Книга Данте - Сэди Кинкейд

Одной рукой обнимая меня за талию, он удерживает меня на месте, мучительно близко к нему, но все еще слишком далеко.

— Данте, пожалуйста, — стону я, пытаясь сдвинуть бедра и заставить его скользнуть глубже в меня.

— Скажи мне, что хочешь выйти за меня замуж, Кэт. Скажи это, и я отдам тебе свой член.

— Перестань быть мудаком.

— Скажи мне, — он продвигается немного дальше, и мои стены сжимают его, прежде чем он снова выходит.

Я вцепляюсь ему в спину. Моя киска пульсирует, и мое ядро сжимается от потребности быть заполненным им.

— Я думала, у меня не было выбора в этом вопросе, — напоминаю я ему.

— Ты не понимаешь, котенок, но я все равно хочу услышать это от тебя. Всего несколько слов, и я наполню твою маленькую тугую киску.

— Нет, — выдавливаю я слово. — Просто трахни меня. Пожалуйста.

Он проводит носом по моему горлу, глубоко вдыхая.

— Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу погрузиться в тебя, Кэт, но я не сделаю этого, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать.

Я обхватываю его ногами, погружая пятки в мышцы его задницы, но он остается удручающе стойким. Мои ногти царапают твердые мышцы его спины. Моя кожа горит, а боль между бедер такая сильная, что я едва могу ясно мыслить — и, конечно, это единственное объяснение словам, которые срываются с моих губ.

— Да, я хочу жениться на тебе.

— Хорошая девочка, — рычит он, покачивая бедрами, и полностью погружается в меня, заполняя меня по самую рукоятку.

Поток воздуха наполняет мои легкие, когда удовольствие и облегчение разливаются по моему телу.

— О, это так приятно, — громко стону я.

— Ты не представляешь, как сильно мне нравится тот факт, что я могу держать тебя в узде с помощью секса, Кэт, — он мрачно смеется.

— Ты этого не делаешь, — хнычу я.

— Да, делаю. Поскольку ты так чертовски изголодалась по моему члену, котенок, ты сделаешь все ради обещания того, что я буду внутри тебя.

— Ты дьявол, и я ненавижу тебя, — тяжело дыша, я притягиваю его ближе.

— Я знаю, vita mia. (перевод: моя жизнь)

Я хочу спросить его, что он только что сказал, но он накрывает мои губы своими, и его язык скользит в мой рот, заглушая мой вопрос поцелуем, таким страстным и огненным, что у меня почти перехватывает дыхание.

Глава 33

Кэт

Джоуи красит ногти на ногах, когда я захожу в кабинет.

— Привет.

— Привет, — отвечаю я, садясь на диван рядом с ней, беру бутылочку лака для ногтей, которым она пользуется, и рассматриваю этикетку. Вишневая бомба. Я улыбаюсь. Она определенно похожа на вишневую бомбу, в то время как я больше предпочитаю бледно — розовую или нежно — карамельную. Хотя иногда я бы и сама хотела быть вишневой бомбой.

— Ты хочешь, чтобы я накрасила и тебе? Ты знаешь, что пройдет совсем немного времени, и ты не сможешь дотянуться до пальцев ног?

Я потираю рукой свой увеличивающийся живот:

— Кажется, я по — настоящему растолстею, — я хихикаю. — Особенно потому, что каждое утро мне хочется блинчиков и вафель.

— Блинчики и вафли? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне с выражением притворного ужаса на лице. — Девочка, ты будешь размером с дом, — она смеется еще громче, возвращаясь к покраске ногтей. — Я уверена, что мой брат все еще будет смотреть на тебя с этим дурацким влюбленным выражением на лице, — говорит она, прежде чем издать притворный рвотный звук.

— У него не тот взгляд, — настаиваю я, потому что никогда его не видела. Она сосредотачивается на пальцах ног, поэтому я продолжаю говорить. — Ну, в любом случае, он вроде как застрял со мной сейчас, даже если я стану размером с дом.

— Хм.

Я делаю глубокий вдох, с трудом веря словам, которые вот — вот слетят с моих губ.

— Потому что мы собираемся пожениться.

— О, наконец — то он рассказал тебе об этом, — говорит она.

— Что ты имеешь в виду? Не хочешь ли ты сказать, что он пригласил меня?

— Сказал. Спросил. То же самое.

— За исключением того, что это не так, — настаиваю я. — Как давно ты знаешь?

— Хм. Может быть, несколько недель. С тех пор, как он сказал нашему отцу, что ты беременна. Как только он узнал… — она замолкает.

— Как только он узнал, что? Почему я всегда кажусь последним человеком, который хоть что — то понимает?

— Он сказал Данте, что должен жениться на тебе или убить тебя, — она произносит это так небрежно, как будто это совершенно обычная вещь, которую можно сказать и сделать.

— Он что?

Она тихо вздыхает, прежде чем повернуться и посмотреть на меня:

— Наш папа вроде как гигантский засранец. Не беспокойся об этом. Данте сделал мудрый выбор, верно?

— Значит, все это время он взвешивал эти два варианта? — огрызаюсь я, недоверчиво качая головой.

Она издевается:

— Он всегда собирался жениться на тебе, потому что никогда бы не поступил по — другому.

Я складываю руки на груди и хмуро смотрю на нее:

— Ну что ж, разве я не счастливчик?

— Кэт, моя семья ненормальная. Они занимаются таким дерьмом. Такие женщины, как мы, — граждане второго сорта. Мы не имеем права голоса в нашей собственной жизни.

Я хмурюсь еще сильнее. Я не хочу этого ни для себя, ни для Джоуи. Я определенно не хочу этого для своего ребенка.

— Чем скорее ты к этому привыкнешь, тем легче тебе будет все.

Она возвращается к своим ногтям на ногах, и я хмурюсь, чувствуя, что ковер снова выдернули из — под меня. Этим утром я хотела выйти замуж за Данте. Даже притом, что он признал, что у меня не было выбора, я могла видеть способ построить с ним какую — то жизнь. Но не больше.

Я крадусь по коридору к офису Данте, проскакиваю мимо вооруженного охранника и открываю дверь, прежде чем он успевает отреагировать. Я думаю, он ждал нашего