концов?..
Но я не слушал.
Отодвинув — вежливо — Патрицию с прохода, я стремительно ворвался в её кабинет и распахнул шкаф.
Аквариума не было.
— ПАТРИЦИЯ! Где Фонци?
— И незачем так орать. Я и в первый раз всё прекрасно слышала.
— ГДЕ ОН?..
Нет, я не нервничал. Зачем?.. Просто видел, как от кожи Зебрины поднимаются струйки дыма, а очертания её фигуры начинают подозрительно клубиться, приобретая волшебный золотой блеск.
— Патриция. Скажи пожалуйста: ГДЕ ФОНЦИ?
— Я выпустила его погулять.
— КУДА?..
— В свой садик.
Я облегчённо выдохнул. А потом рванул ручку маленькой дверки в глубине комнаты, одновременно доставая из кармана куртки пергамент, с таким трудом отвоёванный у Денницы.
— Фонци! — я оглядел девственно пустую дорожку, лавочку и два цветочных горшка. — Фонци, дружище, где ты?..
Услышав негромкое журчание, я пулей бросился в том направлении.
Фонтан! И как я мог о нём забыть…
Узнав меня, губка радостно затрепыхал всеми ста пятьюдесятью лапками. Осторожно вынув его из воды, я расстелил пергамент прямо на тропинке, и водрузил на него Фонци.
Ну… Настал момент истины.
Нет, не было никаких молний. Письмена не вспыхивали, умирая, кровавым пламенем… Они просто исчезали.
Фонци ползал по строчкам, издавая довольное ням-ням-ням… и оставляя слегка влажный след на чистом, как небо в погожий день, листе.
Выбегая из домика, я на ходу вручил пергамент Зебрине. Та уже перестала клубиться и дымиться, и удивлённо рассматривала свои руки, поворачивая их так и эдак.
Патриция стояла рядом, нетерпеливо постукивая по дорожке носком туфельки.
Удача — самая коварная из моих девушек.
Оставлять вот так, один на один, непримиримых красоток…
— Приятно было пообщаться, девочки, но мне пора, — прокричал я на бегу. — Надеюсь, вы подружитесь. В любом случае, для меня было честью быть знакомым с вами обеими.
На этой жизнеутверждающей ноте я вскочил на моноколесо и как псих ненормальный, понёсся к башне Искусств.
Задница уже наполовину утонул в горизонте, и мне оставалось надеяться лишь на чудо.
Глава 23
Когда я завис над верхней площадкой башни Искусств, от Задницы остался лишь крошечный кусочек. Сверкая как бриллиант, он становился всё меньше, тоньше…
Ну что ж. Сейчас, или никогда.
Если выгорит — сегодня я гуляю.
Нет, не так. Сегодня МЫ гуляем. Я приглашу всех своих девушек, всех, с кем успел познакомиться в Сан-Инферно, и закачу такую пьянку, что её будут вспоминать ещё лет сто.
А если нет…
Ну, на нет — и суда нет.
Эти мысли пронеслись в моей голове вихрем, пока организм настраивался на то, чтобы перестать быть Максом.
Я почувствовал, как увеличивается голова, как вытягиваются челюсти и заостряются зубы, как удлиняется позвоночник, а из него вырастают острые и твёрдые, как алмаз, шипы…
А потом распахнул крылья и спикировал вниз.
Защитное поле я проткнул, как мыльный пузырь. Оно тихо лопнуло, и… рассыпалось радужными брызгами. А я приземлился в центре круглой площадки, окруженной амфитеатром заполненных под завязку трибун.
Я не стал реветь, высоко задрав голову, как раненый динозавр. Не стал поднимать ветер крыльями. А просто наклонил голову к самой земле и выпустил длинный язык пламени.
Как паяльной лампой, повёл я головой вдоль трибун…
Нет, я вовсе не маньяк. Я был уверен, что это безопасно.
Ну… Был почти уверен. На девяносто девять и девять десятых процента…
Ведь здесь состоится магический поединок, так? А значит, зрители ДОЛЖНЫ быть защищены от любого магического воздействия…
Я не ошибся.
Струя пламени, которую я изверг, красиво разбилась о прозрачный магический щит, окружающий площадку — или лучше назвать её ареной?..
С трибун раздался дружный восхищенный вздох.
Я победно усмехнулся и… Превратился в самого себя.
Это и был мой план.
Не люблю хвастаться, но получилось просто, серьёзно и убедительно.
Я что хочу сказать: вряд ли кто-то из соискателей может проделать аналогичный трюк. И если мне не засчитают победу автоматически…
Когда я поклонился, публика разразилась аплодисментами.
