нашего ребенка. И если ты когда — нибудь попытаешься уехать с нашим ребенком, ты знаешь, что я бы превратил эту землю в пепел, чтобы вернуть вас обоих ко мне.
Жар разгорается под моей кожей. Его собственничество — красный флаг для меня, по крайней мере, так и должно быть, так почему же это заставляет меня чувствовать себя такой могущественной и защищенной? Почему мысль о принадлежности этому мужчине заставляет меня чувствовать себя в большей безопасности, чем когда — либо в моей жизни? Не говоря уже о огне в его глазах, когда он говорит подобные вещи, вызывает у меня желание обхватить ногами его талию.
— Это твоя идея предложения? — вместо этого я спрашиваю.
— Вроде того, — говорит он со злой усмешкой.
Я втягиваю нижнюю губу в рот, глядя в его темные глаза. Он проводит рукой по моему боку, пока не достигает подола моего топа:
— Что это, черт возьми, такое, котенок?
Я смотрю вниз на свою новую ночную рубашку.
— Пижама?
Он выгибает бровь:
— Откуда ты их взял?
— Эм, тот бутик, на который у тебя есть кредитная линия. Джоуи помогла мне. Я собиралась спросить тебя, могу ли я их купить, но ты был занят, и мне нужно было.
— Меня не волнует, что ты потратила деньги, Кэт, — рычит он, лаская меня по щеке. — Ты можешь потратить все, что тебе нужно. Я собирался посоветовать тебе купить новую одежду, но меня волнует, что ты купила это чудовище.
Я смотрю на безобидную одежду. Она из мягкого матового белого хлопка с едва заметным рисунком в виде сердечка. Вряд ли это чудовище.
— Они закрывают слишком большую часть твоего прекрасного тела, и я никогда не хочу видеть их снова.
О. Они действительно покрывают все, кроме моих рук, ног и головы.
— Ну, они также предназначены для того, чтобы сидеть в кабинете, смотреть телевизор или ходить на завтрак по утрам, — говорю я, пожимая плечами. — И они мне вроде как нравятся
Он теребит подол, пока его взгляд скользит по моему телу:
— Полагаю, от них может быть какая — то польза, но они не для моей постели, — он начинает стягивать топ через мою голову.
— Я собиралась посмотреть телевизор с Джоуи, — слабо протестую я, даже когда поднимаю руки в знак согласия.
— Макс и Джоуи смотрят фильм. Она не будет возражать.
— Меня так легко заменить, — говорю я с преувеличенным вздохом.
Он стягивает с меня топ и бросает его на кровать, прежде чем прижаться губами к моему уху:
— Не мне, котенок.
Его теплые руки скользят по моей спине, пока не опускаются под пояс моих брюк. Когда его пальцы касаются моей голой задницы, он поднимает голову и выгибает бровь, глядя на меня:
— Без трусиков?
— Они мне не нужны с пижамой, — бормочу я, когда жар приливает к моим щекам.
Низкое рычание вырывается из его горла, когда он осыпает поцелуями мою шею, натягивая штаны на бедра:
— Мой непослушный маленький котенок.
Когда мягкий хлопок ложится лужицей у моих ног, Данте поднимает меня, обхватывает ногами за талию и несет к комоду, прежде чем усадить на него. Он просовывает руку между моих бедер, проводит пальцем по моим складочкам и заставляет меня тихо стонать.
— Всегда такая влажная для меня, — шипит он сквозь стиснутые зубы.
Я провожу ладонью по его твердому члену, который натягивается на молнию брюк от костюма:
— Для меня всегда так тяжело.
— Хм. Всегда, — рычит он, его губы скользят по моей коже, прежде чем он достигает моей груди и втягивает сосок в свой горячий рот, щелкая языком по твердому пику, когда он засовывает два пальца в мою киску.
— Господи, Данте, — выдыхаю я, когда влажный жар разливается между моих бедер. Я возлюсь с его ремнем и молнией, расстегивая их, пока не могу проникнуть внутрь и взять в руки его напряженный член. Обхватываю пальцами его толстый ствол, сжимаю, и он чертыхается, загибая пальцы внутри меня и заставляя мои бедра дрожать. Обвивая руками его шею, я наклоняю бедра, пока его твердая длина не прижимается к моей киске.
Он хватает меня за волосы с корнем, оттягивая мою голову назад, пока мое горло полностью не обнажается перед ним. Моя спина выгибается, когда он проводит зубами по моей чувствительной коже, вводя кончик своего
