class="v">«О ты, с кем встречи я все время жажду,
Я очень опасаюсь: быть беде,
На суше я скитаюсь, ты — в воде.
Порой кричу я с берега крутого,
И ты не слышишь горестного зова.
И мусульманин истый свой намаз
В день сотворяет пять, не боле раз.
А любящий подруге, что желанна,
Молитву сотворяет постоянно.
Для тех, кто встречи с нетерпеньем ждет,
Мгновенье длится долее, чем год.
Лишь ты — мой свет, и, если мы в разлуке,
Предела нет моей тоске и муке.
Мне счастье быть с тобой наедине,
Но в день лишь рез ты даришь счастье мне.
А мне с тобою сладостно свиданье,
Как людям золото на содержанье.
И хоть ты — дочь воды, я — сын земли,
Жить не могу я от тебя вдали.
Но я зову, а ты в болоте где-то,
Не слыша зова, не даешь ответа.
Искать тебя? Но в том и горя суть,
Что мне закрыт в твою стихию путь.
И нет гонца, чтоб мог к тебе отсюда
Прийти сказать, как без тебя мне худо!»
И вот, чтоб воду в ступе не толочь,
Хомяк придумал, как беде помочь:
«Найдем бечевку длинную и туго
Концами лапы мы скрепим друг друга.
Бечевкою сумеем как-никак
В любое время дать друг другу знак.
С тобою мы деяньем этим смелым
Соединим себя, как душу с телом!»
Лягушка все ж, боясь попасть впросак,
Подумала, мол, что-то здесь не так.
Не вышло б худа от такой затеи...
Но сердце наше разума сильнее.
И туже, чем любовь и все слова,
Связала их друг с другом бечева.
...Испортил дело сокол, что однажды
Высоко пролетал и крови жаждал.
Он, увидав поживу свысока,
В когтях под небо поднял хомяка.
И на веревке в мир, что ей неведом,
За ним взлетела и лягушка следом.
И люди удивлялись: «Вот дела,
Ловить лягушек стали сокола!»
Взлетая ввысь, лягушка сокрушалась
О том, что с хомяком она связалась.
Ведь хоть и родственны их были души,
Она жила в воде, а он — на суше.
И повторю я вновь в который раз:
Друзей ищите, что достойны вас!
Рассказ о султане Махмуде Газнавиде и о том, как он стал сообщником ночных воров
Средь ночи тайно свой покинув кров,
Султан увидел скопище воров.
«Кто ты, скажи и поклянись Кораном!»
Ответил шах: «И я живу обманом!»
«Ну что ж, садись, и пусть расскажет всяк,
В каком из всех ремесел он мастак.
От каждого услышать мы б хотели,
Чем будет он полезем в нашем деле?»
Сказал один: «О дети потаскух,
Мое богатство — Это чуткий с дух.
К примеру, если где собака лает,
Ее никто, как я, не понимает!»
Сказал другой: «О сборище бродяг,
Мои глаза — ценнейшее из благ.
Того смогу узнать и днем, и ночью,
Кого хоть раз увижу я воочью!»
Промолвил третий: «Мой талант в руках,
Которыми снабдил меня Аллах.
По милости господней от природы
Я — мастер на подкопы и проходы».
Четвертый так ответил на вопрос:
«Талант мой и богатство — чуткий нос.
Маджнун всегда по запаху земли
Догадывался, где прошла Лейли,
А я по запаху, когда случится,
Определю, где золото хранится!»
Промолвил пятый: «Мне от бога дан
Великий дар забрасывать аркан.
Хоть на уступ стены, хоть на луну
Заброшу петлю и узлом стяну».
«А ты, пришелец,— вопросили шаха,—
Чем одарен по милости Аллаха?»
«Мое богатство тайно, и оно
Все в бороде моей заключено.
Преступнику одно ее движенье
Прощенье дарит и освобожденье.
Могу я лишь движеньем бороды
Спасти из вас любого от беды!»
«Не надо ворам, нам, иной опоры,
Будь нашим вожаком!» — сказали воры.
Они, избрав главою пришлеца,
Пошли к стенам султанского дворца.
Залаяла собака, и тотчас
Услышал первый вор: «Султан средь вас!»
Но в этот миг арканщик несравненный
Аркан забросил и полез на стену,
Чтобы ее потом за ним вослед
Перемахнули все, избегнув бед.
И обладатель обоняния, бдящий,
В земле учуял Злата дух манящий.
А мастер на подкопы внутрь проник,
И разорен султанский был тайник.
И жемчуга и злато казнокрады
Все унесли, своей добыче рады.
Но тут султан отбился от своих
Нечаянных сообщников ночных,
Запомнив точно всех воров прозванья,
Обличье их и место обитанья.
Он во дворец вернулся и чуть свет
Созвал своих везиров на совет.
А страже приказал,
