безопасности.
Проверили — действительно горькое. Наверное, вода интенсивно испаряется с его большой площади. Мы пошли по центру его, по фарватеру, ориентируясь на метки. Берега видны далеко на горизонте. Причем не сами склоны, а маленькие фигурки огромных контейнеровозов и танкеров, которые нашли здесь последний причал.
— Что ты там говорил про Порт-Саид? — решил спросить брат, который передал мне вахту, так как прошло шесть часов, и сел рядом в ходовой рубке, рассматривая карту и гладя ладонью поверхность стола, отделанного вишневым шпоном.
— Нет желания выходить на берег в этих местах. Помню рассказы родителей об этой стране и жителях. Прочитал отчеты яхтсменов о прохождении канала. Все отмечают большое количество попрошаек, от которых нет отбоя. Если дашь монету, начнут ругаться, почему мало дал. Яхтсмены писали о прохождении формальностей. К одному официальному платежу потом надо прибавлять большое количество мелких взяток, или застрянешь надолго, а за стоянку у буя надо платить каждый день около двадцати долларов. Все время надо смотреть, чтобы на судно не залезли и не обокрали…
— Да, много здесь гнилого народца…, - было. Нет худа без добра, можно сказать так. А то бы стояли здесь и уговаривали… Не раздашь взятки — будешь стоять неделю.
— Пойду лучше приму душ и полежу в каюте. А ты, Олежек, зови, если что. При таком ходе в конец канала придем через три часа.
Остался один на верхней палубе, а друзья отправились по своим каютам на тихий час. Выйдут оттуда ближе к ужину.
Иду хорошим ходом, и берега начали постепенно приближаться, пока канал не перешел в обычное состояние. Совсем пустые берега. Смотрю иногда в бинокль — слева просто пустыня, справа есть поля, изредка встречаются поселения. Параллельно каналу идет хорошая дорога, на ней и рядом с прошлого года застыли машины. Давно воспринимаю такой пейзаж нормально. Вот слева огромная черная арка разводного моста, прижата к берегу. Обхожу ее, сбавив ход. А после моста — паромная переправа с двумя паромами рядом. Оба пустые.
Не забываю смотреть на эхолот, чтобы не напороться днищем на утопленника. Но тут поможет только тихий ход, ведь такое препятствие эхолот покажет в последний момент. Брат велел не забывать посматривать на температуру двигателя и давление масла. Говорит, что нельзя прозевать, если что-то плавающее забьет впускной коллектор. Но вода вроде чистая, хотя и мутная.
Так я шел три часа. Глаз устал созерцать монотонный пейзаж по берегам. Начался плавный поворот русла, и по карте я вижу, что скоро выйду к конечной точке — городку под названием Суэц. Еще до подхода к открытому пространству вижу впереди справа белые здания, похожие на гостиницы, и дальше — красивую мечеть. Мечеть находится как бы на мысу, а за ней виден огромный корабль.
Просто огромный! Настолько, что его труда и палуба ходовой рубки находится на одном уровне с куполом на крыше. Выше судна только два минарета.
Как только сбросил скорость и перешел на холостой ход, из каюты на палубу полезли Алина, потом Андрей.
— В гостиницу не желаете? А вон офис оплаты за проход.
— Никак нет, — ответил Андрей.
— «Нисколечки»! — подтвердила Алина.
— Тогда что дальше? Какие наши действия?
Ветер едва ощущается, жара. Хорошо, что яхта не из металла. Нас совсем не сносит, так что на якорь не становимся.
— Давай посмотрим. Прошли мы 170 километров за… — девять с половиной часов. Впереди у нас длинный отрезок пути по Красному морю, длиной 2 300 километров, если грубо считать, до Джибути. Дальше выход в Аденский залив. С водой у нас все в порядке, а топливо можно долить, до полного бака.
— Но это не критично, по всему этому отрезку будут возможности его найти, — тут же добавил брат.
— Так давай дольем! Вон перед набережной на буях стоят «страдальцы», там и найдем. Имею в виду стоящие на буях около десятка парусных и моторных яхт, некоторые из них океанского класса.
Брат сел за штурвал и направил судно к одной из них — моторной яхте, большей, чем наша раза в полтора. Аккуратно подвел к кормовой части, я выскочил и лихо привязал трос, не забыв выставить за борт кранец, похожий на большую белую сардельку. Чувствуется, что пора ужинать, живот намекает.
Перехожу аккуратно на борт яхты — донора. Алина стоит сзади со шлангом в бухте, готовая его передать. Первым делом открываю люк справа по борту, где заливается топливо. Возвращаюсь на борт, разматываю шланг и проталкиваю в бак. Шланг у нас на конце с короткой металлической трубкой. Перед тем, как заливать в наши баки, брат коротко включает насос, чтобы подать топливо в пластиковую тару. Это визуальная проверка качества. И того, что это именно дизтопливо, и прозрачное, а не цвета кофе, например.
После проверки заработала помпа и топливо пошло к нам, а я тем временем решил посмотреть на это судно внутри. Поднялся наверх, потом вниз, в кают-компанию. Там стоит духота и жара, как в бане. Прошел по боковому проходу и оказался в шикарной каюте. Считается, что это каются хозяина судна.
Передо мной знакомая картина. Два истлевших трупа, от которых остались одни скрюченные скелеты. Пятна черной плесени на постельном белье, которая тоже давно высохла вместе с живой тканью. Оба в шортах и цветастых курортных майках. Скелеты мужчины и женщины, само собой.
Сначала хотел взять бортовой журнал, потом подумал и решил не делать этого. Внутренний голос мне подсказал, что не стоит.
Когда закончили и двинулись дальше искать стоянку на ночь, первым делом пошел под душ.
— Давайте станем на ночь вон в той бухточке, где пустой берег. Можно даже на него выйти. Можно еще причалить к тому длинному волнолому, немного дальше.
— Нет, Андрей, к волнолому не надо. Не стоит рисковать экспедицией даже на один процент. Мы на коварном Востоке, куда зайти стоит один рубль, а выйти — десять.
Вдруг тут несколько арабов выжили и караулят путников? Хотя сейчас больше животных надо опасаться. Даже не четвероногих, а змей и насекомых. Не дай бог, какая-нибудь тварь заползет на яхту. Восток — дело тонкое, мать его.
Тут опять из камбуза вкусно запахло едой, значит наша спутница приступила к приготовлению ужина. Готовит она хорошо, несмотря на возраст. Вообще, эта девчонка все делает хорошо, за что возьмется. К тому времени, когда станем на якорь, все будет готово.
Стали очень близко у берега, и капитан разрешил выйти и немного размять ноги на твердой земле. Это было очень приятно. Было вдвойне приятно, когда он