Послав общий воздушный поцелуй, я широко улыбнулся.
Ну, вот и всё.
Неразрешимая, казалось бы, проблема обернулась несложной задачкой на психологию.
Первое впечатление. Зачастую, оно решает всё: не зря говорят, что встречают по одёжке.
А если, вдобавок, эта одёжка размера эдак пятисотого и покрыта чешуёй…
Заметив, как на арену вышел Карбункул, я успокоился и встал прямо, опустив руки по швам.
Сейчас он объявит, что победу присуждают мне…
— Браво, господин Безумный. Какое впечатляющее появление, — ну? Что я говорил?.. — Рад, что вы не опоздали, и мы наконец-то можем начинать.
Я почувствовал, как моя улыбка становится несколько натянутой.
— Э… Начинать?
— Вы же за этим прибыли в Башню Искусств, не так ли? — Карбункул обвёл взглядом трибуны. — Столько народу! Никогда ещё борьба за должность Верховного мага не вызывала такого интереса у широких слоёв населения. К нам прибыли гости даже из других измерений!
Я вгляделся в тот сектор, на который с гордостью указывал Карбункул, и… окаменел. Превратился в соляной столб. В кусок пластиковой взрывчатки, которую забыли в морозилке, сделав совершенно бесполезной.
Первым, кого я увидел, был мой дед Литопс Каменнокрыл. В чёрном бархатном камзоле, в треуголке с серебряным позументом, он сидел, величаво опираясь на трость. Повязки на глазу больше не было. Вместо неё из-под век сверкал его настоящий адамантиевый глаз.
Рядом с дедом, небрежно помахивая веером, восседала моя бабка, герцогиня Шторм. Такие же белые, как у деда, волосы уложены в высокую причёску, платье настолько жесткое, что его, скорее, не надели, а возвели вокруг бабули, как бастион.
Я поискал глазами Кассандру, и… Да. Разумеется, она была здесь. Новая леди Шторм пренебрегла этикетом, предписывающим дамам благородного происхождения носить платья.
Наряд Кэсси состоял из чёрного кожаного костюма, из-под воротника и манжет вырывались водопады белых кружев…
Она мне подмигнула.
Дальше описывать каждого в отдельности не имеет смысла.
Здесь были все: король Золтан с небольшой свитой, в которую входили мой брат Захария и сестрица Зара.
Чета Коломбо — изящный наряд доньи Карлотты уравновешивался строгой тройкой дона и своеобычным серым плащом Луки Брази.
Лолита ради такого случая тоже была в платье — рядом с ней невозмутимо восседали Одиссей, Энди и ещё с десяток горгонид, среди которых я с удивлением узнал братьев Лолы с Оранжевого моря…
Клуб «Чистилище» присутствовал в полном составе.
Ещё один ряд занимали драконы, во главе с Рупертом.
Пока мой взгляд перебегал с одного лица на другое, сердце колотилось всё сильнее, а в ушах шумело всё громче.
Весь город был здесь.
Демон Силантий, краб Ролло… Над трибунами, словно стайка бабочек-переростков, кружили крылокоши во главе с Труффальдино.
В конце концов, лица слились в сплошное цветное яркое пятно, из которого, как на старинной фотографии, проявился жесткий профиль Зиновия Золотова.
Отец, одетый в простую кожаную куртку и джинсы, сидел рядом с Князем Драконьего двора, и сначала я его даже не заметил — на фоне великолепных, разряженных в пух и прах родственников.
Но увидев, уже не мог отвести взгляд.
Лицо отца было неподвижно. Он ни с кем не разговаривал, ни на кого не смотрел — казалось, он пребывает в каком-то своём, невидимом мире.
Но словно что-то почувствовав, он очнулся и посмотрел прямо на меня.
—…Безумный?
— А? Что?..
Я был, как в тумане.
Карбункул нетерпеливо пошевелил длинным хрящеватым носом.
— Я спросил: вы готовы к поединкам?
Я молчал.
— Господин Безумный, — вновь обратился ко мне Карбункул. — Вы должны решить прямо сейчас: участвуете, или берёте самоотвод?
А ТАК БЫЛО МОЖНО?.. — хотелось заорать мне.
Почему НИКТО не сказал, что я мог взять самоотвод?
Я ещё раз обвёл взглядом ждущие, напряженные лица на трибунах. Бабуля Шторм сжала губы в белую линию — представляю, какого физического напряжения ей стоило покинуть Цитадель и переместиться в другое измерение… И всё это за тем, чтобы посмотреть, как внук красиво
