богатства, при этом совсем не стараясь скрыть злорадства.
«Где же ты Хани? Надеюсь, ты не пострадала ментально, как я», — внутри себя я мысленно заплакала ручьем, упала коленями на песок у моря и начала кричать во все горло.
— Все в порядке?
«Нет».
— Да, госпожа Мин.
— Ой, что вы? Вы можете говорить со мной на панмале и… звать просто Хваён.
Мин Хваён отвернулась к пруду, скрывая появившейся румянец.
— Тогда ты тоже зови меня Мирэ и говори на панмале. У меня совсем нет намерений тебя сковывать.
Девушка удивленно посмотрела сначала на меня, а потом, что-то вспомнив — с грустью на пруд.
«Разве она такой была в главе с Чхильсоком? Что произошло или не произошло за это время?»
В воде отражались наши насыщенно розовый и бледно-лимонный чогори, сливаясь в одно большое пятно на фоне убывающей луны и растущей неподалеку мэйхуа, которая зимой уже расцветет с прекрасными алыми цветами.
— Ты когда-нибудь хотела изменить судьбу, госп… Мирэ онни?
— Бывало, — без сомнения и каких-либо лишних мыслей я призналась.
От моего ответа Хваён слегка расслабилась, но не продолжила дальше разговор. Без ожидания реакции мне захотелось рассказать, раскрыть частицу своей жизни Хваён, чувствуя все на подсознательном уровне или проще говоря, читая воздух.
— На самом деле у меня есть сестра-двойняшка. Мы часто ссорились, но в итоге быстро мирились. Я думала, что смогу быть с ней навсегда, увидеть её свадьбу, детей, но… — Слеза покатилась по щеке, а голос начал, как обычно, дрожать при грустных воспоминаниях. — Одним днем я… мы пошли гулять, и я шла, разговаривала с ней, и мы слушали музыку из одних наушников, пока… пока мы переходили дорогу на зеленый свет, то в нашу сторону мчалась машина с бешенной скоростью. Я не заметила ее, в то время как сестра быстро среагировала и оттолкнула меня. Последнее, что я видела, это разбитый дисплей с кровью, на котором отображались последнее смс от мамы и виджет плеера с песней «Let me down slowly». Когда я проснулась, то узнала, что сестра попала в кому. Прошло уже пять лет, а она все ещё спит. Я так жалею, что не заметила всё первой, что заставила её пойти со мной, что многое не сказала, не извинилась толком за всё… Я вправду сожалею, что не попала под машину. Она бы сейчас сидела со мной и ругала меня за глупость, — я с трудом закончила предложение и заплакала навзрыд.
Вряд ли Хваён могла полноценно понять мой рассказ, но она ничего не сказала и обняла за плечи. До тех пор, пока я не успокоилась, она продолжала держать меня и хлопать слегка по спине.
— Благодарю, Хваён. — успокоившись, я произнесла.
— Не надо благодарить, я понимаю, как это переживать за родных. Совсем недавно мой старший брат начал хворать, и никто из врачей не может ему помочь. Почему же так?
— Правда? — Я вытерла последние слезы платком, что предложила Хваён и стала ее расспрашивать: — Может, мы с госпожой поможем. Если не наука, то божества помогут.
Было заметно как Хваён взвешивала все за и против, но все-таки она приняла решение.
— Бинсу, мой второй брат. Неделю назад он стал странно себя чувствовать. Сперва перестал много есть, появилась слабость и бессонница, дальше возник сильный кашель, который не лечится любыми травяными настойками и пилюлями. Сейчас он лежит без сил в постели и изредка кашляет кровью, проснувшись. Пульс скачет как бешенная лошадь, а глаза как у мертвеца.
«Точно наш клиент!»
— Послушай, Хваён, тут такое дело… — Я все еще размышляла, сколько правды ей раскрыть. Главная героиня посмотрела на меня почти что безжизненно в ожидании ответа.
«Разве я могу ей лгать?»
Взяв ладонь Хваён, я выдала всю правду:
— На самом деле нас прислала сюда богиня, чтобы помочь вашей семье. Если ты, действительно, считаешь, что это не вылечить по-обычному, то мы с шаманкой Сон готовы помочь тебе всем, чем сможем.
Хваён переваривала услышанную информацию, нервно сминая губы.
— Брат в последнее время часто в бреду что-то или точнее кого-то упоминает. То ли Сучжон, то ли Сочжон… Меня это пугает.
— Упоминает имя, значит…
«Парень сходит с ума и упоминает чье-то имя?»
— У него была возлюбленная?
Хваён отрицательно помотала головой.
«Зацепка или нет?»
— Слова словами, но нужно осмотреть твоего брата. Есть такая возможность?
— Да, — шепнула Хваён. — Бинсу лежит в другой пристройке, куда воспрещено входить не членам семьи. Но так как вы будете со мной, то сможете войти.
— Отлично. Осталось найти шаманку Сон…
— Мирэ, Мирэ! — С восторженным видом к нам подбежала Хани. — Я знаю, что нам делать.
— Похоже, я тоже.
Хани посмотрела на Хваён. Спустя секунду осознания она поклонилась и представилась:
— Приветствую госпожу Мин Хваён, меня зовут…
— Госпожа Сон Хани, я знаю. — Она улыбнулась.
— Вы знаете, что мы должны помочь…
— Мою брату. Да, мы только что чуть не начали вас искать. Пойдемте.
Хваён поднялась и повела нас к пристройке брата.
— И давно она знает наши имена?
— Если подумать, то её ответ звучал так, как будто члены семьи знали нас заранее.
— Вот же какой рояль в кустах. Неужели рассказала Опщин?
— Может быть.
Мы старались шептать тише, но судя по поведению Хваён, она задумалась о своём и не обращала внимание даже на камни, об которые спотыкалась по пути.
— Куда ты убежала?
— Я… прости. Я пошла за Камбом. Мне удалось её успокоить и разузнать, что старший сын генерала Мин заболел неизлечимой болезнью. Сразу опережаю вопрос. Она узнала это от своего дяди — Намгу Самгона — одного из лучших врачей в столице. В общем, симптомы есть, но они не лечатся. Даже супердорогим женьшенем или тысячелетней травяной настойкой Мамгука.
— Тысячелетняя настойка? Такая разве существует в Корее или в Китае?
— Сколько живу, не видела, а тут это как привилегия богатых. Не суть. Даже не знаю, верить или нет, но Камбом дополнила рассказ, что недавно услышала кое-что мерзкое…
*Шесть дней назад*
— Хм, этот цвет мне не идет же? Дорогому не нравятся такие насыщенные цвета.
— Ха-ха, рассмешила. Твой муженек будет любить теперь всё в тебя, даже эту отвратительную помаду, он же теперь при-во-ро-жён.
— Эй! — Девушка ударила подругу. — Даже если и так, то это секрет, Дэён-а.
— Поняла-поняла, Сэчжон-а. Только смогу ли я долго молчать, что ты дала ему выпить зелье со своей кровью оттуда в эти дни. Ой, как я могу молчать? Вот бы мне кто-нибудь подарил шпильку с большим розовым камнем.
— Хорошо-хорошо, куплю я тебе.
— Ох,
