бушевавших в душе эмоций. А вот принц Генрих был на диво спокоен, когда заговорил:
— Отправка двух новых линкоров и трех сильнейших броненосцев дали бы временный перевес над русским флотом, и то до осени — у них готовиться войти в строй новый дредноут. Однако следует помнить, Вилли — такая эскадра сильно озадачила бы англичан, и вряд ли они ее выпустили из Адриатики. Шансы на успех чрезвычайно низки…
— Но хоть что-то надо было попытаться сделать, любой риск стоил такого прорыва даже трех кораблей из пяти!
— Не думаю — у турок очень мало угля, даже на «Гебен» не хватало. Сама по себе посылка австрийской эскадры, без нанесения поражения Сербии, не принесла бы перелома в ситуации. А с вступлением в войну Болгарии, и прибытия в эту страну русских дивизий, нужно собрать уже большую армию, и думаю, не одну. Но даже если нам удастся это сделать, то царь уже не отдаст нам победу над сербами — его корабли в Константинополе, и войска никогда уже не уйдут из Босфора, — принц Генрих пожал плечами и внимательно посмотрел на старшего брат, которого хорошо знал с детства.
— Ты сказал, что мы проиграли эту войну, но, тем не менее, не произнес, что нужно просить мира.
— Я не знаю, что «брату» Ники сказал о ходе этой войны его погибший дядя. Прах подери этих англичан — я чувствую, что они стоят за этим убийством, иначе бы нам с тобой было намного проще. Мира с нами не пожелает заключать Антанта, отнюдь не царь — он и сейчас демонстрирует миролюбие. А потому будет чрезвычайно важно договориться с Ники — и на переговоры поедешь именно ты, Генрих — у тебя доверительные отношения с царем. Я приказал провести зондаж через Швецию — думаю, на какой-нибудь мызе в Финляндии вы сможете встретиться.
— Нельзя ехать просто так, нужна впечатляющая победа на фронте. И не над русскими — иначе достигнем противоположного эффекта, чем того, к которому мы с тобой стремимся!
— Ты целиком прав — я приказал на восточном фронте перейти к обороне в несколько укрепленных линий. Бессмысленно терять наших храбрых гренадер на русских позициях, однако и царь показывает, что наступать на наши траншеи он не собирается — тоже не хочет губить своих солдат. Это позволит нам частью дивизий, отведенных с польского фронта, поддержать австрийцев, укрепить — иначе еще одного напора они не выдержат, — кайзер не скрывал презрения к союзникам.
— Большую часть войск отведем в тыл на отдых и пополнение, а потом бросим все резервные три десятка дивизий на фронт, чтобы нанести сильный удар ими по одному из противников — Франции или Италии.
— Для Франции три десятка дивизий маловато, лучше бить по итальянцам — они скверные моряки и еще худшие, чем австрийцы солдаты. А потому можно рискнуть и высадить десант — он внесет смятение, Адриатика не широка, внезапность будет достигнута. Но только высаживать не австрийцев — лучше наши гвардейские корпуса, они проложат дорогу на Рим. И заранее направить наши субмарины — для них будет много целей, ведь англичане с французами обязательно придут итальянцам на помощь.
— Вот и хорошо — флотскими делами займись сам. А операцию уже разрабатывает Людендорф, начальник штаба фельдмаршала Гинденбурга. Теперь мы начнем выводить из борьбы самых слабых противников. Если действовать быстро, то Италия капитулирует. Мы заключим мир, и пусть отдадут нам свой флот — мы подготовим на корабли свои команды. Тогда ситуация на Средиземном море решительно изменится в нашу пользу…
Итальянский линейный корабль «Данте Алигьери» — напоминает «Севастополь», с тем же составом вооружения из 12 305 мм орудий в четырех трехорудийных башнях. Единственный в мире линкор, названный в честь поэта средневековья, автора «Божественной комедии». Но таковы пылкие итальянцы — они всегда рассматривали войну как увлекательное зрелище.
Глава 45
— Прорыв под Капоретто был в семнадцатом году, это я хорошо помню. Но не сейчас, да еще с такими катастрофическими для нашего союзника результатами. Что-то неладно с историей, резко убыстрила свой ход — все стремительно изменяется с каждым днем!
Ренненкампф пребывал в некоторой растерянности — 24 октября по союзной Италии немцы нанесли невиданной силы удар, буквально за сутки проломили оборону. И вполне бодренько, даже слишком резво двинувшись вперед, пройдя за первый день наступления свыше пятнадцати километров. Причем в дело было сразу введено свыше двадцати дивизий отличной германской пехоты, неизвестно как появившихся на Итальянском фронте.
— Похоже, айзер тоже решил бить по самому слабому звену Антанты — итальянцы скверные вояки, куда хуже тех же австрийцев, которых мы бьем. А тут против них пошли германцы — и большим числом дивизий, а у «макаронников» сейчас мало пулеметов и тяжелой артиллерией, зато горы в помощь, а в них воевать трудно!
За прошедшие полгода войны Италии с Австро-Венгрией, что считались перед войной состоящими в «Тройственном союзе», Павел Карлович никогда не принимал в расчет этот театр боевых действий. Слишком уж несерьезным «напарником» по Антанте оказались итальянцы — имея 36 пехотных дивизий, они раз за разом предпринимали наступления на реке Изонцо, австрийцы же, держа на первой линии дюжину дивизий, легко и без затруднений отбивали атаки втрое больших сил противника. «Топтанием на месте», вот как можно было назвать развернувшиеся «сражения», которые даже боями местного значения назвать было затруднительно, насколько ничтожны в них были потери убитыми и раненными.
О какой ожесточенности можно говорить в таких случаях, когда царапины являются мерилом кровопролития?!
Но итальянцы постоянно требовали помощи, причем вели себя крайне нагло, так что даже спокойный по характеру самодержец Николай Александрович изрядно вспылил. Царя понять можно — русские должны воевать против австро-венгров, и обязательно добиться над ними победы, плодами которой воспользуются исключительно одни итальянцы. Хороший такой политический расклад, запредельно наглый по своей циничности.
Однако и французы с англичанами вели себя точно также эгоистично. «Папаша» Жоффр на все просьбы военного агента графа Игнатьева помочь русской армии, что вела сражения с немцами в Польше, и медленно отступала из «балкона», отвечал вежливыми отказами. Мотивировка у него простая — мобилизуемая промышленность еще не дает нужного количества боеприпасов — снарядов и патронов, также есть недостаток оружия, в первую очередь пулеметов с артиллерией.
Англичане развертывали на континенте полевые армии, общей численностью свыше полусотни дивизий, им всего самим не хватало. «Сырые» полки к наступательным действиям не способны, а позиционное «сидение» позволяет накопить нужный боевой опыт.
Все эти «увертки» прямо свидетельствовали о том, что «союзники» по Антанте вели «свою игру» — Германия и Россия должны себя взаимно обескровить, а потом придут
