и увидел, как отставной инспектор Ашвин Чопра ловко пробирается через вечернюю толпу туристов.
– Отличный наряд, Чопра, – язвительно заметил Бомбертон. – За кого вы себя выдаете? Гарри Гудини?
Чопра осмотрел свой костюм.
Он был одет в белоснежную, без единой складочки курту паджаму и черный жилет на пуговицах. Волосы он спрятал под серую каракулевую шапку-астраханку. Глаза скрывали очки в черной оправе.
Чопра немало потрудился над своим внешним видом. Чтобы реализовать план, требовался правильный образ. Тут нужно было действовать новыми методами, которые ему пришлось освоить, когда он стал частным детективом. Несмотря на то, что поначалу он использовал их с неохотой, он поклялся себе, что будет делать все возможное во имя правосудия. И если для этого иногда требовалось унизить себя переодеванием, что ж, так тому и быть. В конце концов, разве Бэзил Рэтбоун в роли Шерлока Холмса не прибегал к маскировке во время расследований? Так, в «Паучихе» при помощи тюрбана и ламповой сажи он преобразился в отставного сикхского военного по имени Раджни Сингх, чтобы заманить в сети известную «фам фаталь».
Чопра оценивающе посмотрел на усилия самого англичанина.
Белый смокинг с двубортным жилетом и красным кушаком-камербандом, который с трудом сдерживал обширный живот Бомбертона. Красный галстук-бабочка. Шляпа излюбленного фасона Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери, скрывающая лысину. Монокль.
– Неплохо, – скрепя сердце согласился он, подумав про себя: «Где, интересно, Бомбертону удалось раздобыть свой наряд?»
– Напомните, кого я должен изображать?
– Лорда Корнуоллиса, – заявил Чопра, в то время как Бомбертон пытался ослабить галстук.
– Лорда? Вы хотите меня оскорбить? Я, к несчастью, знаком со многими пэрами королевства и должен вам доложить, Чопра, что они способны только разводить канитель по вопросам цен на рыбу за поглощением обильных трапез в Палате лордов. И вообще, от этого мартышкиного костюмчика у меня по всему телу зуд.
Чопра посмотрел на часы.
– Нам пора. И запомните: вам нужно все время оставаться в образе.
– Есть, капитан, – проворчал Бомбертон, наградив своего коллегу мрачным взглядом.
* * *
Сердито размахивая хоботом в разные стороны и возбужденно хлопая ушами, Ганеша мерил шагами кузов грузовика. Прамод Кондвилкар всем своим грузным телом развернулся на переднем сиденье, чтобы посмотреть сквозь железную решетку, отделяющую кабину от задней части.
– Зря твой хозяин не заплатил мне, – угрюмо сказал он слоненку. – Тогда можно было бы обойтись без этой ненужной суеты.
Он покачал головой.
– И всегда найдется один такой! Зачем выставлять всех в черном свете, пытаясь сойти за честного? Кем он себя возомнил? Думает, он раджа Харишчандра[35]?
Водитель в знак согласия кивнул и резко дернул руль влево, так что грузовик занесло на повороте и он едва не сбил нагруженную доверху сахарным тростником тележку.
– А теперь мне придется поступить против своей воли, – продолжил Кондвилкар. – Ты пойми, я не виноват. У нас просто недостаточно клеток для слонов.
Он снова покачал головой.
– Я знаю, что ты ни слова не понимаешь из того, что я тебе говорю, но я тебе честно скажу: тебе уготована встреча с Создателем. Для таких строптивцев, как ты, у меня есть яма с негашеной известью. Не беспокойся, ты там будешь не один. Подобралась целая компания. Бешеные быки, упрямые верблюды, негодные для дела мулы, бывшие цирковые медведи и, конечно, слоны. Много слонов.
Водитель усмехнулся и посмотрел на Ганешу в зеркало заднего вида. Слоненок остановился и замер как вкопанный, сосредоточившись на Кондвилкаре.
