он сильно волновался.
– Не кого, а откуда. Начнется заварушка, заметишь что-то подозрительное – тоже вали. В героев поиграем в другой раз. Все, покатили.
Через несколько минут мы въехали во двор ничем не примечательной двухэтажки. Это были не бараки, лет тридцать назад считались вполне приличным жильем, имелись даже балконы – выходящие в основном на заднюю сторону дома. Мы въехали во двор – как на минное поле. Холодов прижал машину к бордюру, остановился. Мы вышли, двинулись по подъездной дорожке. У второго подъезда стояли трое, ждали. Лампочка под козырьком испускала маревый свет. Удивительно, что ее не разбили. Двое были плечистыми, коренастыми – похоже, что близнецы. Третий – выше, прямой, как шпала, – Турок. Я сразу его узнал, даже не видя лица. Волноваться было поздно, да и не происходило ничего экстраординарного. Мы стояли рядом, два заклятых врага, хотя фактически никогда и не встречались, – пристально смотрели друг другу в глаза. Отступили близняшки – у них и впрямь на двоих была одна физиономия. Утробно сопел в спину Холод.
– Ну что ж, пришел, не побоялся, – процедил Шамиль. – Хорошо… Есть еще ваши люди в округе? – Он непроизвольно стрельнул глазами по сторонам.
– А ты как думаешь? – усмехнулся я и тоже глянул вбок. Иногда полезнее блефануть, чем тащить с собой целую армию.
– На хрена? – поморщился Турок. – Говорил же, просто базар есть. Ладно, пошли.
Мы входили в подъезд в каком-то «шахматном» порядке – сперва пацаны Шамиля, затем я, в затылок дышал Шамиль, а уж в его затылок – Холод, в боевых качествах которого я почти не сомневался. В подъезде тоже горела тусклая лампочка. Ступени были расшатанными, потрескивали под ногами. На стенах – «наскальная живопись». Один из братьев открыл ключом дверь справа на втором этаже, отдал ключ Шамилю. Пока не было ничего агрессивного. Видимо, назрела необходимость в тайных переговорах. Квартира была как квартира, ничего особенного. Старая мебель, стены в потеках. В углу на потолке расплывалась «черная дыра». Здесь никто не жил – а я бы заметил обратное. Иногда появлялись люди, но притон здесь не держали. Свет горел во всех помещениях. Задернутые шторы на окнах, в которые сморкались и использовали в качестве полотенец редкие посетители. Я обошел квартиру. Маленькая кухня, две комнаты, кладовка, ванная и туалет в одном флаконе. Балкон выходил на задний двор. Я отогнул штору, убедился, что там не прятались убийцы. Там даже старых лыж не было.
Я украдкой кивнул Холоду: все в порядке. Он тоже кивнул. Первыми удалились во двор соратники Шамиля – я слышал, как они топали по лестнице. Затем ушел Холод, захлопнув дверь. В квартире стало тихо. Как ни странно, стены имели неплохую звуконепроницаемость. Я сел в старое продавленное кресло, стоящее неподалеку от балкона. Шамиль в ванной шумно пил воду из крана. Вошел в комнату – угрюмый, с напряженным лицом, глянул на меня неласково, подтащил аналогичное кресло ближе ко мне и сел, предварительно расстегнув короткую куртку. Под ней ничего не было. Нас разделяли два метра пустого пространства.
– Говори, Шамиль, что хотел?
– Базар есть, – проворчал Турок и подался вперед. – Думаешь, все, хана Турку? Спекся, мол, твой лучший враг? Мира просить пришел? Да еще такого мира, чтобы дружки его не узнали? Да пошли вы все… – Шамиль приглушенно выругался. – Ладно, Шериф, твоя взяла, проблемы у меня – временного характера, так сказать. Готов заключить пакт о ненападении. Сроком, скажем, на два года. Мы тебя не трогаем – ты не буреешь.
Похоже, последний махач пошатнул престиж Турка и боеспособность его пацанов. Слухи гуляли по всей Казани. Да еще и распечатанные фотки того унижения вбрасывали в массы.
– Взамен чего-то хочешь? – предположил я.
– Так, пара мирных инициатив…
Он глумливо ухмыльнулся и начал что-то говорить о «частично открытых границах», о некоем бизнесе, который он хочет вести с кооператорами, обосновавшимися на улице Танкистов. Собственно, всегда хотел, оттого и были набеги на вотчину Ильдара Мирзоева. Но теперь времена другие, пацаны, если хотят выжить, должны перебираться с улиц на другие «площадки». Он говорил, в общем-то, понятные и разумные вещи, но меня вдруг стало охватывать странное чувство. Ведь он заговаривает мне зубы! Это была просто чуйка, не подтвержденная никакими фактами, но она превращалась в идею фикс. Именно этого он и хотел: всеми правдами и неправдами пролезть на мою территорию, взять за шкирку кооператоров, заниматься бизнесом. Каким модным в последнее время стало слово «бизнес»! Его использовали по поводу и без. А зачем Шамилю такие сложности – с «пактами о ненападении», о договорняках с недружественными конторами, которые рано или поздно всплывут и его авторитет рухнет ниже подвала. Шамиля спасет только мое физическое устранение. Но он боится того, что я не дурак…
Молния сверкнула в голове: это засада! Но засада хитрая, мой труп Шамиля не устроит, в убийстве обвинят его, и «крутогоровские» в отместку просто разнесут его район. Я должен исчезнуть. С этим связано и пожелание не извещать народ о встрече. Каким образом он хочет это провернуть? Пока неизвестно, надо подумать. Шамиль пока не знает, кого я привел, кроме Холода, и это незнание его выводит из себя. В опасности ли Холод? Возможно, но я не был в этом уверен. Горы трупов Шамилю ни к чему, а положение его в конторе становилось действительно шатким…
– Доходы делим поровну, – вешал лапшу на уши Турок. – Здесь даже без вопросов. Пацаны в райкоме пойдут навстречу, ослабят кооператорам удавку. Мы же в одном районе живем – ты хоть помнишь об этом, Шериф?
Все же большого ума у этого парня не было. Конечно, на то, чтобы плести интриги, ума хватало, но заговаривать зубы перед нападением глупо…
– Ну что, Шериф, заключаем пакт о ненападении?
– Одни уже когда-то заключили, – уклончиво отозвался я. – И чем закончилось?
Турок понял, что я имею в виду – все мы учились в похожих школах. Он натужно засмеялся, сменил позу. В это момент я и заметил, то он плавно выворачивает правую руку. Что-то было в рукаве. А то, что куртку расстегнул, под которой ничего не было, – так это меня успокоить. Я сидел в кресле, положения не менял. Лезвие выскочило из рукава, как по мановению волшебной палочки! Он бросился, не стирая с губ оскала! Значит, сам решил это сделать, никому не доверял. Турок уже прыгал, чтобы вонзить нож в мое горло. Но мысленно я все отрепетировал. Вскинул сжатые ноги, и когда он навалился на них, выпрямил с мощным толчком! Шамиль, хрипло