– Как будто он все слышит, – сказал водитель.
– Слышать-то он слышит, это наверняка, – заявил Кондвилкар. – Но не понимает. Ничего они не понимают. Пока в последнюю секунду земля не начинает уходить из-под ног, и тут они соображают, что настал конец. Жаль, что и говорить. Но правительство выделяет мне так мало средств на содержание этих тварей. А если тратить их на клетки, с чем я останусь? Ведь мне тоже нужно кушать, так ведь?
– Нам всем нужно кушать, – кивнул с философским видом водитель.
Кондвилкар заерзал и полез в задний карман, откуда извлек помятую жестянку. Забрав из нее щепоть табака, он резко забил его себе в ноздри. Затем глубоко забрал носом воздух, откинул голову и закрыл глаза.
– Эхх!
Водитель взглянул на своего начальника и снова перевел глаза на дорогу.
Они оставили позади запруженные улицы Сахара и теперь ехали через Махакальские пещеры. Это был бедный район – чуть дальше по дороге начинались окраинные трущобы.
Водитель – его звали Намдев – знал дорогу к известковой яме. Он не раз там бывал. Она находилась в недостроенном здании в заброшенной строительной зоне. Такие развалины много где портили своим видом городской пейзаж, служа печальным напоминанием о надеждах алчных застройщиков, которые стали жертвами собственных амбиций или не смогли задобрить чиновников из градостроительного управления необходимыми взятками.
На зеркале висела гирлянда из сладких лаймов и чили – талисман на счастье. Намдев отбивал пальцами на руле мелодию из нового болливудского блокбастера.
За спиной напевающего себе под нос водителя через железную решетку, отделяющую кабину от кузова, змеей просочилась серая петля. Резким броском Ганеша обвил тощую шею шофера хоботом и дернул что было сил.
Эффект был ошеломляющим.
Намдев в ужасе завопил и отпустил руль, его руки взметнулись к горлу, ноги судорожно задергались. Он случайно задел педаль газа, и грузовик рванул вперед, выделывая зигзаги поперек дороги. Пешеходы и животные бросились врассыпную. У нищего калеки на тележке откуда ни возьмись выросли ноги, и он кинулся наутек. Два привязанных козла заблеяли в ужасе, разорвали веревки и врезались в ручную тележку, нагруженную кипами хлопка. Макака, грызущая гнилое манго на обочине дороги, бросила помятый плод в несущийся навстречу грузовик и с яростным воем взлетела на вершину лаймового дерева.
Грузовик протаранил пирамиду из соломенных корзин и кучу гнилой растительности в половину человеческого роста, стремительно пролетел над бетонной сливной трубой, сделав несколько кульбитов, и врезался в одинокую кирпичную стену, единственный сохранившийся фрагмент старинного жилища.
Перевернувшись, он проехал несколько метров и остановился наконец в брызгах искр. Из дна торчали осколки кирпичей из разрушенной стены.
На долгое мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только легким треском, но затем ворона, которую так бесцеремонно вынудили покинуть мусорную кучу, хлопая крыльями, приземлилась на выхлопную трубу грузовика и принялась бешено долбить клювом по задней правой шине.
Через несколько секунд задние дверцы грузовика, бессильно повисшие на петлях, распахнулись, и показался кончик хобота.
Борясь с дрожью в нетвердых ногах, Ганеша постоял немного, моргая при свете вечерних фонарей. Потом он резко тряхнул головой из стороны в сторону, словно пытаясь ее очистить.
Наконец, слегка оправившись от пережитого, он резвой трусцой отправился вдоль дороги.
Вслед из кабины перевернутого грузовика раздавался хор стонов – там остались лежать Кондвилкар и Намдев в неуклюжем нагромождении расшибленных и покореженных конечностей.
«Все золото мира»
Голубь осторожно приковылял поближе, его маленькие глазки жадно
